Пески времени
Шрифт:
Услышав о том, что для подавления баскского движения формируется ГОЕ, он с улыбкой сказал: «Хорошо. Значит, нас заметили».
Он никогда не задавался вопросом, ради чего идет на риск. Было ли это связано с не раз услышанным в детстве: «Твой отец – трус» – или же он пытался что-то доказать себе и другим? Он просто вновь и вновь подтверждал свою храбрость и не боялся рисковать жизнью ради того, во что верил.
Теперь из-за того, что один из его людей проявил в разговоре некоторую неосторожность, на Хайме свалилась эта монахиня.
Они шли по ночному лесу, пестревшему вокруг бледными пятнами лунного света. Они держались подальше от городов и крупных дорог, постоянно настороже, готовые к малейшей опасности. Хайме не обращал на Миган никакого внимания. Они шли вместе с Феликсом и делились воспоминаниями о своих приключениях. Миган с интересом прислушивалась к их разговору. Ей никогда не доводилось встречать таких людей, как Хайме Миро. В нем чувствовалась твердая уверенность в своих силах.
«Если кто и поможет мне добраться до Мендавии, – думала Миган, – так это он».
Временами Хайме было жалко эту сестру и он даже испытывал невольное восхищение тем, как она держалась во время их нелегкого путешествия. И он думал о том, как приходится остальным с их подопечными от Господа.
У него по крайней мере есть Ампаро Хирон, и по ночам ему было с ней очень хорошо.
«Она так же предана нашему делу, как и я, – думал Хайме. – И у нее даже больше оснований ненавидеть правительство».
Все родные и близкие Ампаро погибли от рук националистов. Она была крайне независима и очень темпераментна.
На рассвете они подошли к Саламанке, расположенной на берегах реки Тормес.
– Здесь в университете учатся студенты со всей Испании, – объяснял Миган Феликс. – Это, пожалуй, лучший университет в стране.
Хайме не слушал, он сосредоточенно обдумывал, что им делать дальше. «Где бы я устроил засаду на месте преследователей?»
Он повернулся к Феликсу:
– Мы обойдем Саламанку. Сразу за городом есть гостиница. Там и остановимся.
Маленькая гостиница находилась в стороне от туристских маршрутов. Каменные ступени вели в холл, где стоял деревянный рыцарь в латах.
– Подождите здесь, – сказал Хайме женщинам, когда они подошли ко входу.
Он кивнул Феликсу Карпио, и они скрылись за дверью.
– Куда они? – спросила Миган.
Ампаро Хирон одарила ее презрительным взглядом:
– Наверное, твоего Бога искать.
– Надеюсь, они найдут его, – в тон ей ответила Миган.
Через десять минут мужчины вернулись.
– Все чисто, – сказал Хайме Ампаро. – Вы с сестрой будете в одной комнате, мы с Феликсом – в другой.
Он протянул ей ключ. Ампаро недовольно возразила:
– Дорогой, я хочу остаться
– Делай, что я тебе говорю. Смотри за ней.
Ампаро повернулась к Миган:
– Хорошо. Пойдем, сестра.
Миган последовала за Ампаро в гостиницу и поднялась вверх по лестнице.
Они подошли к одной из дюжины комнат, расположенных в ряд вдоль серого обшарпанного коридора. Ампаро открыла дверь, и женщины вошли. Комната была тесной и убогой, с деревянным полом и отштукатуренными стенами. Из мебели были только кровать, маленькая кушетка, разбитая тумбочка да два стула.
– Как здесь здорово! – воскликнула Миган, обведя глазами комнату.
Приняв это за насмешку, Ампаро гневно повернулась:
– Кто ты, черт побери, такая, чтобы еще выказывать недовольство...
– Здесь так просторно, – продолжала Миган.
Посмотрев на нее, Ампаро рассмеялась. Конечно, эта комната покажется просторной после тех келий, в которых жили сестры.
Ампаро начала раздеваться. Миган не могла удержаться, чтобы не смотреть на нее. Она впервые видела Ампаро при дневном свете. Женщина была красива земной красотой. У нее были рыжие волосы, белая кожа, полная грудь и тонкая талия, ее бедра покачивались в такт движениям.
Поймав на себе заинтересованный взгляд, Ампаро сказала:
– Скажи-ка мне, сестра, почему люди уходят в монастырь?
На этот вопрос было просто ответить.
– Что может быть прекраснее, чем посвятить себя красоте Господней?
– А я-то по простоте душевной чего только не думала!
Ампаро подошла к кровати и села.
– Ты можешь лечь на кушетку. Судя по тому, что я слышала о монастырях, Бог не хочет, чтобы вам было слишком удобно.
– Не беспокойтесь, – улыбнулась Миган. – Мое удобство – во мне.
В комнате в дальнем конце коридора Хайме Миро растянулся на кровати. Феликс Карпио пытался устроиться на маленькой кушетке. Мужчины не раздевались.
Хайме положил пистолет под подушку. Пистолет Феликса лежал на маленьком обшарпанном столике возле кушетки.
– Как по-твоему, зачем они это делают? – размышлял вслух Феликс.
– Что делают?
– Заточают себя на всю жизнь в монастырь, как в тюрьму.
Хайме Миро пожал плечами:
– Спроси нашу сестру. Как бы я, черт побери, хотел, чтобы мы шли без нее. Не нравится мне все это.
– Хайме, Господь отблагодарит нас за это доброе дело.
– Ты действительно в это веришь? Не смеши меня.
Феликс не стал продолжать эту тему. Было бестактно говорить с Хайме о католической Церкви. Они оба молчали, каждый погрузившись в свои собственные мысли.
«Господь передал сестер в наши руки. Мы должны благополучно довести их до монастыря», – думал Феликс Карпио.
Хайме думал об Ампаро. Ему жутко хотелось ее. «Проклятая монахиня». Он уже начал натягивать на себя простыню, как вдруг вспомнил, что ему надо бы сделать еще кое-что.