Песнь Лихорадки
Шрифт:
Я погрязла в стыде и горе.
Я дрожала, плакала и кричала.
Затем я заставила себя остановиться, собрала безжалостное убийство Джо и другие непростительные преступления, совершенные мной, засунула их в коробку и закрыла крышку.
Мне ненавистно было использовать одну из тактик Синсар Дабх, но это работало, а ненависть к себе за свои грехи может подождать. Как и любой акт искупления, который рано или поздно я совершу. Не то чтобы хоть какое-то искупление имело значение для тех, кого я убила.
Убирание их прочь не избавило от боли. Я несла ее в
Пока я лежала на полу, до меня дошло, что рецепт коктейля горя состоит из двух частей дани уважения к любимому человеку и четырех частей жалости к себе, потому что ты его потерял. Или, в случае с Джо и остальными, четырех частей ненависти к себе.
В любом случае, горе являлось потаканием себе, а этого я себе позволить не могла. Если мы выживем, у меня будет уйма времени ненавидеть себя, как мне вздумается.
На данный момент я была единственной, кто может воспользоваться Песнью Созидания. И это значило, что я могла быть лишь стопроцентно сосредоточенной на нашей ситуации, и не меньше. Я была солдатом на линии фронта, а солдатам не представляется роскошь разбираться со своими проблемами, пока война не закончится, и все не окажутся в безопасности.
Я начала отворачиваться от зеркала, но потом прищурилась и посмотрела обратно. Что-то во мне изменилось. Что именно? Я высушила волосы, как обычно опрокинув голову вперед, глаза были зелеными, никакого черного. Мои зубы были почти ослепительно белыми после того, как я почистила их чуть ли не сотню раз, стараясь не думать о том, что застряло между ними.
Нахмурившись, я нашарила сзади себя выключатель и включила свет.
– Гребаный ад, я выгляжу как Кхалиси!
– взорвалась я, отскакивая от зеркала. Я принимала душ и сушила волосы в темноте, будучи не в настроении отчетливо видеть себя. Пятна кровавой краски исчезли, а мои волосы стали светлее, чем когда-либо, почти белыми. Я опустила подбородок и всмотрелась в пробор - ага, до самых корней. Я собрала волосы в кулак, оценивая длину и пытаясь припомнить, какими они были несколько дней назад. Определенно казалось, что они выросли на несколько дюймов.
Волосы Королевы Видимых спускались до ее талии густым платиновым водопадом.
Волосы Кристиана из насыщенно-каштановых превратились в чернильно-черные.
Я превращаюсь в Видимую? Истинная Магия на самом деле превращает меня в Фейри? Мать честная. Сначала ши-видящая с кровью Короля Невидимых в моих венах, потом Синсар Дабх, теперь настоящая королева Фейри. Начинает казаться, что карты «просто Мак» не существовало в моей колоде.
Я прищурилась. Возможно, мое изменение будет частичным, как у Кристиана. Он сумел воспротивиться трансформации и даже повернуть ее назад до какой-то степени. Но опять-таки, я не могла себе позволить сопротивляться этой трансформации. Мне нужна вся ее сущность. Любой ценой.
Мгновение спустя я зарычала на свое отражение с платиновыми волосами.
– Что ж, поторопись, маленький ковбой, - произнесла я лучшей пародией на голос Джона Уэйна51 .
Как я выглядела, и даже то, кем я могла в итоге стать из-за дара, переданного мне Эобил - и это был дар, потому что он мог спасти наш мир - не имело никакого значения.
Важно одно - что я сделаю с этим.
Я поспешила вниз по лестнице, входя в мой заляпанный краской и разгромленный магазин сзади. Я помедлила в дверном проеме, прислонившись к косяку и изучая помещение. Сейчас критическим фактором было следующее: мы нуждались в песне. Но не менее критично: предположим, мы ее получили; какую силу мне дали и как мне ей пользоваться? Я понятия не имела, как работает магия Фейри.
Я помню, как стояла на улице, во главе армии Невидимых Дэррока, и видела, как В'Лэйн заставил рот Дри'льи исчезнуть. В отличие от того, как он запечатывал дверь в будуар стальной решеткой, он не сказал ни слова и изменил ее лицо. Он даже не посмотрел на нее. Так как он это сделал? Была ли это просто сила мысли, чем выше каста Фейри, тем сильнее мощь?
Я осматривала комнату с подтеками засохшей краски повсюду, разгромленные книжные шкафы, сломанные лампы, журналы и стулья. В прошлый раз, когда я этим занималась, мне удалось убрать лишь треть мусора.
Я закрыла глаза и принялась тщательно воссоздавать мысленный образ того, как магазин выглядел, когда я в первый раз ступила в него из Темной Зоны через переднюю дверь, такая чертовски наивная, и впервые встретила Бэрронса.
Когда я открыла высокую дверь с ромбовидной отделкой, ведущую в скромного размера четырехэтажное здание, и обнаружила внутри огромный книжный магазин, я влюбилась в каждый сантиметр элегантного старомодного интерьера с антикварными коврами, великолепными диванами-честерфильдами, эмалированными газовыми каминами, акрами книг и даже старомодным кассовым аппаратом.
Я щедро добавила деталей комнате, которую представляла в своих мыслях.
Лишь увидев свой книжный магазин с безупречной ясностью, в точности таким, каким он был в тот день, я открыла глаза.
Все еще разгром. Не изменилось ни единой гребаной вещи.
Ладно. Не сработало. Время не на моей стороне. Мне нужно быстро с этим разобраться. Я скорее чувствовала облегчение, что это не сработало, потому что это заняло слишком много времени. В'Лэйн удалил рот Дри'льи мгновенно и без усилий, и я ни на минуту не верила, что если все будет плохо, и мне придется спасать нас каким-то образом, то мой потенциальный противник терпеливо подождет, пока я тщательно и с кристальной ясностью представлю то, что хочу сделать.
Я опустилась на ящик, обхватила голову руками и ушла вглубь себя, отыскивая сияющее хранилище, которое объявила своим, хоть и была уверена, что это хранилище было ничуть не более настоящим, чем книга внутри меня. Но что это было? И как я этим завладела?
Я замерла неподвижно, отделяясь от своего тела, вспоминая, каково это - являться лишь сознанием и ничем больше, и сосредоточилась.
Вот оно.
Ослепительные золотые лучи исходили от его гладкой ровной поверхности, и я ощутила неукротимую грозную силу, излучавшуюся изнутри. Я приветствовала ее, приняла, купаясь в ярком золотом свете, который оно отбрасывало, и согреваясь, будто поглощая лучи солнца.