Песнь небесного меча
Шрифт:
Он повернулся и посмотрел на реку. Маленький флот датских и норвежских судов ухитрился отчалить от пристаней, но некоторые из этих судов теперь гребли обратно, вверх по течению, чтобы попытаться спасти беглецов, столпившихся на берегу. Однако саксы уже находились среди обреченной толпы. На пристанях шел неистовый бой; там рубились люди. Некоторые, чтобы спастись от ярости этой схватки, прыгали в реку.
— Иногда я думаю, — печально проговорил Эрик, — что смерть — истинное назначение жизни. Мы поклоняемся смерти, даруем ее и верим, что та ведет к веселью.
— Я не поклоняюсь смерти, — ответил
— Христиане поклоняются, — заметил Эрик, взглянув на Пирлига, на прикрытой кольчугой груди которого виднелся деревянный крест.
— Нет, не поклоняются, — сказал Пирлиг.
— Тогда к чему им образ мертвого человека? — спросил Эрик.
— Наш Господь Иисус Христос восстал из мертвых, — энергично проговорил Пирлиг, — он победил смерть! Он умер, чтобы даровать нам жизнь, и, умерев, вернул жизнь себе. Смерть, господин, это просто ворота, ведущие в следующую жизнь.
— Тогда почему мы боимся смерти? — спросил Эрик.
Судя по его тону, он не ждал ответа. Отвернулся и смотрел на царящий вниз по течению хаос. Два корабля, на которых мы промчались через брешь в мосту, захватили беглецы, и одно из них затонуло всего в нескольких ярдах от пристани. Теперь оно лежало на боку, наполовину погрузившись в воду. Беглецы попадали в реку, где большинству суждено было утонуть, но другие сумели добраться вплавь до илистого берега, и там их убивали ликующие люди с копьями, мечами, топорами и мотыгами. Выжившие цеплялись за полузатопленное судно, пытаясь укрыться от лучников-саксов, чьи длинные охотничьи стрелы ударяли в корпус корабля.
Тем утром было столько смертей!.. Улицы взятого города под запятнанным дымом желтым небом провоняли кровью и были полны воющих женщин.
— Мы доверяли тебе, господин Утред, — безрадостно проговорил Эрик, все еще глядя на реку. — Ты должен был привести нам Рагнара, стать королем Мерсии и отдать нам весь остров Британию.
— Мертвец солгал, — ответил я. — Бьорн солгал.
Эрик повернулся ко мне. Лицо его было суровым.
— Я говорил, что не надо пытаться тебя одурачить, — сказал он, — но ярл Хэстен настаивал на этом. — Эрик пожал плечами и посмотрел на Пирлига, на его кольчугу и истертые рукояти мечей. — Но ты тоже одурачил нас, господин Утред, — продолжал он. — Сдается мне, ты знал, что этот человек — воин, а не священник.
— Он и воин, и священник, — сказал я.
Эрик поморщился, наверное, вспомнив, как умело Пирлиг победил на арене его брата.
— Ты солгал, — печально сказал он. — И мы солгали, но все равно мы могли бы вместе захватить Уэссекс. А теперь? — Он посмотрел вдоль настила моста. — Теперь я не знаю, выживет мой брат или умрет.
Эрик снова поморщился.
Теперь Зигфрид лежал без движения, и на мгновение мне подумалось, что он уже ушел в зал мертвых, но потом тот медленно повернул голову и наградил меня злобным взглядом.
— Я буду молиться за него, — сказал Пирлиг.
— Да, просто отозвался Эрик. — Пожалуйста.
— А что делать мне? — спросил я.
— Тебе? — озадаченно переспросил Эрик.
— Оставить тебя в живых, Эрик Тарглисон? Или убить?
— Ты обнаружишь, что нас нелегко убить, — ответил он.
— Но все-таки я убью тебя, если придется.
Последние две фразы заключали в себе настоящие переговоры. Правда заключалась в том, что Эрик и его люди попали в ловушку и были обречены, но, чтобы убить их, нам пришлось бы прорубиться через грозную «стену щитов», а после уложить отчаянных людей, которые думали лишь об одном: как бы забрать с собой в иной мир как можно больше врагов. Я потерял бы двадцать или даже больше воинов, а остальные мои гвардейцы были бы искалечены на всю жизнь. Я не хотел платить такую цену, и Эрик знал это. Но еще он знал — я заплачу ее, если он не будет вести себя разумно.
— Хэстен здесь? — спросил я, поглядев на сломанный мост.
Эрик покачал головой.
— Я видел, как он уплыл, — сказал он, кивнув вниз по течению реки.
— Жаль, — ответил я, — потому что он нарушил данную мне клятву. Если бы он был здесь, я бы отпустил вас всех в обмен на его жизнь.
Эрик пристально смотрел на меня несколько биений сердца, прикидывая — правду ли я сказал.
— Тогда убей меня вместо Хэстена, — наконец проговорил он, — и позволь остальным уйти.
— Ты не нарушал данной мне клятвы, — сказал я. — И потому не обязан отдавать мне жизнь.
— Я хочу, чтобы эти люди жили, — со внезапной горячностью проговорил Эрик, — и моя жизнь — лишь малая цена за это. Я заплачу ее, господин Утред, а ты в обмен пощадишь моих людей и отдашь им «Покорителя Волн». — Он показал на корабль своего брата, который все еще стоял в маленьком доке, там, где мы высадились.
— Это честная сделка, отец? — спросил я Пирлига.
— Кто может измерить цену жизни? — ответил тот вопросом на вопрос.
— Я могу, — резко ответил я и снова повернулся к Эрику. — Цена такова. Вы оставите все оружие, с которым пришли на мост. Вы оставите ваши щиты, кольчуги и шлемы. А также браслеты, цепи, броши, монеты и пояса. Вы оставите все ценное, Эрик Тарглисон, и тогда сможете забрать корабль, который я для вас выберу, и уплыть.
— Корабль, который ты для нас выберешь? — переспросил Эрик.
— Да.
Он слабо улыбнулся.
— Я построил для брата «Покорителя Волн». Это я нашел в лесу дерево для его киля. То был дуб со стволом прямым, как весло, и я сам его срубил. На шпангоуты и брашпиль корабля, на его форштевень и палубный настил, господин Утред, пошло еще одиннадцать дубов. Мы проконопатили корабль шерстью семи медведей, которых я собственноручно убил копьем, и я сам сковал гвозди для него в свой кузне. Моя мать соткала парус для этого судна, а я сплел для него канаты и посвятил его Тору, убив своего любимого коня и окропив его кровью нос корабля. Корабль этот нес меня с братом сквозь шторма, туман и лед. И он, — Эрик повернулся, чтобы посмотреть на «Покорителя Волн», — прекрасен. Я люблю этот корабль.
— Ты любишь его больше жизни?
Мгновение Эрик поразмыслил над моим вопросом, потом покачал головой.
— Нет.
— Тогда вы уйдете на судне, которое я выберу сам, — упрямо проговорил я.
Возможно, на том и закончились бы наши переговоры, но тут под аркой, где норвежская «стена щитов» стояла лицом к лицу с моими войсками, поднялись суматоха и шум.
На мост явился Этельред и потребовал, чтобы его пропустили в ворота. Эрик озадаченно посмотрел на меня, когда нам передали эту весть, и пожал плечами.