Песнь слона (Цирк - 2)

Лонгиер Барри Брукс

– Тогда к нему в придачу мне нужен и ангельский слон. Джонджея душил смех. Он так и уснул - всхлипывая и фыркая время от времени.

Крошка Вилл вышла, и комната погрузилась во тьму.

Крошка Вилл сидела в тени крыльца, наблюдая за дочерью. Мэй сидела на одеяле в краале, скрестив под собой свои тоненькие ножки. На коленях у нее стояла доска с листом бумаги. Правая рука быстро и уверенно углем наносила штрихи и линии. Джонджей восседал верхом на Рег, оба они - и человек, и животное, застыли как статуя. На дорожке послышался шорох шагов, затем покашливание. Крошка Вилл

обернулась и увидела, что в их сторону, опираясь на палку, ковыляет Мейндж Рейнджер.

– Мейндж, что ты здесь делаешь в такую жару?
– Вилл поднялась навстречу ветеринару и предложила ему свой стул.

С благодарностью Мейндж опустился на сиденье, еще раз кашлянул, откинулся на спинку и вздохнул:

– Вилл, вот уже тридцать лет, да нет, уже тридцать один год, как я не видел и понюшки табаку. А кашель у меня такой, будто я до сих пор только и делаю, что дымлю как паровоз этой отравой.
– Мейндж бросил взгляд в сторону крааля, затем покачал головой.
– Эх, как время-то летит!

Крошка Вилл ласково положила ему на плечо руку:

– Новый экстракт не помог.

Мейндж покачал головой, и редкие седые пряди упали ему на лоб. Трясущейся рукой он отбросил их назад.

– Чертово зелье не дало никаких результатов. Он посмотрел на Крошку Вилл, затем на дым по ту сторону дорожки.

– Мне не следовало обнадеживать тебя.
– Мейндж посмотрел в сторону крааля.
– Мэй уже двадцать... двадцать четыре.
– Мейндж фыркнул.
– То есть двадцать земных лет. А на вид ей не дашь больше тринадцати - четырнадцати.
– Он посмотрел на Вилл.
– И всю свою жизнь ей суждено оставаться калекой. Хотел бы помочь, но, увы...

Крошка Вилл похлопала его по плечу:

– Мэй сама все знает. Она уже свыклась с этой мыслью. Зато у нее есть дар.

– Разве рисование может заменить радость движения - ходьбы, бега?

Крошка Вилл посмотрела в сторону крааля:

– Для нее - да.
– И она снова повернулась к Мейнджу.
– Пойми, в один прекрасный день всех этих слонов не станет.
– Вилл почувствовала, как к глазам ее подступают слезы.
– Всех до единого, Мейндж, ты только подумай, тогда нам останутся только рисунки, сделанные ее рукой. Это важно для нас, дрессировщиков, это важно для самой Мэй.

Мейндж покачал головой и вздохнул:

– Костолом и я говорили об этом раз сто, не меньше, еще во времена старого цирка. Жаль, однако, что он так бесславно погиб при крушении второго шаттла.
– Мейндж кивнул.
– Архивы тоже пошли прахом.
– Он посмотрел на Крошку Вилл.
– Будь у нас архивы, мы могли бы проследить историю каждого ребенка с генными аномалиями. Возможно, тогда мы были бы готовы...

– А ты разве обнаружил еще одного? Мейндж кивнул и потер глаза:

– Похоже, что да. Бонна и Джимбо из Тарзака. Ты их знаешь?

– Нет.

– Она костюмерша, а он кассир. У них есть сын по имени Мунго. Ему двенадцать, но весит он почти три сотни фунтов.
– Мейндж покачал головой. И при этом на нем ни жиринки. Настоящая гора мускулов. А здесь пусто. Мейндж постучал себя по голове.
– Он не в состоянии вспомнить,

что было с ним минуту назад. Родители привозили его ко мне, чтобы я выписал ему очки. Со зрением у него тоже неважно.
– Мейндж порылся в кармане изношенной до дыр куртки.
– Кстати, об очках. Это для Пита.
– И Мейндж протянул ей завернутый в тряпицу сверток.
– Скажи ему, что если эти не подойдут, пусть он их мне вернет. Бокскар Боу в Куумике изготовил наконец комплект диагностических линз, и даже таблицы к ним. Так что если эти не подойдут, Пальчики в следующий раз выпишет рецепт на более точные.

– Я скажу ему.
– Вилл взяла сверток и положила его в карман туники. Затем она вынула небольшую торбочку, вытряхнула из нее себе на ладонь несколько медных горошин, сосчитала и пересыпала в руку Мейнджу.

Мейндж посмотрел на горошины, усмехнулся и ссыпал их себе в карман куртки.

– А как Джонджей?
– кивком указал он в сторону крааля.
– Какие еще таланты, кроме телепатии?

Вилл сложила руки на груди и покачала головой:

– Он видит будущее. Он читает чужие мысли. Умеет мысленно передвигать предметы.
– Вилл вздохнула.

– В чем дело?

– Мейндж, пойми, он не знает, что делать со своими талантами. Вообще что ему делать. Когда ему не нужно нести куда-нибудь Мэй, он сидит в таверне и пьет с приятелями. Его ничто не интересует.
– Вилл беспомощно всплеснула руками.
– Он умеет обращаться со слонами, но и это ему безразлично. Будущего нет, говорит он.
– Крошка Вилл бросила взгляд в сторону крааля.
– Он только потому залез сейчас на слона, что Мэй попросила его об этом.

Мейндж поднялся со стула:

– Его поколение появилось на свет здесь, на Момусе, Вилл. Они ничего не знают о нашем с тобой мире.
– Мейндж кашлянул и покачал головой.
– Хотел бы я знать, что будет здесь лет эдак через сто. Правда, это будет уже не моя проблема.
– И он посмотрел на Крошку Вилл. Она показала в сторону дома:

– Может, поужинаешь с нами? Пит скоро вернется. Мейндж покачал головой:

– Последнее время у меня никакого аппетита. И вообще, мне пора домой. Вощеный лекарства в рот не возьмет, если я его не прижучу. Хорошо, что Черепашка Агдок взял на себя часть его дел, а то его вообще не уложить бы в постель.
– Мейндж вышел из тени крыльца, помахал рукой и медленно побрел прочь.

– До свидания, - крикнула ему вдогонку Вилл и пошла в дом.
– Джонджей!

– Да, мама?

– Внеси Мэй в дом. Ей хватит сидеть на солнце, и вообще, пора ужинать.

Вилл улыбнулась, почувствовав, как Джонджей пытается раскопать в ее голове, что же будет на ужин.

– Я еще не придумала. Хватит шалить, и помоги Мэй.

– Хорошо, мама.

Крошка Вилл подошла к окну. Она проследила, как Джонджей, соскользнув со спины Рег, похлопал слониху по щеке, а затем шагнул к сестре. Мэй посмотрела на него, быстро нанесла на бумагу несколько последних штрихов, затем убрала кусочек угля в карман и протянула руки навстречу брату. Джонджей обернул вокруг ее ног одеяло, взял сестру на руки и поднял с земли.