Песнь слона (Цирк - 2)

Лонгиер Барри Брукс

Вощеный вздохнул, на мгновение склонил голову, а затем гаркнул в сторону трибун:

– Живо поднять голос! Что говорит город Мийра по этому поводу!

– Выставить его! Пусть себе убирается, - раздался первый крик; за ним последовал целый хор гневных голосов.

– Изгнать! Изгнать!
– скандировали трибуны. Вощеный посмотрел на Крошку Вилл:

– Ты обратилась за возмездием. Ты Хозяйка слонов. Может Джонджей откупиться от дрессировщиков? Вилл покачала головой:

– Никакие деньги не искупят

его вины.
– Она все еще стояла к нему спиной.
– Пусть уходит.

– И надолго?
– Было слышно, как дрогнул голос Вощеного. Крошка Вилл повернулась и стеком указала на сына:

– Пусть Джонджей не показывается на глаза жителям Мийры до тех пор, пока... пока не издохнет последний слон.
– Она снова посмотрела на сына. Как только не станет Рег, он может вернуться.

– Что вы на это скажете?
– обратился к трибунам Вощеный.

Оттуда послышался одобрительный рев. Вощеный сделал в книге соответствующую запись, а Джонджей повернулся и зашагал прочь с арены.

Придя домой, он собрал вещи, а затем направился на север, в сторону Изумрудной долины. Дойдя до того места, где дорога круто брала вверх, к ущелью Змеиной Горы, он услышал, как жители Мийры распевают свой гимн "Черный Алмаз".

– Прощай, отец, - мысленно обратился он к отцу.

– Прощай, Джонджей, но не навсегда, мы еще увидимся.
– Вместе с ответом на глаза навернулись слезы.

– До встречи, отец!

– До встречи, сын!

Джонджей обернулся на дома Мийры.

– Мама - позвал он. Ответа не последовало.

– Прощай, мама!

И он зашагал вверх по крутой дороге.

Глава 22

Это случилось ночью, в ущелье Змеиной горы. Гадалка Тарзака развела костер, чтобы испечь на огне пресные лепешки. Она сидела, глядя на танцующие языки пламени, когда неожиданно рядом с костром из кромешной тьмы возникла фигура человека. Облаченный в традиционный наряд дрессировщика слонов, незнакомец был строен и темноволос, но во взгляде его Тарзаке почудилось нечто зловещее.

– Присаживайся к огню, дрессировщик, и будь моим гостем. Нам всем частенько приходится странствовать по пустынным дорогам.

Незнакомец какое-то время смотрел на нее, потом качнул головой, повернулся и зашагал прочь.

– Подожди!
– позвала Тарзака. Незнакомец обернулся:

– Чего ты от меня хочешь?

– А чего ты от меня хочешь?
– ответила гадалка вопросом на вопрос, равнодушно пожав плечами.

– Я хочу остаться один, - произнес незнакомец, и на губах его скользнула тень улыбки.

– Большим чудаком нужно быть, чтобы темной ночью желать одиночества в ущелье Змеиной горы. Поговаривают, будто немало призраков бродит здесь среди горных теснин. Тот, кто носит на своей одежде серые полосы дрессировщика слонов, не может не знать об этом.

Незнакомец рассмеялся.

Но в смехе его слышалось не веселье, а затаенная боль. Он отвернулся от огня, пряча лицо в ночном мраке. Неожиданно он в угрожающем жесте воздел сжатую в кулак руку:

– Чертовы призраки! Разрази вас гром! Если вы настолько всемогущи, то приходите ко мне, мы померяемся с вами силой!

– Не надо!
– захлебнулась собственным криком Тарзака. Незнакомец тотчас обернулся к ней.

– Ты боишься призраков, гадалка?
– поинтересовался он. И хотя в голосе слышалась усмешка, лицо его оставалось серьезным.

– А кто их не боится?
– пожала плечами Тарзака.
– Стоит ли искушать судьбу?

В ответ на ее слова незнакомец только рассмеялся. И вновь в его смехе прозвучала приглушенная боль. Оборвав смех, незнакомец указал рукой на гадалку:

– Судьба никогда не бывает благосклонна к тем, кто не воздает ей должное, гадалка.

Услышав эти слова, Тарзака слегка вздрогнула:

– Суровые вещи ты говоришь. А как зовут тебя?

Дрессировщик слонов смерил гадалку пристальным взглядом, а сам тем временем поставил сверток с поклажей поближе к костру.

– Мое имя... Мое имя Чужак. Вот так меня и зовут.
– Он подошел поближе к костру и, присев на корточки, снова принялся внимательно рассматривать собеседницу.
– А тебя как зовут, гадалка?

– Тарзакой, - ответила та, оглядев незнакомца таким же пристальным взглядом.
– А вот твое имя звучит очень странно.

Чужак извлек из своей котомки комок теста, положил его возле огня и снова посмотрел на гадалку.

– Чужак - вот мое имя, - повторил он все с той же угрюмой усмешкой. Тарзака, не желаешь ли моих лепешек в обмен на твое гадание?

– Нет, Чужак. Я не верю в предсказания.

– Забавно, - отозвался тот, покачав головой.
– А вот я верю. Но только не в твои.

– Это почему же?
– Гадалку его слова явно задели.

– Ты просто играешь в игры с картами, шарами, желаниями. Но ты не предсказываешь истинного будущего.

– Не сам ли Момус нашептал тебе это на ухо?

– Я не нуждаюсь в советах, которыми полны древние мифы и предания. Дрессировщик слонов криво улыбнулся.
– Давай я тебе погадаю, а, Тарзака?

– Это все равно как если бы ты меня попросил вскарабкаться на слона, рассмеялась гадалка.

Человек, назвавшийся Чужаком, тоже рассмеялся, поднялся на ноги и подошел к ущелью. Он соскреб со скалы немного земли и обратился к Тарзаке:

– Тогда мое гадание потеряет всякую ценность.
– Чужак вернулся к костру, раскатывая комок грязи.
– За предсказание, которое не имеет никакой ценности, я не потребую с тебя платы.

– Может, я потребую с тебя плату, а?
– насмешливо отозвалась Тарзака.