Песнь Сюзанны
Шрифт:
Дад-а-чач, дад-а-чуч, смотри, Джейк, красный ключ!"
Джейк посмотрел на белую пластиковую карточку, и у него на глазах она изменила цвет, мгновенно став кроваво-красной.
«Не могла быть красной, пока письмо не прочитано», — подумал Джейк и улыбнулся этому удивительному свойству магнитной карточки-ключа. Поднял голову, чтобы посмотреть, заметила ли женщина-портье трансформацию, происшедшую с пластиковым прямоугольником, но та уже нашла себе какое-то дело у дальнего конца стойки. А Каллагэн поглядывал на двух женщин, которые как раз
Джейк вновь посмотрел на листок и едва успел прочитать последнюю строчку:
«Дад-а-чум, дад-а-чуч, дайте мальчику пластиковый ключ».
Двумя годами раньше мать и отец на Рождество подарили ему «Набор юного химика». Пользуясь приложенной к нему инструкцией, он приготовил невидимые чернила. Слова, написанные ими, исчезали буквально сразу же, однако, если присмотреться повнимательнее, их все-таки удавалось разобрать. То есть те химические чернила не исчезали бесследно. А вот эти исчезли, и Джейк знал, почему: надпись выполнила поставленную перед ней задачу. Более не требовалась. И вторая надпись, о красном ключе, уже исчезала. Так что вскоре на листке осталась только одна строчка, как будто он нуждался в напоминании:
«Дад-а-чам, дад-а-чом, не волнуйся, ты с ключом».
Неужто сам Стивен Кинг оставил ему это письмо? Джейк в этом сомневался. Скорее, кто-то из других участников этой игры, может, даже Роланд или Эдди, воспользовался этими именем и фамилией, чтобы привлечь его внимание. Так или иначе, но после прибытия в Нью-Йорк 1999 года произошли уже два события, которые сильно его подбодрили. Во-первых, роза продолжала петь. И в небоскребе, построенном на месте пустыря, пела, пожалуй, даже сильнее, чем прежде. Во-вторых, Стивен Кинг, похоже, оставался среди живых и через двадцать четыре года после того, как создал его попутчика. И теперь из простых писателей перешел в разряд знаменитых.
Отлично. Пока все вроде бы шло, как и хотелось.
Джейк схватил отца Каллагэна за руку и увлек к магазину сувениров, из которого доносилось треньканье пианино. Ыш последовал за ними, не отрывая мордочку от голени Джейка. У стены они нашли ряд телефонов, по которым гости могли бесплатно позвонить в номера отеля.
— Когда ответит оператор коммутатора, скажи, что хочешь поговорить со своей знакомой Сюзанной Дин или с ее подругой Миа, — проинструктировал он отца Каллагэна.
— Она спросит, в каком они остановились номере, — ответил Каллагэн.
— Скажешь ей, что номер не помнишь, но точно на девятнадцатом этаже.
— Откуда ты…
— На девятнадцатом, можешь мне поверить.
— Я верю, — ответил Каллагэн.
После второго звонка телефонистка коммутатора спросила, чем она может помочь. Каллагэн ей все объяснил. Его соединили, и в каком-то номере на девятнадцатом этаже зазвонил телефон.
Джейк наблюдал, как Каллагэн начал говорить, потом замолчал и уже слушал, с удивленной, даже восхищенной
— Автоответчик! — воскликнул он. — У них в каждом номере стоит машина, которая принимает, а потом записывает все звонки! Потрясающее изобретение!
— Да, — кивнул Джейк. — По крайней мере, мы знаем, что ее в номере нет и она никого не оставила приглядывать за своими вещами. Но, на всякий случай… — он похлопал по рубашке, в том месте, где она скрывала «ругер». По пути к лифтам Каллагэн спросил:
— А что нам нужно в ее номере?
— Не знаю.
Каллагэн коснулся его плеча.
— Думаю, знаешь.
Двери среднего лифта открылись, Джейк вошел в кабину, Ыш — следом за ним. Последним — Каллагэн, но Джейку показалось, что он притормозил, прежде чем войти.
— Возможно, — ответил Джейк, когда кабина понеслась вверх. — Я думаю, ты тоже знаешь.
Желудок Каллагэна вдруг отяжелел, словно он только что очень плотно поел. Он решил, что добавочный вес — страх.
— Я думал, что навсегда избавился от него. Когда Роланд вынес его из церкви, я действительно подумал, что навсегда избавился от него.
— Иногда они возвращаются, — пожал плечами Джейк.
Джейк предполагал, что придется пробовать открывать его уникальным ключом все номера подряд, но еще до того, как они добрались до девятнадцатого этажа, сообразил, что им нужен номер 1919. Каллагэн тоже это знал, у него на лбу выступил пот. Тоненькая, жаркая пленочка. Как при лихорадке. Даже Ыш знал. Ушастик-путаник тихонько заскулил.
— Джейк, — подал голос Каллагэн. — Мы должны все обдумать. Эта штуковина опасна. Более того, она несет зло.
— Именно поэтому мы и должны ее взять, — ответил Джейк. Он стоял перед дверью номера 1919 и барабанил пальцами по магнитной карточке-ключу. Из-за двери, из-под нее, сквозь нее, доносилось отвратительное бубнение, словно какой-то идиот что-то пел на одной ноте. Бубнение это то и дело перемежалось позвякиванием колокольцев. Джейк знал, что Черный Тринадцатый может без труда отправить любого в Прыжок, в темные, лишенные дверей миры, откуда, скорее всего, возврата не было. Даже если бы он и сумел вырваться оттуда в другую земную реальность, там бы тоже царила едва ли не полная тьма, словно при длящемся вечно солнечном затмении.
— Ты его видел? — спросил Каллагэн.
Джейк покачал головой.
— Я видел, — в голосе Каллагэна слышался страх, от смахнул пот со лба. Щеки его посерели. — В нем — Глаз. Я думаю, это глаз Алого Короля. Я думаю, какая-то его часть навечно заточена в этот шар, и часть эта безумна. Джейк, везти Черный Тринадцатый в то место, где собрались вампиры и «низкие люди», все равно что преподнести атомную бомбу на день рождения Адольфу Гитлеру.
Джейк полностью отдавал себе отчет в том, что Черный Тринадцатый может нанести огромный, возможно, непоправимый ущерб, но знал он и другое.