Песня моей души
Шрифт:
Отпустил губы девушки, ласково провёл ладонью по её щеке. Силы закончились. Похоже, я упал на пол. Испуганное лицо любимой пропало, подо мной раскрыла свои объятия чёрная пропасть...
Я находился за Гранью. Не стоял, не лежал. Такие привычные для обычной жизни ощущения исчезли, перестали существовать. Часть меня видела свет и оставленный мною мир. Там было столько красок, столько чувств…
Неожиданно пришло понимание. Цепочка слов последнего моего заклинания ярко и чётко появилось где-то около меня. Да, она была похожа на разговор. Дерзкий разговор гордеца, который требовал отдать ему то, что он хотел получить. Он требовал не у каких-то размытых и чужих ему сил, а у бережно поддерживающего его мира. Мир отдавал ему всё сам, с удовольствием и радостью, но гордец не желал брать что-либо в дар от мира, с презрением отворачивался, чтобы потом резко обернуться и вырвать самому. И гордец, и мир существовали только вместе, друг без друга их существование было бы невозможно. У каждого были свои возможности, свои чувства, свой путь. Оба пути должны были сливаться в общий прекрасный путь, но гордецу чего-то в общем пути не нравилось, он рушил всё, до чего мог дотянуться, одновременно разрушал самого себя.
Миру было безразлично, кем является тот гордец: человеком, драконом или же эльфом. Пути всех троих начались с одного и были очень похожи. Тела их были похожи. А чувства и души у них были одинаковы. Только драконы стремились выучиться, чтобы больше остальных урвать у мира, они опьянены были своим мнимым могуществом, ужасно коверкающим плоть мира, а эльфы же считали себя лучшими творцами красоты и искусств, загордившись немеренно, хотя и отказались от заклинаний, сильно коверкающих плоть и магический слой мира, отказались от поедания мясной пищи и стремились сократить убийство других и себе подобных, а люди до таких крайностей ещё не дошли, попеременно учась понемногу и тому, и другому.
Собственно, с людей всё и началось. Первыми драконами и эльфами стали люди. Их потомки впали в разные крайности и заявили, будто они – отдельные народы, будто отличаются, будто они не люди, а древние маги. Как будто то, что они древние маги, служило достойным объяснением того, что они не люди! Эльфы и драконы вырвали себе более длинные жизни, упрямо передавали из поколений в поколения свои заблуждения, в то время как люди память об этом событии потеряли и поверили их обману. Что-то внутреннее объединяло три народа, прорывалась наружу иногда в их детях. Людей было намного больше, чем эльфов и драконов вместе взятых. Люди меньше других отбирали у мира, меньше законов коверкали, и миру было безопаснее, чтобы людей было больше. А у эльфов и драконов дети рождались редко. Если бы кто-то из драконов и эльфов перестал нарушать хоть какой-нибудь важный закон, то и у него стало бы больше наследников. Но всё-таки упорствовали в своих заблуждения все три народа, тем самым наказывали самих себя. Мир никого не наказывал, терпел. Иногда пытался докричаться хотя бы до одного из зазнавшихся гордецов. Миру не верили, мир не слышали. Так длилось долго, но иногда…
Алина услышала Мириону не первая и точно не последняя. Девушка внезапно стала сильнее всех: драконов, эльфов и людей, идущих против своего родного мира и законов жизни, потому что с ней была Мириона, а значит, на её стороне была вся жизнь. При всей значимости случившегося, при всех своих возможностях моя любимая продолжала быть простой девушкой, то есть осталась на своём месте. Она не могла одним махом перевернуть с ног наголову всех жителей Враждующих стран, разъяснить им, как каждый должен вести себя на своём почётном месте и осчастливить каждого. Но она пыталась что-то изменить. Она смогла подружиться с детьми из других Враждующих стран. Больно, что я не могу более помогать ей, но прошу мир не оставлять Алину и впредь!
Вдруг зазвучал мягкий женский голос. Хотя не смог бы ответить, сколько его обладательнице лет:
– Скажи честно, Кан, чего ты больше всего хочешь?
– Больше всего хочу остаться вместе с той, которую люблю. Жаль не смогу теперь.
– Ты можешь вернуться.
– Разве тот яд слаб?
– Он силён, но ты молод и часто ел полезные травы, поэтому у тебя чистая кровь и здоровое тело. Может, это как-то поможет.
Если есть шанс вернуться к жизни и к Алине, надо попробовать!
Отвернувшись от пустоты, спрыгнул с Грани и упал в распахнутые объятия мира. О, это необыкновенное чувство полёта и ощущение единства с миром! Когда оно пройдёт и придёт боль, сохраню память о нём, как о чём-то очень ценном…
История Алины
Начавшаяся битва
Я сидела на полу, потерянно прижимая к себе неподвижного Кана. Звала его, тормошила, но всё было тщетно… Люди сразу же разбежались, зал опустел... Никто не подошёл, чтобы помочь… Я даже не плакала… только звала Кана, звала, звала, умоляя его очнуться… Потом пришли Вадимир и его лекарь – и я немного отодвинулась – пропуская лекаря. Тот осмотрел моего любимого и о чём-то шептался у окна обеденной залы с королём Новодалья. У дверей кто-то начал громко переругиваться. Я повернула голову: оказалось, Цветана что-то сердито выговаривает Станиславу. А Кан… мой любимый продолжал молчать… он стал таким бледным… Да за что же?! Я только что потеряла друга, теперь я могу потерять жениха… любимого жениха… но может?.. Может, ещё есть возможность?.. О, только бы он очнулся! Ведь он не может… он же не может бросить меня вот так! Он обещал быть со мной! Он… обещал…
Вдруг тень легла на лицо Кана.
Подняла голову и испуганно вскрикнула, увидев подошедшего, заслонила любимого собой.
– Я хочу помочь, - мягко сказал остроухий, преследовавший Кана и пытавшийся спрятаться у реки ночью, когда я хотела искупаться.
– Нет! Не отдам!
Вскочила, замахнулась… и рухнула бы, не подхвати меня жуткий эльф.
– Разрешите мне его осмотреть, умоляю! – взволновано попросил он, - Я разбираюсь в лекарском искусстве! Знаю исцеляющую эльфийскую магию! Эльфы – хорошие лекари – об этом всем известно!
Врёт. Он пришёл, чтобы забрать Кана, но я не отдам моего любимого! Чтобы он там ни натворил в Эльфийском лесу, я его не отдам!
Вывернувшись, сжала пальцы на шее преследователя.
Кто-то вскрикнул рядом. Какой-то мужчина. Я только судорожно сжала пальцы. Новый мужской вскрик, как будто отдаляющийся от нас.
– Не отдам! Не отдам его! – прошипела я, сжимая пальцы.
Остроухий поморщился.
– Прошу, поверьте мне!
– Ты пришёл, чтобы забрать Кана! Я не отдам его! Не отдам!!!
– К… Кана?.. – глаза остроухого расширились, и он вдруг… улыбнулся… счастливо улыбнулся…
Я пыталась задушить его, а он… улыбался?!
Но… Я… я проболталась?!
Пальцы мои дрогнули, ослабив хватку. Эльф высвободился, мгновенно, но мягко уложил меня на пол, рванулся к моему жениху. Я отчаянно вцепилась в ногу преследователя. Он попробовал её выдернуть. Тогда я вцепилась ему в ногу зубами. Он замер. Откуда-то сбоку донёсся резкий мужской смех. Скосив взгляд, увидела смеющегося Вадимира. Ну и пусть! Пусть я выгляжу смешно! Я никого не пущу к моему любимому! Я его не отдам!
– Послушай… Алина…
Я вздрогнула, услышав моё имя из уст остроухого незнакомца, но зубов не разжала. К Кану его не подпущу! Ни за что!
– Алина, дай мне осмотреть его!
Сжала зубы посильнее.
Какая-то прохладная волна скользнула у моего лица, обхватила голову. Зубы вдруг онемели… и всё лицо… Остроухий исчез, переместившись, но через мгновение опять стоял рядом, в паре шагов от меня. Но… приблизившись ко мне, усадил меня, прислоняя спиной к креслу. Почему-то моё тело слушалось его. Маг сел рядом, грустно заглянул мне в глаза, положил руку мне на плечо. Я почувствовала, что онемение с головы проходит, и пыталась было вцепиться зубами в его руку, но он вывернулся, сжал мою голову двумя руками…