Песня моей души
Шрифт:
Вячеслав заболёл «проклятьем алхимиков». Нэл говорил, что там многие чернореченцы ходят в грусти после этого события, так как успели полюбить, зауважать или хотя бы заинтересоваться юным королём, правившим так мало, но успевшим сделать довольно много за этот срок. А Цветана…
Цветану как будто подменили. Или, нет… Она внезапно повзрослела. Юная графиня из испуганного и легкомысленного существа вдруг превратилась в серьёзную и деловую даму – и в считанные дни основала в собственном поместье близ столицы лекарскую школу.
Причём, там была своеобразная система преподавания. Помимо основного состава учеников и учителей, продолжающего пополняться за счёт добирающихся до столицы новодальцев, прослышавших о месте, где можно учиться полезному делу и бесплатно кормиться, получить бесплатно кров, туда могли приходить и на время лекари, родственники больных, сами больные или просто заинтересованные. Каждый вечер во дворе или в главном зале дворца в поместье Цветаны – она смущённо призналась, что там есть даже свой дворец, «небольшой совсем» - собирались люди, обсуждая какую-то одну болезнь. Тему каждого собрания объявляли заранее в столице и окрестностях. Все садились в круг – в центре Цветана, писцы, учителя школы и особые гости – а вокруг ученики, больные, родственники больных. Сначала рассказывали учителя школы, потом все дополняли, кто знал что-то ещё. Спрашивали и явившихся больных, их родственников. Лечили, объясняли, как лечить. Обсуждали известные рецепты, способы лечения. Писцы тщательно всё записывали.
Часть копий уходила в библиотеку вновь открывшейся школы, часть – в области, где от этой болезни страдали, и, обязательно, по одной копии от всех записей – в библиотеку Вадимира. Тот, вначале настроенный скептично, после девятого врученного ему свитка призадумался и велел выдавать некоторую сумму: в оплату лучших рецептов. Также велел сделать копии некоторых хороших книг по траволечению и лекарскому искусству, для школы Цветаны. Библиотека школы росла. Набирались дети-сироты, для обучения грамоте, чтобы сделать из них переписчиков книг.
На одиннадцатый день из Лысегорья прислали семерых лекарей с книгами и свитками – поучиться самим и поделиться знаниями.
В школе лечили всех обратившихся, причём, простолюдинов – бесплатно. Обученных грамоте принимали в переписчики.
Цветана активно во всём участвовала, расходы оплачивала сама: то ли у неё были какие-то сбережения, доставшиеся в наследство, то ли Вадимир позволил ей самой расходовать какую-то сумму.
На двенадцатый день король даже пустил Цветану и её переписчиков во дворцовую библиотеку! Те выписывали сведения о какой-то болезни или лекарственной траве в отдельные тома, делали дополнительные копии для дворцовой библиотеки…
И хотя от «проклятья алхимиков» лекарства ещё не обнаружили, да и неизвестно, смогут ли, команда Цветаны уже нашла несколько полезных рецептов, неизвестных в целом новодальской лекарской науке, но располагавшихся в закромах каких-то деревенских знахарей – и остановили эпидемию, начавшуюся было на севере страны. Тут, кстати, весьма помогло, что кто-то из лысегорских посланников что-то смыслил в магии, если конкретно, в магии перемещений – и отряд из лекарей и воз целебных трав быстро доставили по нужному месту.
Вадимир пытался переманить лысегорского мага на свою сторону, но и тут его затея провалилась, так как тот парень кроме как о спасении чьих-то жизней путём лекарского искусства ни о чём думать не хотел. После победы над эпидемией, он и вовсе, поговаривали, вернулся на родину. Впрочем, как заметил Нэл: «Раз уж парень умеет перемещаться, он может являться в Новодалье к началу уроков и исчезать сразу после их окончания». Вадимир, вероятно, был в ярости, но виду не подал.
Кстати, в Лысегорье тоже не знали, как справляться с «проклятием алхимиков». И, как позже выяснилось, видимо, с помощью того лысегорского парня-мага, по всему Белому и Синему краю тоже не знали лекарств. Нэл, которого я попросила, сделал вылазку в Жёлтый край и потом рассказал, что там не то что о лекарстве, но и о самом «проклятии алхимиков» слыхом не слыхивали.
Не знаю, с каких пор в школе или при юной графине завёлся Станислав. Мол, в роли личного охранника Цветаны. И не представляю, как она его пустила обратно. Однако же через несколько дней Цветана навестила меня вместе с ним. Воин был как обычно молчалив, с редкими перерывами на ворчанье.
А ещё на одиннадцатый день я вдруг снова услышала голос Мирионы. Я была обиженна, что она молчала так долго, на что она невозмутимо сказала, мол, видела, что пока я вполне справлюсь и без неё. Ну, со всем, кроме болезни Вячеслава. И вообще, она же «устроила встречу с Вячеславом». То есть, поспособствовала тому, чтобы мы встретились в лесу близ Связьгорода и, возможно, заговорили друг с другом. Мол, она не должна делать всё за нас, но рассчитала, что «миролюбивый, справедливый, умный мальчик, да ещё и относящийся к королевской чернореченской династии, да ещё и негласный глава главной школы алхимиков Черноречья, да ещё и что-то знающий о лекарском искусстве, может быть полезен нашему делу». Мол, устроить встречу с полезными нам людьми – это её помощь, а дальше уж как мы сами себя поведём, сможем ли договориться. В чём-то она права, ведь Вячеслав действительно мог быть хорошим помощником… и встретиться с ним она нам помогла…
Я проснулась на рассвете тринадцатого дня, зевнула и потянулась так, что в голове зазвенело, а глаза увлажнились. Сон покинул меня, оставив мимолётное воспоминание о каких-то картинках, быстро теряющих важность и яркость. Кажется, мне снилось, что я схожу с просторной проторенной дороги к развилке из трёх тропинок. Слева был луг, спереди негустая растительность – кустики и юные деревца, а справа темнел густой молодой лес. Тело болело от неудобной позы: всё-таки, простое твёрдое кресло предназначено не для того, чтобы в нём спать. Дверь комнаты явно открыта: из коридора поддувает. Мог прийти только Нэл, чтобы сменить меня. Вот только отчего он не закрыл дверь?
Во входную дверь осторожно застучали. Пять быстрых стуков и два с перерывами. Ага, пришла Цветана. Хозяйка стучит иначе, да и Нэл её отправил куда-то гостить – видела, как он ей что-то сунул в руку, когда они шептались – и вдова ушла, оставила временно дом на нас. И чудно, видеть её после того, как она продала нас Вадимиру – ну, не верю, что её всего лишь заставили – мне было неприятно, особенно, после былой её дружелюбности. Ну, ладно Станислав, тот дружелюбием не сверкал никогда, так что от него предательство было в чём-то ожидаемо, особенно, учитывая, что кроме службы Вадимиру он и не помышлял ни о чём. Хотя странно, почему он опять вздумал служить королю, будучи около Цветаны?..
Я посмотрела на Кана – тот всё ещё был без сознания, но теперь лицо его уже выглядело здоровым, словно он просто спал – погладила его по левой щеке, нежно поцеловала в лоб, поправила одеяло, погладила его по волосам – и кинулась открывать желанной гостье.
В коридоре у входной двери столкнулась с Нэлом. Значит, он снова урвал некоторое время, чтобы навестить нас. И хорошо. Он, в принципе, приятный парень, вежливый и дружелюбный, и, похоже, искренний. Да и… хотел бы он сдать его эльфийскому королю – сдал бы давно, не возясь столько, пока Кан ещё был без сознания, а я – лежала в обмороке, узнав о болезни Вячеслава.