Песочный принц в каменном городе

Ручей Наталья

Бросить ее сейчас — оставить в постели с извращенцем. Пусть если Злата и выберет такой вариант, то не от безысходности и не потому, что я вильнула в тень.

Вот от чего увильнуть, действительно, хотелось — так это от встречи с учредителем «Олимпик-найс». Но нереально. Во-первых, я сама назначила ее, во-вторых, нужно спешить, пока меня не нашел Матвей, в-третьих, флешка кирпичами давила на совесть, а самое главное — мне было страшно. И каждую минуту страх грозил выплеснуться нервным срывом.

— Наталья, — когда Злата заговорила, я почему-то

догадывалась, что именно она скажет, — ты бы хотела вернуть все, что было?

— А что у меня было?

Она смотрела в окно, хотя полулежа вряд ли можно что-либо там рассмотреть.

— Ну, да, конечно, — сказала буднично, — я поняла. Прости, что спросила.

Мне пора было уходить. В дверях я обернулась. Злата смотрела на меня, а мне казалось — будто на стену. В сердце зашевелился червячок сомнений, выглянул из укрытия… Хрум… Доверие — слишком хрупкая штука…

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Она улыбнулась. Наигранно беззаботно.

— Надеюсь, у тебя когда-нибудь получится все, что ты задумала.

— Я тоже.

— Когда мы думаем, что жизнь несправедлива… Здесь нет ничего личного, мы просто возвращаем долги.

— Мне никто не одалживал.

Дверь, не смотря на бешеную стоимость палаты, противно скрипнула, почти замаскировав хруст, с которым здравый смысл сжирал зародыш доверия, а попросту — наивность.

Все, медлить нельзя. Или пан, или…

Я села в попутку. Улицы мелькали за тонированными стеклами, и я подумала, как удобно пялиться на мир, когда он не видит тебя. Если держаться на расстоянии, наверное, не бывает ощущения, будто тебя, действительно, пережевывают и за ненадобностью — выплевывают на грязный асфальт.

Подруга оказалась совсем не подругой… Подумаешь, пустяк, такое случается с каждым, с неосторожными — по несколько раз. Кто-то из умных сказал прекрасную фразу: «Кто предупрежден, тот вооружен», как вовремя этот умный сказал, и словно исключительно для меня.

За вещами возвращаться не стану, деньги в банке — иными словами, осталась всего одна встреча, и больше в Киеве ничего не держит.

Ты бы хотела вернуть то, что было?

Ты хочешь мне что-то сказать?

Надеюсь, у тебя когда-нибудь получится все, что ты задумала.

И взгляд… Злата проговорилась или намеренно дала понять, на чьей стороне? И зудящий, но не первостепенный вопрос: за сколько «сторона» ее купила?

К черту суету вчерашнюю! Когда все закончится, и если закончится так, как хочется, можно, наконец, уехать из каштанового лицемерия к морю, солнцу, новым возможностям, продолжить поиски своего принца.

Подумала так и едва не расхохоталась. Пафос на пафосе, а не здравые рассуждения, и все так же неисправима. Раз, два, три… Сколько еще раз нужно обжечься, чтобы перестать верить сказкам?

Если принцы и существуют, то песочные, как говорила Злата, которым тебя предать — что песчинку струсить с тела. И ты для них — не желанная спутница, а так, мимолетность, помеха.

Сколько времени потрачено на пустые грезы, а ведь можно было жить как другие: от завтрака до заката, и снова по новой. Никак, но зато не больно. А я… Если Артем и Женька даже не вспоминались — так, дымка, изредка, и то с сожалением, что связалась, то встречу с Матвеем я до сих пор считала главной в своей жизни, а его самого — всем.

Он стал моим миром, не смотря на то, что моим никогда не был. Жена, трое детей, предыдущая беременная помощница и, возможно, новая любовница в Днепропетровске. Очередная, более плодовитая, чем я, более сговорчивая.

— Приехали, — сказал водитель. Улыбнулся, получив деньги, поехал дальше. Чем не прекрасная жизнь? Такое лицо беззаботное, а я смотрю на десяток сияющих окон желтого бизнес-центра, и сердце практически останавливается, едва делаю шаг — запускается в бешеном темпе.

Еще есть возможность вернуться, но двери приветливо разъезжаются в стороны, и охранник спрашивает:

— Вы к кому?

— Савельев Прохор Константинович, — говорю и не узнаю свой голос. Я трушу, как заяц? Прочищаю горло и встречно спрашиваю: — Он на месте?

— Одну минуту, я уточню.

Вопреки тому, что я видела в фильмах, рация не хрипела, и я отчетливо слышала непродолжительные переговоры с секретаршей Савельева. Тонкий, ласковый голосок, подтвердивший встречу. Почему-то, еще не видя ее, подумала: наверняка, модель, когда поднялась — убедилась в верности предположения.

Молодая, возможно, и восемнадцати нет, толстая русая коса, перекинутая на массивную грудь, — удивительно, как может быть такой грудь при осиной талии, — большие пытливые глаза не без признаков интеллекта, лица за килограммом грима не рассмотреть, но если судить в целом — эффектно.

— Проходите, вас ждут.

Во взгляде и голосе предупреждающие нотки — за массивной дверью собственность. Я усмехнулась — никто и не покушается, сделала глубокий вдох и вошла в кабинет.

Первое, что ощутила — запах. Кожи, власти, педантской чистоты и цитрусовых Arber — так же пахло в приемной. Не удивлюсь, если секретарша специально распыляет духи в кабинете шефа, чтобы у посетительниц не возникало иллюзий по поводу отсутствия кольца у Савельева на безымянном пальце.

— Сколько вы хотите за базу?

Ни тебе чая, ни тебе кофе. Впрочем, с предателями, — а именно так я выгляжу в его глазах, — иначе нельзя. Хорошо, у меня тоже не так много времени на разговоры.

Матвей говорил: Савельев — тот, у кого можно многому научиться, и если бы их пути пересеклись в другой плоскости, он бы такой шанс не упустил.

— Хотя, это не значит, что я хуже, — добавил Матвей, — просто у нас разные методы.

— В чем?

— Во всем, полагаю, но в первую очередь, в отношении к сотрудникам.

Эта маленькая лекция закончилась поцелуем, и не только. Сейчас, увидев секретаршу Савельева, уловив ее запах в его кабинете, думаю, не так сильно разнились их отношения к сотрудникам.