Пьесы
Шрифт:
Все, хватит ныть, я сказала. Встала, накрасилась и пошла. Вперед, заре навстречу.
Ты же русская баба, вот и неси этот крест гордо, как знамя!
Физкультпривет!
2
Не могу.
Не могу говорить.
Мама, не могу говорить.
Мама, не могу говорить сейчас.
Мама, я тебе объясню русским языком, не могу сейчас говорить, ко мне из газеты пришли, про Вадима будут писать.
Значит, вам нужны сенсации? Я обещаю — сенсации будут! Я покажу вам настоящий сеанс черной и белой магии с последующим разоблачением. Я расскажу
Прежде всего, считается, что жить с гением трудно.
Вы читали воспоминания жены Ландау. Кора Ландау. Не читали? А кино видели? Помните, да, как она там с этим со своим… Такое ощущение, что он над ней специально издевался.
Гончарова со своим тоже всю жизнь мучилась.
Я уж про Софью Андреевну вообще не говорю. Она для него все, наизнанку выворачивалась, а он как ее опозорил в конце концов. Не сиделось ему в Ясной поляне. Не мог уж потерпеть, немного и оставалось-то.
Нет, у нас с Вадимом была совсем другая история. Всегда было полное взаимопонимание во всем. Я его поддерживала, помогала ему, защищала его от всех нападок. Создавала тепличные условия. Была ему и жена и мама и любовница и нянька и агент и все на свете.
А то, что он мне ни одной книги не посвятил, так это в издательстве вычеркнули, в черновике было посвящение, я своими руками… в смысле, своими глазами видела.
Да обо мне-то чего говорить. Давайте лучше о нем поговорим. Разве вы ко мне пришли бы, если бы я не была за ним замужем? Вам же про него на самом деле интересно узнать, а не про меня. Я как луна, свечу отраженным светом.
Я вам знаете что, я про себя только одно могу сказать: он меня любил. И сейчас любит. Где-то там, далеко… Все равно он думает обо мне. Может быть, не все время, но иногда. Я это чувствую. Даже на расстоянии.
С гением жить легко! С гением жить легко.
Так и напишите. Можете прямо в заголовок вынести на первую страницу. С гением жить легко.
Что же вы не пишете?
Открывайте тетрадки, дети, и записывайте. С красной строки: с гением жить легко.
Что же вам рассказать-то? Может, у кого-то сразу вопросы есть? Задавайте, пожалуйста. Нет пока вопросов? Ладно, вопросы тогда в конце. Я специально оставлю минут десять до звонка.
Вы книги его читали? Биографию знаете? Просто не хочу в сотый раз повторять то, что все и так знают.
Тогда давайте для начала расскажу, как проходил обычный рабочий день Вадима Александровича. Просыпался он всегда рано, около 7 утра. Варил себе кофе на кухне и одно яйцо. Очень любил вареный кофе, сам молол, сам варил, хотя в сортах не особо разбирался, покупал, что под руку попадет. Иногда стоит у плиты, задумается, у него кофе убежит, я потом полдня плиту оттираю.
Потом он работал около часа. Писал всегда вон за тем столом. Когда писал, в наушниках слушал тяжелый рок. Говорил, это помогает ему найти нужный ритм текста.
Писал каждое утро по три страницы. Есть у него вдохновение,
Даже не знаю, ответственность это или одержимость. Наверное, и то и другое. Работал, работал, бился головой о стену, а все без толку.
Как-то удача все время мимо него проходила.
Какие-то вещи ему легко давались. Например, он очень легко заводил врагов и друзей. Он, не знаю, как сказать, легко входил в ситуацию, но потом увязал и останавливался.
Когда он написал первый роман и поехал в издательство подписывать договор, там удивились — как, вам всего двадцать четыре года, у нас еще не было таких молодых авторов. Второй роман у него тоже взяли с ходу. А на третий прислали кучу поправок. Вадим не стал их вносить, а вместо этого написал четвертый, совсем в другом жанре. Такое древнерусское фэнтези по мотивам былины про Добрыню Никитича и его смерть. В издательстве даже читать не стали, сказали, мы не работаем с таким жанром, он не пользуется спросом. Лучше напишите детектив. И Вадик написал детектив, очень хороший, про наркоторговцев. Там было восемь сюжетных линий, такая сложная структура. А они его опять не взяли, говорят, как-то все запутанно наш читатель этого не поймет.
Конечно ваш читатель этого не поймет!
Я думаю, Вадим просто перерос уровень этого издательства. Я так ему и сказала — Вадим, зачем тебе это издательство? Есть Интернет, есть газеты, журналы. Пиши рассказы.
И он стал писать юмористические рассказы. Сначала публиковал в интернете. Читали люди, комментировали. Потом я стала рассылать их по газетам и журналам. И вы знаете, стали печатать! «Колесо смеха», «Вокруг смеха», «Крокодил», даже в «Литературной газете» два рассказика напечатали.
У меня все подшивки сохранились, я недавно достала, перечитала. Если по гамбургскому счету, слабоватые, конечно, но местами чувствуется рука.
Вообще, я не люблю вот этот термин — человек эпохи Возрождения. Мне все кажется, так говорят про человека, который за все хватается и ничего не может довести до конца. Вадим тоже искал себя. Особенно после этой неудачи с издательством.
Музыку сочинял на компьютере. Песни записывал — такое, что-то вроде рэпа. Любопытно, да, получалось.
Потом рисовал, тоже на компьютере. У него серия картин была — «Патриотизм». Белые, синие и красные полоски, как будто российский флаг, только они так криво друг на друга накладываются, создавая впечатление такой неправильности, такой какой-то неразберихи, символически так…
Потом он пытался пьесу написать. Я ему как-то рассказала про то, как моя чокнутая бабка письмо Сталину написала, Вадим загорелся, говорит — вот это сюжет! Я ему тогда сказала — кому это вообще интересно, эти наши семейные мемуары? У тебя что, фантазии нет, не можешь придумать что-нибудь свое?