Пьесы

Мамилиев Аширмурад

К е л ь д ж е. То же самое я сказал и этому упрямцу. (Кивает на дверь.) Это самое… Ты, дочка, занимайся своим делом, а я… Это самое…

С е к р е т а р ш а. Ну что вы заладили, товарищ, одно и то же?! «Это самое, это самое…» Лучше объясните коротко, что у вас за дело к Михаилу Ивановичу?

К е л ь д ж е. С удовольствием объясню, с большим удовольствием, дочка. Это самое… Я — Кельдже, сын Амана-Проказника. Это самое… Мы из рода Иг. Понимаешь, что это значит, дочка? Это самое… То есть мы — чистокровные

туркмены, настоящие, стопроцентные туркмены, не смешанные с персами. Понимаешь теперь? Кроме того, мы — из племени Тильки. Тильки — значит «лиса». Это по-туркменски…

С е к р е т а р ш а. Товарищ, очень рада за вас, что вы из рода Иг и что вы — Тильки.

К е л ь д ж е. Да не я сам тильки-лиса! Ох, непонятливая! Это самое… Племя наше так называется — Тильки. А что, у вас, у русских, этого нет? Вам неважно, из какого рода и племени человек?

С е к р е т а р ш а. У нас, дорогой товарищ, выясняют происхождение человека не по роду и племени, мы обычно интересуемся классовой принадлежностью человека.

К е л ь д ж е. Ну, хорошо, допустим, у вас так. К какому же классу в таком случае вы относите людей из племени Тильки? Ты не забыла, дочка?.. Тильки — значит «лиса».

С е к р е т а р ш а. Не знаю, не знаю я, что вы за лисы? Да и вообще… Что вы мне голову морочите, товарищ? Как вы попали в эту комнату?

К е л ь д ж е. Вах, подумаешь! Я еще не в такие комнаты могу попадать!..

С е к р е т а р ш а. Я вижу, товарищ, вы человек остроумный и веселый. Однако не будем терять время на пустые разговоры. Давайте займемся каждый своим делом.

К е л ь д ж е. Так это мне как раз и надо! Я пришел по делу. Слушай, дочка. Вот мы, люди племени Тильки… Это самое…

С е к р е т а р ш а. Пожалуйста, покороче. Что вам угодно?

К е л ь д ж е. Мне надо увидеть Калин-джана.

С е к р е т а р ш а. Послезавтра товарищ Калинин будет выступать на городском митинге, там вы его и увидите.

К е л ь д ж е. Нет, я хочу увидеть его сегодня. И именно здесь. Я хочу сообщить товарищу Калин-джану важное известие. Что, не веришь? Это самое…

С е к р е т а р ш а. Товарищ Калинин вернется усталый, ему надо отдохнуть. Он ведь живой человек, не из железа. Приходите завтра. Это самое… Тьфу, вы, товарищ, заразили меня вашими словечками!

К е л ь д ж е. А я слышал, что Калин-джан никогда не устает, работает и днем, и ночью.

С е к р е т а р ш а. Повторяю, он живой человек.

К е л ь д ж е. А я повторяю, дочка, что мне надо видеть его сегодня. Давай сделаем так, дочка, ты займись своим делом, а я сяду здесь и подожду.

С е к р е т а р ш а. Ох, какой вы упрямый! Где ваше заявление? Дайте мне его. Придет товарищ Калинин — я лично передам ему.

К е л ь д ж е. Заявление? Что такое заявление, дочка? Как я тебе дам то, чего у меня нет?

С е к р е т а р ш а. Вот я и объясняю вам: надо было вначале написать заявление, а потом уже приходить.

К е л ь д ж е. «Написать,

написать»… Ну, скажешь тоже! Разве я умею писать? А что, без этого самого заявления никак нельзя?

С е к р е т а р ш а. Нельзя. Это самое… О господи, опять!

К е л ь д ж е. Если нельзя, ты сама и напиши мне… А, дочка? Это самое… Напиши, пожалуйста.

С е к р е т а р ш а. У меня нет времени.

К е л ь д ж е. Нехорошо, дочка, отказывать гостю, который к тому же годится тебе в отцы. У нас, в Туркмении, это не принято. Гость — это всегда от бога, запомни. Прошу тебя, напиши. И не бойся, я тебе за, то, что ты напишешь мне это самое заявление, дам… это самое…

С е к р е т а р ш а (смеется). Что это самое?

К е л ь д ж е. Как его?.. Ну, это самое… (Делает тремя пальцами характерный жест.)

С е к р е т а р ш а (пытается возмутиться). Знаете что, товарищ?!

К е л ь д ж е. Ну, хорошо, хорошо, не сердись, дочка… А что, у вас, у русских, это не принято?.. Хорошо, не берешь вознаграждение — еще лучше. Только напиши.

С е к р е т а р ш а. Хорошо, так и быть. (Садится к столу.) Говорите, что писать?

К е л ь д ж е. Пиши, пожалуйста, так. Во-первых, пиши… Эс-салам алейкум, Калин-ага. Теперь дальше… Мы тысячу раз благодарны нашему единственному творцу аллаху за то, что твоя нога ступила на туркменскую землю, и мы поэтому тысячу раз готовы произнести: эльхамдульильлях!.. эльхамдульильлях!..

С е к р е т а р ш а. Товарищ, товарищ! Это что, мечеть вам?

К е л ь д ж е. Что, нельзя про аллаха?

С е к р е т а р ш а. Михаил Иванович атеист, он не верит в бога. Он верит в человека, в определенные экономические законы.

К е л ь д ж е. Вот как? Хороший человек — и не верит в бога?! Это самое… Однако, мне кажется… Ну, хорошо, вычеркни про аллаха. (Оборачивается к зрительному залу.) Ну и ну! Взял и вычеркнул имя аллаха! Что же теперь будет?.. Нет, не видать мне теперь своей верблюдицы!.. Так, пиши дальше… Добро пожаловать, Калин-джан! Пусть твоя голова всегда будет поднята гордо! Пусть ты всегда будешь в добром здравии!.. Пиши дальше… К тебе обращается Кельдже из туркменского племени Тильки, сын Амана-Проказника…

С е к р е т а р ш а. Товарищ, говорите по существу. Это самое…

К е л ь д ж е. Ага, опять! Ты не спеши, не спеши, дочка. Это самое… Пиши дальше… Моего деда звали Язлы Гочак. Это был бедняк из бедняков. Почти всю свою жизнь он проработал у бая слугой и жениться сумел лишь на старости лет… Написала?.. Давай дальше… Так он жил, и наконец аллах призвал его к себе. Уходя, он оставил на этой земле сына, то есть моего отца, и верблюдицу. Мой отец тоже был этим самым… батраком у бая. Он ушел из жизни, не сумев довести количество оставленных ему верблюдов до двух…