Пьесы

Тоболкин Зот Корнилович

Л и з а в е т а. Митю вон посади. Ходит, углы огибает.

Затемнение.

Г о л о с И в а н а. Так вот нешумно живет обезлюдевшая моя деревенька. Текут будни день за днем. Порою праздники случаются. В первую зиму мою после армии собрались мы у брата. Лизавета пригласила сюда тетку Матрену и Любаву.

В комнате Рушкиных. У стола хлопочет Г а л и н а. Тут же тихонько прикладывается к рюмочке сам х о з я и н, делая вид, что помогает

жене. Здесь Л и з а в е т а и гости, М а т р е н а и Л ю б а в а.

Л и з а в е т а. Ну вот, гостей привела. Явились, идти не хотели.

М а т р е н а. До гостей нам… девка (взглянув на дочь) последние дни дохаживает.

Л и з а в е т а. Самое то. На глазах у нас будет. Хуже, если загуляем — она там одна, возьмет и распростается.

М а т р е н а. Гуляйте. Сама догляжу.

Л и з а в е т а. Не упрямься, тетка! Будешь упрямиться — живо укол воткну!

М а т р е н а. За какие грехи? Я не хворая.

Л и з а в е т а. А вот поставлю — и не пикнешь. Я фельдшер и шприц всегда при себе имею. Вот он, чик иголочкой — и не поморщусь.

М а т р е н а. С тебя станется. Всю задницу исколола — сесть не могу.

И в а н, войдя, теряется, не зная, чем занять свои руки. То трет родимое пятно у переносья, то гнет в руках вилку. Сел.

Р у ш к и н. Шарахни, брат, для смелости! Не робей, шарахни! (Налил, поднес и себя не обидел.) Повторим?

Г а л и н а. Но-но! Присоседился!

Р у ш к и н. Не прерывай, Галя! Стих нашел.

Г а л и н а. Ты уж давным-давно все лимиты выбрал. Поставь!

Р у ш к и н. Уравняли вас… на свою голову! Теперь гнетете мужскую половину.

Л и з а в е т а. Начались дебаты! Гляди, Ванечка, и на ус мотай. Вот она, жизнь семейная!

И в а н. Мотаю, потому и в холостяках.

Л и з а в е т а. А если все же надумаешь жениться — бери меня. Донимать не стану. Будешь играть мне, я петь да плясать. Развеселая получится семейка!

М а т р е н а. Братьям-то можно ли на сестрах жениться?

Л и з а в е т а. Мы люди без предрассудков. Мы на это глядим сквозь пальцы. Правда, Ваня?

Р у ш к и н. Была правда у Петра да у Павла. Петра хватило до третьих петухов…

Г а л и н а. Не задевайте парня. Он и без вас докрасна раскалился. Усаживайтесь да начнем.

Р у ш к и н. Золотые слова. Вовремя сказаны.

Г а л и н а. А ты, муженек, первую пропусти.

Р у ш к и н. Это почему же такое вопиющее неравенство?

Г а л и н а. Пропусти — сохранишься дольше.

Л и з а в е т а. Не скажи. Проспиртованные-то дольше живут. У нас в училище все наглядные пособия в спирту. Как живые гляделись.

Р у ш к и н. Очень даже правильные мысли.

Г а л и н а. Не нарушай порядок. Большинством голосов решили: не пьешь первую. Ну, за старый год, что ли? Скончался он, и — пухом ему земля!

Пьют.

Г а л и н а. Сыграй нам, Ваня! Лизка, подай баян!

И в а н (не сразу).

«Упали

бомбы в синеву, на доброту упали нашу, на неизмятую траву, на недосеянную пашню. Сибирь была синя-синя, и радости, и хлеба вдоволь… Что ж нынче плачут у плетня, заламывая руки, вдовы? Страну, где небо всех добрей, сплошь затянуло черным дымом. На волос русских матерей упали первые седины…»

Р у ш к и н (хриплым шепотом). Вот так, значит… в свете последних событий. (Стакан в его руке хрупнул.)

Всхлипнула Галина, заморгала Матрена, невесело задумалась Любава.

Л и з а в е т а (тихо). Ты руку порезал.

Р у ш к и н (не слыша ее). Родня ведь мы… все люди — родня. На одной планете живем… А что она такое — жизнь? В чем ее главная сердцевина? Ты погоди, братан, ты скажи мне: в чем загадка жизни? И человеку какого неба надо еще, ежели синее над головой плохое?

М а т р е н а. И под синим небом горе черное. Черное и — другого цвета ему не придумали.

И в а н. Я не мастер загадки отгадывать. Знаю одно: жить надо. Надо стать в этой жизни чуточку лучше, чем ты есть. Вот и все. Это ведь каждому по силам.

Л и з а в е т а (смеется). Взять и стать — чего проще?

Г а л и н а. Смеешься, а смеху-то нет.

Р у ш к и н. Иван правильно толкует: все лучшее человек может. Ведь смог же он из обезьяны, из образины волосатой… превратиться в себя теперешнего! Смог! Значит, и еще многое сможет.

Л и з а в е т а. Сможет, сможет… снова в обезьяну превратиться. Да иные и превратились почти… только что волосу поменьше.

Р у ш к и н. Это смотря у кого. У тебя, к примеру, волосу в избытке.

Л и з а в е т а. Вашему брату это нравится… В субботу из области ехала… один студент привязался… до самой Чалдонки провожал.

Г а л и н а. Бездумно живешь, сестра, безоглядно! Влюбилась бы хоть в кого, что ли.

Л и з а в е т а. Да уж в Ваню влюбилась. Так он сторонится меня, ровно жулик милиционера. (Встряхнув головой.) Видно, придется жить без любви. Проще так.

Р у ш к и н. Н-ну, врешь! Вон Любава…

Стон. Любава, до боли закусившая губы, качается из стороны в сторону. Все всполошились, увидев ее перекошенное лицо.

Л и з а в е т а. Любушка! Бедная ты моя! А мы сидим тут, лясы точим…

Л ю б а в а. Домой хочу… проводите меня домой.

Г а л и н а. Здесь-то чем хуже? Если началось — оставайся здесь. (Мужчинам.) Уходите отсюда. Шевелитесь!..

Л ю б а в а. Д-домой…