Петербург таинственный. История. Легенды. Предания
Шрифт:
За несколько дней до смерти Анна Иоанновна назначила своим преемником двухмесячного сына своей племянницы Анны Леопольдовны и герцога Антона Ульриха Брауншвейн-Беверского.
— Все будет запутанно в его жизни, даже имя, — шептались вешие петербургские старухи еще при рождении наследника престола.
Действительно, внучатый племянник Анны Иоанновны был провозглашен императором Иоанном III. Подобная «нумерация» шла от первого российского царя Ивана Грозного. Но во многих документах XVIII века его величали Иоанном или Иваном VI. В данном варианте счет вели, учитывая Московских Великих князей.
До совершеннолетия нового императора регентом, а фактически полновластным правителем России стал фаворит Анны Иоанновны Бирон. К тому времени он уже получил титул герцога Курляндии.
Но за несколько недель до смерти императрицы между ней и Бироном произошла сильная ссора. Всесильный фаворит испугался за свою дальнейшую судьбу. Тяжело больная государыня стала для него опасной.
Может, это и породило в дальнейшем слухи, что появление во дворце «дамы, похожей на Анну Иоанновну», было не зловещим знамением, а организованным Бироном представлением. Конечно, впечатлительная императрица могла при виде своего двойника или умереть сразу от испуга, или усугубить свою болезнь.
Фаворит прекрасно знал о грозном предостережении Анне Иоанновне. До него давно доходили слухи, что в Лапландии живет женщина, очень похожая на государыню. Воспользовался ли он ее услугами? Доказательств этому нет.
Однако спустя день или два после явления во дворце таинственной дамы на берегу Мойки нашли задушенную женщину, имеющую внешнее сходство с императрицей Анной Иоанновной. Нищий-калека, ночевавший неподалеку, божился, что видел, как выбросили труп из промчавшейся кареты. Какой герб был на дверце кареты — он не успел заметить.
Современники характеризовали мать наследника престола Анну Леопольдовну как ленивую, безынициативную и глупую особу. Поговаривали, что иногда в течение нескольких дней она не покидала своей постели. Но не болезнь тому была причиной, а обыкновенная лень. Некоторые отмечали и положительные черты ее характера — доброту и щедрость.
К ней во дворец, прямо в спальню, часто приглашались петербургские гадалки, прорицательницы, ворожеи. Покидали они Анну Леопольдовну, как правило, в смущении и некоторой растерянности. А между собой прорицательницы шептались:
— Блеклое царство, блеклая душа, блеклое будущее…
О чем умалчивали предсказатели
Даже карты не открывали судьбу Анны Леопольдовны.
Считается, что они появились в России еще в начале XVII века. Возможно, игральные карты завезли поляки из окружения Лжедмитрия I. К этому же времени относится и распространение увлечения карточными гаданиями.
При царе Алексее Михайловиче в Уложении 1649 года предписывалось жестоко искоренять игры в карты.
Но в начале XVIII века за азартные игры в России почти не наказывали. А во времена Анны Иоанновны гадание на картах даже стало очень популярным в Северной столице.
Увлечение правительницы Анны Леопольдовны было на руку регенту Бирону.
«Лишь бы она не совала нос в государственные дела», — любил повторять герцог. Он до того уверовал в свое всесилие, что в открытую угрожал Анне Леопольдовне высылкой ее вместе с супругом Антоном Ульрихом в Германию.
Но вскоре то, о чем умалчивали карты и не решались произнести петербургские вещуньи, свершилось. В ночь с 8 на 9 ноября 1740 года всесильный герцог Бирон был арестован, а Анна Леопольдовна провозглашена Великой княгиней Всероссийской.
Избавление страны от регента вызвало невиданное ликование всего Петербурга. Город был иллюминирован, народ плясал на площадях, люди плакали от счастья и поздравляли друг друга.
Французский посланник маркиз де Шетарди писал об этом событии: «Еще не было примера, чтобы в здешнем дворце собиралось столько народа, и весь этот люд обнаруживал такую неподдельную радость, как сегодня».
Не долгим оказалось и «блеклое правление» Анны Леопольдовны. В конце ноября 1741 года к власти пришла дочь Петра Великого Елизавета.
«Власшие долгое и любезное народу»
Давно известно: чем более деятелен властитель — тем больше его восхваляют, тем больше его проклинают, тем больше тайн, слухов, предсказаний, анекдотов и легенд, связанных с ним.
Хромая Акулька, поселившаяся в Северной столице еще во времена Петра Великого, года за три до восшествия на престол Елизаветы предрекла ей:
— Буле твое властие долгое и любезное народу. Остерегайся неумеренного веселья и своего отражения не в зеркале…
А еще хромая Акулька предостерегала Елизавету Петровну не проливать кровь «царственного младенца»:
— Погибнет он — погибнешь и ты…
Под «царственным младенцем» вещунья подразумевала младенца — императора Иоанна III.
Хроника дворцового переворота в ноябре 1741 года свидетельствует, что после ареста Анны Леопольдовны и ее мужа Антона Ульриха гренадеры ворвались в покои к младенцу-императору.
Крик испуганного ребенка, вопли кормилицы были слышны за стенами дворца. Солдаты, как могли, пытались успокоить Иоанна. Один из них взял малыша на руки и отнес в дворцовую караульную. Там его ожидала Елизавета Петровна. Она взяла Иоанна и возвратилась в свой дворец на Невском.
Современники вспоминали, что на улице императрицу встретила радостная толпа, люди бежали за ней с криками «ура». Несмотря на шум, Иоанн успокоился, перестал плакать и даже стал улыбаться.
Елизавета Петровна взглянула на радостного младенца и тихо произнесла: