Петербург таинственный. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Иногда во время подобных испытаний Екатерина II тайком призывала к себе различных предсказательниц. В отличие от Екатерины I, Анны Ивановны и Елизаветы Петровны она не хотела, чтобы об этом знали окружающие. Ведь императрица считалась человеком современных научных взглядов и называла себя ученицей Вольтера. Даже не все ее фрейлины знали о встречах Екатерины Алексеевны с предсказательницами.
Бледный узник
Не зря призывали, советовали петербургские старухи-вещуньи императрице опасаться «бледного узника».
Во время поездки по стране в Митаве Екатерине Алексеевне сообщили, что в Шлиссельбурге убит «бледный узник» — Иоанн Антонович Брауншвейгский.
Подпоручик Смоленского полка Василий Мирович попытался совершить переворот, чтобы вернуть на престол Иоанна Антоновича, свергнутого Елизаветой Петровной. Как известно, переворот провалился. Иоанн Антонович, согласно инструкции, был убит одним из надзирателей. А Василия Мировича вскоре казнили на Обжорном рынке Северной столицы. Тело казненного вместе с эшафотом прилюдно сожгли.
На другой день после расправы над заговорщиком на пепелище появился какой-то не известный в Петербурге оборванец. Потому, как таращил он глаза, жестикулировал да бормотал и выкрикивал непонятные слова, стало ясно, что оборванец — сумасшедший.
Собрал он пепел с места казни в мешочек, погрозил несколько раз кому-то кулаком и вдруг закричал совершенно внятно:
— Ты, Катерина, убила царя Иоанна! Ты все подстроила, самозванка!.. Отольются тебе слезы «бледного узника»!..
Попытались схватить сумасшедшего смутьяна, да он успел скрыться в толпе. Искали его по всему Санкт-Петербургу, но так и не нашли. Сам безумный оборванец исчез, а слова его пошли гулять по столичным улицам, домам и площадям. Заволновался, зароптал народ.
О происшествии доложили Екатерине Алексеевне. Как бы в свое оправдание, императрица спешно издала манифест: «Когда Бог благословил вступить нам на престол… и мы ведая в живых еще находящагося тогда принца Иоанна… то первое нам было желание и мысль, по природному нашему человеколюбию, чтобы сему судьбою Божиею низложенному человеку сделать жребий облегченный в стесненной его от младенчества жизни.
Мы тогда же пожелали сего принца сами видеть, дабы, узнав его душевныя свойства, и жизнь ему по природным его качествам и по воспитанию, которое он до того времени имел, определить спокойную. Но с чувствительностью нашею увидели в нем, кроме весьма ему тягостнаго и другим почти невразумительнаго косноязычества, лишение разума и смысла человеческаго».
Еще в начале царствования Екатерины II появились слухи, будто встречалась она со свергнутым Иоанном III. Но дело происходило не в Шлиссельбурге, а в одном из дворцов вблизи Ораниенбаума. Говорили также, что это свидание состоялось после того, как один из царедворцев посоветовал императрице вступить в брак с Иоанном III. Такое замужество помогло бы Екатерине Алексеевне укрепить законность и ее право на российский престол.
Но позиции императрицы на троне укрепились и без этого, и «бледному узнику» суждено было остаться в застенках.
И снова в чертогах двойник
Многие ее современники отмечали, что к концу своего правления Екатерина II все больше ожесточалась, становилась раздражительнее, чаше обычного закатывала скандалы и истерики. Она постоянно чего-то опасалась, и приближенные нередко ловили на себе ее недоверчивые взгляды.
И говорили петербургские предсказательницы в последние годы жизни императрицы:
— То черные деяния терзают душу матушке-государыне… Не дадут они ей покоя в земной жизни. Авось, на небесах отступят ее душевные муки…
При этом вспоминали вездесущие старухи и убиенных Петра III, и Иоанна Антоновича, и расправы с пугачевцами и с княжной Таракановой, и сосланного в Сибирь Радищева, и казни и пытки тысяч людей…
Осенью 1796 года, после неожиданного отказа шведского короля Густава-Адольфа жениться на ее внучке Александре, императрица серьезно заболела. Кроме врачей, к ней во дворец стали приходить таинственные старухи. О чем они шептались с Екатериной Алексеевной — никто, даже из приближенных, не знал.
Лишь дворцовые пересуды и сплетни доносили до любопытных, что загадочные посетительницы государыни предупреждали ее о грядущих бедах.
Вскоре, в начале ноября, ночной дворцовый караул был не на шутку обеспокоен. Несмотря на поздний час, Екатерина Алексеевна в одиночестве прогуливалась по темным залам и коридорам дворца.
Те, кто видел императрицу в те минуты, отмечали, что все было странным в ней: и одежда, и походка, и жесты. На приветствие караула она не отвечала, будто ничего не видела и не слышала.
О ночной прогулке и необычном поведении императрицы начальник караула тут же доложил наверх по инстанции.
Однако одна из фрейлин сообщила гвардейцам, что государыня находится в своей спальне вот уже целые сутки и никуда оттуда не выходила.
Но свидетели странной прогулки Екатерины Алексеевны продолжали стоять на своем: «Видели именно государыню…»
На следующую ночь фрейлины и другие приближенные императрицы сами увидели блуждающую в темноте хозяйку дворца.
Наконец решились доложить о загадочном происшествии самой Екатерине Алексеевне. Та, несмотря на болезнь и поздний час, живо поднялась с постели и в сопровождении многочисленной свиты отправилась на поиски.
Двойника обнаружили в тронном зале. Даже в полумраке Екатерина Алексеевна ясно разглядела похожую на нее даму, восседавшую на троне.
Императрица вскрикнула от изумления и даже потеряла сознание. В то же мгновение исчез ее двойник.
Кто-то из приближенных государыни кинулся за разъяснением загадочного происшествия к петербургским вещуньям, но те ничего не ответили. Все они уже были в траурных одеяниях и хранили скорбное молчание…
Ларец из «вечного железа»