Петербург таинственный. История. Легенды. Предания
Шрифт:
У человека с медведем издавна сложились непростые отношения. Люди охотились на этого зверя, добывая его шкуру и мясо. Но и медведь охотился на человека. Однако и в Европе, и в Сибири из всех хищников больше всего приручали медведей. Их боялись и любили, поклонялись и убивали. Складывали о хозяине русских лесов сказки, предания, песни.
Бушуй
Сохранилось множество документов от Средних веков до XIX столетия, в которых описываются популярные развлечения на Руси, связанные с этим зверем: «медвежья травля», «бой человека с хозяином леса», «медвежья комедия», «поединки медведей между собой или с другим крупным хищником»…
Известно, что Петр 1 приезжал в дом к Апраксину и был свидетелем необычного зрелища: поединка льва с медведем.
Один из ближайших соратников царя, известный флотоводец, генерал-адмирал русского флота Федор Матвеевич Апраксин содержал несколько десятков медведей. Во дворе его петербургского дома для них было построено специальное помещение. Медвежат и матерых медведей привозили сюда не только из разных концов России, но и из-за границы.
У Федора Матвеевича были звери из Уссурийской тайги и с Урала, с Альпийских гор и Кавказа, из Скандинавии и Польши. Каждого медвежонка, доставленного в дом Апраксина, осматривали специалисты и определяли его судьбу. Одни становились бойцами, других учили плясать и «изображать комедийные действия». Третьих ожидала самая печальная участь: они становились жертвами натаскивания охотничьих собак.
Совет царя
Когда Федору Матвеевичу Апраксину заморские купцы подарили матерого льва, он решил устроить поединок царя зверей с хозяином русских лесов. Приглашенные на небывалое зрелище великосветская публика и сам император Петр Алексеевич были уверены, что победит лев.
Но то ли царственная кошка не освоилась в новой обстановке, то ли северный климат Петербурга пагубно подействовал на африканского зверя, только не смог он устоять против косолапого бойца.
Огромный, хорошо поднаторевший в драках медведь по кличке Бушуй с полчаса гонял льва по площадке под одобрительные крики публики. Несколько раз лев разворачивался во время своего позорного бега, высоко подпрыгивал, чтобы нанести сверху страшный удар, но медведь увертывался. Однако и ему не удавалось зацепить когтями и подмять под себя ловкого южанина.
Противников наконец развели по клеткам. Оба зверя отделались незначительными ранами. Публика осталась не очень довольна. Кое-кто даже нашептал царю:
— Федор Матвеич-то словчил. Своему любимцу Бушую перед боем с пол ведра водки дал. Алев хмельное не употребляет. Вот и выходит несправедливо. Какой же кураж без хмеля?..
А другой шептун донес царю и вовсе несуразицу:
— Дурит нас, православных, Федор Матвеевич. Крепко дурит… Мишка-то у него крашеный!..
— Как это крашенный? — Удивился Петр Алексеевич.
— А ты сам приглядись, государь, каков здоровяк у него Бушуй. Что за стать? А лапы… А голова… Не нашенский, не лесной зверь. По всему видать: с ледяных морей завезенный. Был белым, да стал коришневым…
Возмутился царь:
— Ну-ка, адмирал, показывай честному народу, из каких краев на самом деле твой Бушуй!
Кликнул своих людей Апраксин, велел им отстричь клок шерсти у своего любимого бойца.
Промыли шерсть в воде — цвет остался прежним. Опустили ее в чашу с водкой — тот же результат. Видать, оболгали Апраксина.
Огрел царь своей тростью-дубинкой шептунов, чтоб неповадно было возводить напраслину, а Федору Матвеевичу посоветовал:
— Перед тем как льва выпускать на поединок с сильным соперником, дал бы ему к медведям привыкнуть. Может, он их сроду никогда не видывал. Пусть освоится да порвет несколько мишек послабей, чем твой Бушуй. Тогда и поглядим, что за боец этот Лев Африканыч…
Вишенка
Конечно, и без царского совета Апраксин собирался именно так поступить. Ведь и Бушуя он натаскивал подобным образом. Выставлял против него вначале медведей неопытных. А тот безжалостно раздирал своих сородичей, совершенствуя бойцовое мастерство.
Лишь однажды случилась с Бушуем промашка. Раздразнили, как и положено, его перед боем и выпустили ему на убиение молодую медведицу по кличке Вишенка.
Заревел Бушуй — и в атаку! А Вишенка стоит себе и не думает убегать. Подскочил разъяренный боец к медведице и замер. Обнюхали звери друг друга и стали мирно играть. Будто не медведи, а два котенка встретились.
Изумился народ. Вот невидаль! Свирепый, безжалостный Бушуй в одночасье в ласкового звереныша превратился!..
Доложили о происшествии Апраксину. Тот быстро смекнул, в чем дело, и приказал отныне каждого чужого бойца-медведя, которого привезут сражаться с Бушуем, вначале подводить к Вишенке. Да делать это так, чтобы его Бушуй видел.
Дальновидным оказался адмирал не только в морских сражениях. Хитрость удалась. Бушую и без того злобы не занимать, а тут, как увидит возле Вишенки чужака — приходил в ярость. Пощады никому не было. Ни один соперник не оставался живым после драки с ним.
Еще одно убийство
Докладывали Апраксину, и как расправляется с молодыми медведями его любимчик — лев. К матерым зверям грозного африканца пока не допускали. Ждали, когда он окончательно освоится на новом месте, изучит медвежьи повадки в бою и вдоволь отведает их кровушки.
Настал наконец день, когда Федору Матвеевичу объявили, что лев готов сражаться с настоящим бойцом.
Для сражения из Москвы был выписан знаменитый медведь по кличке Свирепень. Думал Апраксин устроить для царя Петра Алексеевича и других важных гостей «невиданную потеху»: вначале стравить своего льва со Свирепнем, а затем победителя в этой схватке выставить против Бушуя.
Но планам адмирала не суждено было исполниться.
Верно говорят: услужливый дурак навредит больше, чем враг. Так и случилось. Один из старших медвежатников Федора Матвеевича переусердствовал. Решил к приезду Свирепня еще подзадорить, разогреть льва медвежьей кровушкой.
И приказал он своим помощникам вывести на бойцовскую площадку Вишенку.
Она даже не успела испугаться. С первого же прыжка лев перебил ей позвоночник. Медведица рухнула на песок и уже не могла ни убежать, ни защищаться. Лишь жалобно стонала, пока лев рвал ей горло. А ее глаза, похожие на две большие спелые вишни, с мольбой и укором смотрели на людей.