Петербург таинственный. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Некоторые острословы утверждали, будто государь любил деревья лишь потому, что из них строили корабли.
Однако у императора на то была еще одна причина, о которой мало кто знал, даже из близких к царю людей.
«Остерегайся того знака!..»
Еще в детстве, в подмосковном Коломенском, любил будущий государь играть возле старого дуба. Изрядно доставалось дереву от детских забав. Вырезал маленький Петр ножичком на стволе разные имена и знаки. Нередко пускал из лука стрелы.
А однажды непоседливый царевич придумал потеху и того хуже. Забрался он на дерево, вырезал в еще зеленых желудях отверстия и начинил их порохом, а к желудям подвязал горючие просмоленные нити. Когда к Храму Вознесения потянулись монахи — Петр поджег нити.
Недолго смеялся юный царевич над перепуганными людьми. Один взорвавшийся желудь зацепил и его. Осколок едва не угодил в глаз. Петр упал и больно ударился головой о ствол дуба. Никто не заметил этого.
Когда царевич пришел в себя, то услышал рядом участливый голос:
— Ушибся?.. Не пеняй на дерево, отрок… Сам виноват…
Открыл глаза Петр и увидел старца нездешнего.
— Приложи ладони к стволу, — велел незнакомец. — Да прошепчи три раза: «Прости меня, дуб-дубович, забери мою боль, дай радость… Забери мою слабость — дай силу, забери хворь — дай здоровье…»
Царевич повиновался. Когда исполнил веление незнакомца, боль и в самом деле прошла.
А старец взглянул на мальчугана каким-то особенным, долгим взглядом и тихо молвил:
— Быть тебе, отрок, могучим царем. И возведешь ты далеко отсель на север град… Всем градам град. В нем и завершится твой земной путь. И стоять тому граду, пока садам в нем шуметь… А еще помни: дерево, посаженное корнями вверх, — знак неминуемой смерти. Остерегайся того недоброго знака…
Не успел удивленный царевич рот раскрыть и обо всем поподробней расспросить старца, как тот исчез. Прижался к стволу дуба — и словно растаял.
А Петр, хоть и мало кому рассказывал об этой встрече, зато на всю жизнь запомнил ее.
«И стоять тому граду, пока садам в нем шуметь…»
Росли вместе с городом
В 1704–1706 годах на левом берегу Невы, у соединения ее с Фонтанкой, был заложен Петром I Летний сад.
Во время своих зарубежных поездок Петр Алексеевич изучал садово-парковое искусство, покупал книги по садоводству, приглашал работать в Россию иноземных архитекторов и садовников.
Один из современников Петра Алексеевича в 1710 году так описал городскую резиденцию государя и его Летний сад: «…небольшой домик в саду, голландского фасада, пестро раскрашенный, с золочеными оконными рамами и свинцовыми переплетами. Возле — небольшой птичник, в котором щебечут разного рода пташки. Далее — изрядная беседка из плетня и близ нее большой дом для придворной прислуги…
Сзади, в саду же, другой большой дом с фонтанным снарядом, приводимым в движение посредством большого колеса, а подле — небольшой зверинец…
В оранжерее выставлено несколько померанцевых, лимонных и лавровых деревьев, а также гвоздичных кустов…»
Лично контролируя строительство нового города на Неве, Петр I особенно заботился о зеленых насаждениях. В одном из своих указов, связанных со строительством домов в Санкт-Петербурге, царь отмечал: «…буде в тех же местах явятся дуб, клен и липа, оные оставить и не вырубать, а ежели явятся в таких местах, где надлежит быть строению, и оные дубовые, кленовые и липовые деревья выкопать ныне и впредь в надлежащее время и посадить в огороды, или в других удобных местах…»
Конечно же, примеру царя последовали большинство знатных жителей Санкт-Петербурга. В первые годы существования Северной столицы появилось множество дворцовых и усадебных садов, городских и церковных, ботанических и увеселительных.
В 70–80 годы XVIII века в городе на Неве почти при каждом доме были палисадники, а садов уже насчитывалось более 1600.
Их разведение в Петербурге продолжали преемники Петра Великого. Венценосные правители России поощряли озеленение Северной столицы. Об этом есть множество документов.
Так, например, 2 марта 1800 года «Санкт-Петербургские Ведомости» писали: «Желающие будущею весною в С.-Петербурге Невскую перспективу, начиная от Полицейскаго моста до Лиговскаго канала по обеим сторонам, в два ряда, усадить березками, который были бы не тонее в окружности 6-ти вершков, а притом и около оных белюстрад, могут с ясными о состоянии своем доказательствами и залогами являться в Спб. городского правления камеральный департамент к торгам каждодневно…
В оный же департамент могут являться также те, которые пожелают будущею весною в С.-Петербурге Невскую перспективу, начиная от Казанскаго моста и продолжая до Аничковскаго, по обеим сторонам, в два ряда, усадить липками…»
Известно, что для этой посадки в ямах жгли костры. Было необходимо, чтобы земля оттаяла. А вся работа проводилась под надзором самого великого князя, будущего императора Александра I.
Сады и парки Петербурга отвечали на добро добром. Не известно, скольких жителей города на Неве они спасли от смерти.
Во времена страшной блокады кора деревьев, листья, сок, почки, шишки, орехи, желуди шли на лекарства и были дополнением к скудной пище горожан. Деревья спасали людей от лютых военных зим…
Что же касается «наиглавнейшего первого садовода» и создателя парков Петербурга Петра Алексеевича, то существует легенда, будто за несколько дней до его смерти чьи-то недобрые руки посадили в Летнем саду сосенку и молодой дубок вверх корнями. Сделано это было вблизи домика Петра Алексеевича.
О странном происшествии доложили императору. Несмотря на болезнь, слабость и мучительные боли, он приказал пересадить сосенку и дубок, как и положено, корнями в землю.
Когда Петру I сообщили, что приказ выполнен, государь лишь устало прошептал: