Петербургские лабиринты
Шрифт:
Бенкендорф молча поклонился.
— Но… — Николай снова вздохнул. — Мне больше не к кому обратиться с подобной просьбой. Вы — моя единственная надежда. Прошу вас, поезжайте, голубчик, и верните Александра. Чего бы вам это ни стоило. Я возьму ваши грехи на себя. И — благодарю за службу!
— Защищать интересы Вашего величества — цель моей жизни и обязанность моего ведомства, — тихо сказал Бенкендорф. — Я немедленно отправлюсь на поиски наследника и, обещаю вам, добьюсь, чтобы инцидент с Калиновской был исчерпан. И впредь ничто не напомнит вам о нем.
— Я верю вам, Александр Христофорович, — кивнул Николай. — И с нетерпением жду от вас вестей. Добрых, только добрых!
Выйдя от императора, Бенкендорф вернулся к себе. Вызванный к нему полковник Соколов доложил, что следы подозрительных монахов ведут в Двугорское.
— Судя по всему, они прошли по известной нам дороге совсем недавно — ночью падал снег, а следы не припорошены. Совершенно четкие следы офицерских сапог и модных дамских ботинок с подковками ведут в лес со стороны имения барона Корфа.
— Хороши монахи! — усмехнулся Бенкендорф. — Значит, опять Корф? Какой негодяй! Что же, удалось ему один раз вывернуться, и довольно — больше не уйдет. Вы отлично поработали, Михаил Васильевич, и не обижайтесь — дальше дело поведу я сам. Таково решение Его величества. И, будьте добры, подготовьте мне, пожалуйста, записку — кто там по нашей линии в Двугорском. Ах, да, забыл, надеюсь, вы предупредили местную полицию, чтобы они лишнего шума не поднимали и не мешали нам?
Соколов кивнул.
— Тогда — с Богом!..
— Пожалуй, нам стоит обойти табор, — предложил Александр, завидев у опушки огни костров.
— Это же просто цыгане, — удивилась его осторожности Ольга. — Давай подойдем, погреемся, заодно и дорогу спросим.
Александр с сомнением покачал головой — случай и так уже помешал им. Хозяин подводы, согласившийся подвезти паломников, с такой отчаянностью согревался изнутри, без меры употребляя горилку, что в конце концов сбился с пути, и вскоре Ольга узнала знакомые места — дорога опять привела их в Двугорское. Напившийся купчик едва смог найти силы, чтобы дотянуть до трактира, где и свалился без памяти на радость Демьяну — богатый ему под праздник выпал постоялец. Убедившись, что с купчиком все ладно, Ольга и Александр ушли, стараясь не привлекать к себе внимания. Из усадеб ближним было имение Корфа, но Александр попросил Ольгу вести его кружным путем, а дорога эта оказалась неблизкой. Снег за ночь выпал глубокий, а без теплых дох, ссуженных им на время купчиком, идти было холодно, хотя и налегке. И вскоре Ольга начала уставать и заметно дрожала от холода. Цыганские огни были кстати, но, с другой стороны, новые люди — лишние глаза?
— Хорошо, — подумав, кивнул Александр, — пойдем к табору, Бог даст — обойдется.
— Садитесь к костру, — разрешил им барон, — если нет у вас дурных намерений.
— Паломники мы, добрый человек, — сказал Александр. — Ночью в лесу заплутали, с дороги сбились.
— Какой же ты монах? — улыбнулась Рада, поднялась от костра, подошла ближе. — Лицо у тебя барское, а руки — нежные. Да и послушница с тобой, сдается мне, не Богу служит. Женщина она.
— Твоя правда, — Ольга знаком остановила хотевшего было возразить ей Александра. — Мы не монахи, и мы любим друг друга. Только я пришлась не по сердцу его родителям, и они решили нас разлучить. А мы и сбежали, чтобы обвенчаться тайно. Но его отец заявил в полицию, и теперь нас разыскивают. Приютите нас, пожалуйста, не выгоняйте нас. Я вижу — живете вы скудно, так примите от всего сердца в благодарность за ваше гостеприимство.
Ольга сняла с руки дорогой браслет с алмазной россыпью и подала его Раде. Та приняла дар и отнесла к барону.
— Что же, красавица, если не врешь, оставайтесь, — благожелательно кивнул он, рассматривая браслет. — Чем сможем — с вами поделимся, ближе садитесь. Так теплее будет.
Барон подмигнул одному из сидевших рядом цыгану — Одноглазому, с повязкой. Тот встал и потянул за собой брата, освобождая место в кругу для Ольги и Александра. Потом подошел к барону.
— Возьми вещичку, — тихо велел ему барон, — да снеси в трактир. И брата с собой возьми, чтобы не опасно было.
— Не побрезгуй, барин, нашим вином, — сказала Рада, неожиданно появляясь перед Александром с чаркой. — Оно хотя и простое, но согреет тебя, как песня согревает душу.
— Вот нас с тобой цыгане и повенчали, Сашенька, — улыбнулась Ольга, глядя, как Александр отпивает из чарки, а потом, взяв чашу из его рук, и сама пригубила из нее.
— Что такое? О чем ты говоришь? — заволновался Александр.
— Ай не знаешь, барин? — рассмеялась Рада. — Обычай такой — коли пьет цыганка с цыганом у костра, значит, быть ей его женой. Да не смущайся, барин! Вижу, важный ты, а душа у тебя — тонкая. Не простой, ох, не простой ты беглец.
— Что ты можешь знать про меня, — пожал плечами Александр.
— Хочешь — скажу? — предложила Рада.
— Не надо, Сашенька, — испугалась Ольга.
— Отчего же? — остановил ее Александр. — Пусть расскажет все, что знает.
— Дай мне правую руку, — тихо велела Рада. Александр ободряюще улыбнулся Ольге и подал руку цыганке. Рада перевернула ее ладонью вверх и заглянула в ладонь, как в книгу.
— Большой ты человек, барин, очень большой. Бедным ты только притворяешься, а сам — богат, как король. Вижу — смелость. Если веришь во что-то, готов сражаться до конца. Но человеку одному с драконом не совладать.
— Ты и дракона на моей ладони видишь? — стараясь казаться равнодушным, спросил Александр.
— Нет, — печально промолвила Рада. — Тьму вижу, беду. Беда тебя ждет. И будут зависеть от тебя многие люди. Но сам ты будешь ходить по лезвию ножа. А жизнь твоя семь раз будет висеть на волоске.
— Матерь Божья! — воскликнула побледневшая Ольга. — Убереги его!
— Один раз моя жизнь уже подвергалась опасности, и все обошлось, — шутливо подтвердил Александр. — Итого, осталось шесть. Возможно, и на седьмой обойдется?
— Нет, не обойдется, — покачала головой Рада.
— Ты ошибаешься, цыганка! — воскликнула Ольга.
— Цыганки никогда не ошибаются, — загадочно улыбнулась Рада и оставила их.
— Нет, нет! — заплакала Ольга. — Это все из-за меня, это я виновата!
— Это всего лишь гадание, Оля, — Александр прижал ее к себе, чтобы успокоить, и понемногу Ольга действительно затихла.
— Хорошо здесь, спокойно, — прошептала она и губами коснулась его руки, все еще гладившей ее по голове, словно маленькую.