Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– Помочь – другое дело, но…
– Не сердитесь, если доставили Вам неудобство.
– Неудобство – мягко сказано, – успокоившимся голосом произнёс купец, – а моя репутация. Ваш агент приходит в гостиницу, в которой я останавливаюсь почти шесть лет, и расспрашивает обо мне, проверяет гостевые книги. Поневоле занервничаешь. Я честно веду дела, ни один человек не может сказать, что Трофим Хлестаков бесчестный человек, а здесь разговоры, шушуканья за спиной. Да, я не ангел и могу позволить себе лишнего, но на свои
– Нет ни малейшего повода для беспокойства, – Путилин смущенно улыбался, он знал, что такие громогласные богатыри на проверку оказывались добродушными и быстро отходчивыми.
– Ну да.
– Одна личность, которую мы разыскиваем, бросила тень на Ваше имя, поэтому я обещаю: больше Вас не потревожим.
– На мое имя? – удивленно вздернул бровями купец.
– Не волнуйтесь, все разъяснилось самым для Вас благополучным образом.
– А как же разговоры в гостинице? Они мне досаждают.
– Трофим Никифорович, я самолично приеду к управляющему, чтобы разъяснить создавшуюся ситуацию.
– Хорошо, – поднялся во весь рост купец, – и хотелось бы более не встречаться по таким поводам.
– Где мой помощник? – Путилин вызвал дежурного чиновника.
– В семь часов он отправился проверять сведения по уроженцу одесской губернии, как он сказал, появились интересные факты.
– Как только появится, пришлите ко мне.
Иван Дмитриевич листал документы, выискивая новые крупицы. Вот оно, как же раньше не заметил, и Александр Павлович Хлестаков, и Георгий Попов из одного и того же уезда Одесской губернии. Случайность? Совпадение? Или искомый факт?
Додумать не дал помощник, как всегда ввалившийся без стука, но с сияющей физиономией, словно получил нежданное наследство.
– Иван Дмитрич, – начал даже не поздоровавшийся помощник, – наш одессит не так прост.
– Выкладывай, не тяни.
– Александр Павлович снимает целый этаж в доме Амебелек на Михайловской площади. Самое главное, что он содержит подпольный игорный дом и вхож к нему не каждый желающий, а только избранные, в числе которых были, Иван Дмитриевич…
– Наши ограбленные дачники, – дополнил Путилин.
– Да, Иван Дмитрич, складывается, что наш душегуб не только промышлял разбоями, но и подпольной игрой, выискивая таким образом кандидатов на очередное ограбление.
– Думаю надо известить прокурора окружного суда о подпольной игре, но то, что он наш разыскиваемый, не согласуется. Попов и Хлестаков из одного уезда, я не удивлюсь, если вскроется, что они даже соседи. Но почему он пользовался накладными париками, усами и бородами?
– Не хотел, чтобы его узнали ограбленные.
– Верно. Но почему скрывался от сообщников?
– Мы их выследили, а он в стороне.
– Тоже верно, но его мог знать Попов,
– Иван Дмитрич, – помрачнел Жуков, – я так старался, а Вы в одну минуту в прах разбили мои соображения, но за то подозреваемых на одного стало меньше.
– Двое остались.
– Купец?
– Да.
– Я тоже так думал.
– Предстоит заняться оставшимися. Оба – офицеры в отставке, подходят ростом, теперь надо выяснить: на какие средства проживают? Где проводят время? С кем общаются? Пора познакомиться с ними поближе.
– А если ошибка и наш преступник приезжает только на день грабежа?
– Верно, но он готовится к каждому разбою и заранее выбирает жертву, так что живет он в наших краях.
– А все таки?
– Наши разбойнички поведали, что сразу без задержек ехали к дачникам и в разное время, словно наш главарь знал: сколько людей в доме и в каких комнатах. На это надо время. Просто так не заявишься, а вдруг гости, вдруг прислуга, да мало ли кто. Я уверен, что разбойничали со знанием о привычках хозяев.
– Тогда у нас – ротмистр и поручик. Кто из них?
– Время покажет.
– Иван Дмитрич, кто из двоих?
– Как кто? Кто из них числится за Московской частью?
– Оба.
– Вот один из них, – ответил Путилин, прикрывая губы ладонью, под которой прятал улыбку.
На звонок колокольца явился Михаил Жуков, верный помощник и достойная в будущем замена.
– Иван Дмитрич, – произнёс он, не дожидаясь слов начальника, – что с нашими подозреваемыми?
Путилин не поднял взгляда от стола, но четко сказал.
– Кого первым доставить? – повторно спросил помощник.
– Никого.
– А…, – начал Жуков.
– Можно конечно их сюда за этот стол, но я думаю, наш преступник ждет такого поворота. Он готов, да и улик против него нет. Каждый раз он появлялся в разном обличье. Остается голос, но он держал себя в руках, никогда не нервничал. Голос же мог изменять, он – не улика, – последнее слово Иван Дмитриевич произнёс, растягивая по слогам.
– Можно, – Михаил показал на стул.
– Да, да, присаживайся, – кивнул начальник сыска.
– Тогда каковы наши действия?
– Не знаю, – потом, глядя в окно, хозяин кабинета добавил, – пока не знаю. Наш разыскиваемый опасен, но не в этом главное. Он хитер, невероятно хитер. Его надо брать на горячем, а на это необходимо время.
– Иван Дмитрич, – с откровенным волнением в голосе начал помощник, – я вот прикинул, – замолчал.
– Не томи, – нетерпеливо сказал Путилин, – сколько раз тебе говорить, все, что не говорится, может быть к пользе. Не томи.