Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– В некотором роде преступление? Следовательно, не омрачённое кровью. И смею надеяться, что вы полагаете, что я не могу быть к нему причастным? – Удивление сквозило в словах Ивана Максимовича. – Хотя нет, меня бы не доставили в столицу, за тридевять земель. Значит, я под подозрением?
– Годы, проведённые в университете, не дают заскучать голове?
– Конечно, – Иван Максимович закинул ногу на ногу, – думаю, вы курите не всякую гадость, доступную мне?
– Увы, не хочу вас
– А я вот слаб, – скривил губы, – так в чём меня подозревает доблестная полиция?
– Вы, господин Новицкий. Ответьте на несколько вопросов, потом вернёмся к обвинению.
– Э, господин Путилин, слышал я про ваши методы, но, – Иван Максимович на миг замолчал, – что с вами поделаешь? Задавайте.
– Вечером шестнадцатого чем вы были заняты?
– Посетил прежнее место службы, церковь Святого Александра Свирского.
– Кого—то конкретного, кто, может, подтвердить это?
– Пожалуй, мне скрывать нечего, к первому зашёл к Тихонычу, повару, а потом… – опять замолчал, прикусив губу, – потом домой направился.
– Скажите, Иван Максимович, почему вы так поспешно покинули столицу?
– Почему же поспешно? Я давно собирался посетить родных, а здесь выдалась оказия, вот я в одну минуту собрался и в путь.
– Родственников нельзя забывать, – кивнул головой Путилин, – никогда не знаешь, доведётся ли их ещё увидеть.
– Не смею не согласиться.
– Значит, вы ранним поездом отправились?
– Совершенно верно, если быть точным, то в шесть часов три минуты.
– Какая точность!
– Извините, но с вашим департаментом необходимо держать ухо востро.
– Понимаю, – Иван Дмитриевич намекнул на причину увольнения из университета с «волчьим билетом», не дающим никакой возможности продолжить ни в одном высшем заведении России.
– Вот именно, – по лицу бывшего пономаря скользнула тень раздражения и тут же исчезла, заменённая натянутой улыбкой. – Что собственно произошло?
– Я же обещал сказать вам позже.
– Подожду, мне спешить теперь некуда, если уж оторвали от семейного очага.
– Всяко бывает.
– Надеюсь, что ваш департамент отправит меня обратно. Сами понимаете, я – человек, ограниченный в средствах, просить родителя слишком, – Новицкий остановился, подыскивая подходящее слово.
– Унизительно.
– Можно сказать и так.
– Я понимаю, что посещение родственников – благая вещь, но скажите, вот после того, как вы лишились места в церкви, вы не воспылали сыновним чувством, да и до этого, – Иван Дмитриевич сделал вид, что заглядывает в раскрытую папку, – после изгнания из университета вы ни разу не посетили родные края.
– Не позволяли
– Странное существо – человек, то забывает обо всём даже о родных, то сразу же бросает дела, заботы и мчится на крыльях грядущих забот.
– Что вы хотите этим сказать? – Огрызнулся Иван Максимович.
– Ничего, я сказал то, что сказал.
– Я не понимаю цели моей доставки в столицу.
– Всему своё время.
– Извините, но мне надоедает такая пикировка. Мы с вами не клоуны, чтобы состязаться в остроумии.
– Хорошо сказано, но вы забываете, что я сказал, отвечу на ваши вопросы, только после того, как прояснятся некоторые неясные моменты.
– Так задавайте, – раздражение Новицкого не проходило.
– Хорошо, это вы взяли церковные деньги?
– Господин Путилин, вы забываетесь! – Иван Максимович вскочил с места.
– Отнюдь, вы просили прямых вопросов, я их вам даю. Чего вы так нервничаете? Садитесь, господин Новицкий, я не привык разговаривать сидя со стоящим человеком.
– Нет, не брал, – бывший пономарь опустился на стул.
– Хорошо, – Иван Дмитриевич снова сделал вид, что заглядывает в папку, – вот вы собираетесь жениться на девице Темяковой, – Новицкий сощурил глаза, – для этой благородной цели нужны, хотя бы какие—то средства, где вы собирались их взять?
– У отца.
– Позвольте, ваш отец после вашего изгнания из университета, когда вы вели, прямо скажем, не жизнь святого аскета, разорвал с вами отношения и лишил содержания, наследства.
– Время прошло, – перебил Путилина допрашиваемый, – меняется не только природа, но и люди.
– Это так, но ваш батюшка Максим Иванович заявил, что вас не простил.
– Ну и что? Это наши отношения.
– Так и я об этом, – спокойным тоном говорил Иван Дмитриевич, – так где вы собирались доставать деньги на бракосочетание?
– Это не ваше дело?
– Нет, господин Новицкий, в настоящее время это становится и моим делом. Так где вы собирались доставать деньги?
Иван Максимович молчал.
– Скажите, как вы, готовящийся к свадьбе с девицей, тут же проводите время с другой?
– Вас это не касается.
– Хорошо, не касается, так не касается. Личная жизнь она ваша и я в нее не смею вторгаться, но совершённые преступления по моей части, тем более, что вас, – Путилин пошёл во—банк, – видели проходящим через дверь, ведущую в хоры, после посещения повара.
– Никого там не было, – вскрикнул Новицкий.
– Иван Максимович, Иван Максимович, – качал головой Путилин, а ещё кичитесь дворянством.
– Не ваша забота, – бывший пономарь сжал до скрежета зубы.