Петька из вдовьего дома
Шрифт:
Но Ванька не слушается и, слегка пригнувшись, пробегает саженный пролет между валами.
— Черт! Говорил, ложись! Наверное, заметили! — сердится Петька. Но стрельба продолжается, и Петька, успокоившись, жадно набрасывается на рассыпанные вокруг пули.
Приятели все дальше отходят от валов к лесу. Опомнились, когда над головой вовсю свистели пули.
— Фу, черт! А ведь мы уже за вторым валом. Надо подаваться в сторону, — спохватывается Петька.
Вдруг стрельба резко оборвалась.
— Ну,
Однако Ванька с воем бросается к лесу. Оглянувшись, Петька видит бегущего к ним во весь дух солдата. Он уже в десяти шагах. У Петьки будто крылья выросли.
— Стой! Стой! — кричит солдат, но Петька, не оглядываясь, несется за Ванькой.
Солдат в тяжелых сапогах, в амуниции. И потому, как ни старается, расстояние не уменьшается. Петька бежит молча, стиснув зубы, Ванька — ревет.
— Стой! Застрелют вас, шельмы! — кричит солдат, но Петька с Ванькой уже в лесу. Здесь Ванька перестает орать, босые ноги неслышно ступают на землю, и солдат, видимо, сбивается со следа.
Приятели наконец облегченно переводят дух. Петька исходил всю Марьину рощу, но в Кузнечихинский лес попал впервые.
— Надо забирать вправо, — решает он. — Налево солдат, а прямо — цепь.
— А кык застрелют! — снова хнычет Ванька.
— Дурак! Не «кык», а «как», — сердится Петька, потому что и сам не совсем уверен.
— Дык я из деревни, не учился! — оправдывается Ванька.
— Не «дык», а «так», — опять обрывает его Петька. — Сколько лет-то тебе?
— Четырнадцать, — тянет приятель.
— А чего ж ты такой маленький! Четырнадцать лет, а меньше меня. Мне только двенадцать.
— Дык у меня тятя и мама маненьки.
— Эх ты! Кыкалда-дыкалда. Не выучишь тебя! — презрительно говорит Петька.
Снова защелкали выстрелы, и лес застонал от звуков. Ванька бросился бежать влево.
— Куда ты, дурья голова? Ведь сказал, что надо вправо забирать!
— А как застрелют?
— Застрелют! — передразнивает Петька. — Чай, мы версты на две отошли! Да и пуля сквозь лес не пролетит: деревья мешают.
— А как же на той неделе старика и старуху убило, которые в овражке сено убирали?
— Потому и убило, что дураки. Тогда стрельба была не в валы, а вдоль поля. Им надо было лежать в овражке за обрывом, а они вылезли. И тебя убьет, если влево лезть будешь, как раз на опушку под выстрелы угадаешь. Я тебе говорю, надо идти вправо! Там будет овраг, а по оврагу мы дойдем до самой Кузнечихи. Мне Пашка Троицкий рассказывал, он давно весь лес исходил.
— Давай считать пули! — предложил Ванька.
Мальчишки тут же устроились на земле, высыпали содержимое карманов. У Петьки оказалось тринадцать пуль, и он был в восторге:
— Еще
— А у меня восемь. Я горсть выкинул, по ноге сильно било, — говорит Ванька.
— Ну и дурень! Полз, полз, а потом выкинул. Меня тоже здорово карманом по ноге колотило, все равно ни одной не выкинул. Ты чего купишь?
— Знамо, папиросы. А ты?
— Мне надо целый рубль накопить, на книжку — мамка «Вокруг света» мне купит. Там описаны путешествия в дальние страны, картинок много. Большущая книга! Вершка полтора толщиной!
— Папиросы лучше!
— Неграмотный ты, вот и говоришь, что лучше. А я осенью в училище пойду.
— Меня тоже хотят к портному в ученье.
Так с разговорами приятели идут вдоль оврага, который, постепенно расширяясь, превратился в долину. Скоро лес кончился, и ребята вошли в деревню Кузнечиху. Запахло жильем, свежим хлебом, и оттого ничего не перекусившим с утра мальчишкам есть захотелось еще больше.
— Есть хочется! — Ванька жадно оглядывается по сторонам.
— Мне тоже страсть как! — сочувственно отозвался Петька.
— Пойдем хлеба просить!
— Нет, не пойду, стыдно, — Петька решительно не переносит клянченья.
— Ну так я один пойду. — Ванька поворачивает к избе, в окно которой выглядывает баба.
— Тетенька, подай Христа ради! Есть хочется, — просит он без всякого смущения.
Петька спешит уйти подальше, и Ванька догоняет его уже на краю деревни. В руках у него целая горбушка хлеба.
— Я сказал на двоих, она и дала горбушку.
Поделив добычу по-братски, приятели в один миг съели засохший, но оттого не менее вкусный хлеб.
Лес скрылся из виду, кругом только холмы и овраги. И час, и два идут Петька с Ванькой, а города все не видно, да и люди не попадаются. С холма на холм, из оврага в овраг, через поля и долинки Петька с Ванькой вышли к какой-то другой деревеньке. Петька сразу же узнал ее.
— Вот так здорово! — удивился он. — Да ведь мы к Высокову вышли. Кружили долго…
Ребята поворачивают к городу. С каждым шагом колокольня Троицкой церкви вырастает все выше и выше, и вот уже весь город открылся с далеко виднеющимся влево от него вдовьим домом.
— Вишь ведь нашли где построить! — возмущается Петька.
Дома он хвастает удачей — целых тринадцать пуль! Желанная цель все ближе и ближе.
К августу учения у солдат закончены и валы срыты для извлечения пуль в доход казны. Солдаты перекопали землю не особенно старательно, много пуль осталось в образовавшихся кучах земли.
Занятия с учителем-родственником у Петьки тоже закончены, и он теперь целыми днями может отыскивать пули. Но в его руках только заостренная палка, а ею многого не добьешься.