Петр и Мазепа. Битва за Украину

Шамбаров Валерий Евгеньевич

Что же оставалось делать казакам? Поднять восстание? Но в царской армии находились их отцы, братья, сыновья. Они ждали шведского нашествия, готовились сразиться с могущественным и жестоким врагом… Получалось — ударить в спину? Выступить против царя, против России? А казаков в армии подставить, превратить в заложников? Но и смириться было невозможно. Дело было не только в выходках Долгорукого. Среди беглых, которых он переловил, были не только каторжники, но и дезертиры. А за их укрывательство полагалась смертная казнь. Если копнут — укрывательство обеспечивали старые казаки, атаманы, старшины…

Многие данные доказывают, что

уничтожение экспедиции Юрия Долгорукого было целенаправленно организовано руководством Войска Донского. Но убить Долгорукого требовалось без особого шума — прикончил неизвестно кто, и шито-крыто. Глядишь, в условиях войны следствие затянется, да и сумеет ли концы раскопать? Исполнителем замысла стал Булавин. 8 октября Долгорукий с 4 офицерами и 40 драгунами прибыл в Шульгин городок, а ночью налетели казаки и перебили их. При этом черкасские старшины, сопровождавшие карателей, благополучно «сумели убежать».

Однако изначальная задумка нарушилась — Булавин не захотел остановиться на совершенном. А может, не смог. Отряд бурлаков, который он собрал для налета, взбудоражился от одержанной победы и подталкивал его действовать дальше. Он принялся раздувать настоящее восстание. Пошел от городка к городку, собирая чернь. Рассылал письма, требуя от казаков примыкать к нему под страхом смертной казни. Объявлял, что уже снесся с астраханцами, терцами, запорожцами. Призывал идти на Азов, освободить находившихся там каторжников, а потом двигать на Москву.

Теперь пришлось принимать меры войсковому атаману Лукьяну Максимову. Он мобилизовал казаков, выступил на Булавина. Встретились на Айдаре. Произошла стычка, в которой погиб один человек. Максимов отступил и назначил атаку на завтра. Но завтра «воров» на месте не оказалось, их лагерь наши пустым. В общем, просто позволили им разбежаться. А царю наврали, будто мятежников разгромили и наказали, ста человекам резали носы, около десяти повесили за ноги, «а иных постреляли».

Когда Петр получил первые известия об убийстве Долгорукого, он встревожился. Писал Меншикову о восстании. Предлагал отобрать лошадей у тех донцов, которые находились в армии. Но потом, получив донесения Максимова, государь успокоился. Объяснял тому же Меншикову, что никакого бунта не было. Князя и находившихся с ним офицеров прикончили те самые беглые, которых он насобирал по Дону. А казаки сами же их покарали. Несчастный случай, не более того. Царь даже «за верность и усердие» наградил Дон жалованьем в 10 тыс. руб. И на этом все должно было кончиться!

Но ведь остался сам Булавин! Он-то уже засветился как предводитель мятежа! Булавин тайно приезжал в Черкасск, войсковое начальство не арестовало и не выдало его. Видимо, его подталкивали уйти к брату, на Кубань. Однако вместо этого он отправился в Запорожье. А здесь накопились свои проблемы. По окончании войны с Турцией запорожцев мало привлекали к службе. Мазепа их не любил, как и они Мазепу, без нужды старались не контактировать. Пришлых новичков самого разнообразного сорта сюда собиралось не меньше, чем на Дону. А походов не было. Зато самоуправление ничем еще не ограничивалось, и Сечь сама выискивала, где погулять и поживиться трофеями.

Ранее упоминалось, что запорожцы активно примкнули к восстанию Самуся и Палия. Царем они остались очень недовольны — за то, что не поддержал их борьбу. Кроме того, у них возникли такие же конфликты, как на Дону. Из-за угодий по реке Самаре разгорелся

спор между запорожцами и Миргородским полком. Гетман Мазепа принял сторону миргородцев, полковник Апостол считался самым верным его подручным. Мазепа написал царю, и Петр по его ходатайству рассудил спор в пользу Миргородского полка. Но и сам Петр надумал разрабатывать по Самаре селитряные промыслы, прислал сюда работников. Запорожцы возмутились, нападали на них, выгоняли или убивали. В этих драках выдвинулся Костя Гордиенко — он отличался тупой и беспричинной ненавистью к «москалям». Только из-за того, что они «москали».

Когда появился Булавин и предложил совместными силами поднять восстание, кошевым атаманом в Сечи был Финенко. Он с негодованием отверг авантюру. Но Булавин развернул агитацию среди рядовых запорожцев, призывал защитить поруганные «вольности». Они вспоминали и свои обиды, среди «сиромы» началось брожение. На Рождество Христово, по обычаю, в Сечи созывалась войсковая рада (общий круг). Казаки раскипятились и низложили Финенко, избрали кошевым Костю Гордиенко. Правда, вопрос о походе на Дон он тоже спустил на тормозах — в успех восстания он не верил. Но между тем, до царской администрации дошли известия, что Булавин мутит воду в Запорожье. Киевский воевода Голицын и Мазепа прислали требования выдать его. Гордиенко отказался. Ответил, что из Сечи выдавать не принято. Хотя со своей стороны он пообещал, что вышлет смутьянов. Но и этого не исполнил. Позволил им набирать добровольцев, Булавин расположился в городке Терны на Самаре.

А в это же время началось вторжение Карла XII! В Белоруссии загремели бои. Наша армия отступала. Но в тылу у нее заново разгорался пожар восстания! Впрочем, для Мазепы это стало отличным предлогом уклониться от боевых действий. На требования государя прислать малороссийские казачьи части гетман отговаривался — тыл совершенно ненадежен. Если гетманские надежные войска уйдут с Украины, «гультяи» захватят города. Вместо Белоруссии в марте 1708 г. Мазепа отправил целых два полка против небольшого отряда Булавина. Тот не принял боя, удалился неведомо куда.

Вынырнул он на Хопре, в Пристанском городке. Сюда же, по договоренности с мятежниками, подошли несколько тысяч запорожцев, вызвавшихся помочь им. И тут-то восстание заполыхало в полную силу. Присоединились казаки окрестных городков. Отряды возглавили айдарский атаман Семен Алексеев (Драный), выборные вожаки Голый, Беспалый, Некрасов, Павлов. Общая численность «войска» достигла 20 тыс. человек. Но основную массу повстанцев составляли хлынувшие со всех сторон бурлаки, крепостные, воронежские ссыльные, и с этого момента цели восстания стали совершенно неопределенными. Их диктовала предводителям собравшаяся голытьба. А она жаждала пограбить, требовала вести ее «на добычь». Тут как тут оказались раскольники, выдвигая свои лозунги — бить «немцев», стоять «за старину».

Но сейчас и царь осерчал всерьез. Наступал враг, угрожал самому существованию Российской державы — и в такой момент казакам вздумалось бунтовать! Это выглядело настоящей изменой. О восстаниях в тылу узнавали наши солдаты, офицеры, те же казаки. Подобные известия отнюдь не прибавляли им уверенности и стойкости. Узнавали за рубежом — и авторитет России падал еще ниже. Слухи о восстаниях дошли и до Карла XII. Они чрезвычайно ободрили шведского короля, утвердили его в мысли — Россию не так уж трудно будет свалить.