Петр Великий (Том 1)
Шрифт:
Из Новгорода царь немедленно разослал указы собирать новое войско со всех концов России и к весне приготовить его к военным действиям.
— За медлительность и нерадение — виселица! — велел он объявить гонцам, посылаемым с указами.
В Новгород же он вызвал думного дьяка Виниуса [147] , энергия и расторопность которого были ему известны.
— Высылай незамедлительно на работу поголовно все население новгородской и псковской земель, солдат, крестьян, попов, причетников, баб! — сказал он Виниусу. — Ныне земле русской, её городам и храмам Божиим грозит нашествие иноплеменников, то я повелеваю духовенству закрыть на
147
Виниус Андрей Андреевич (1641 —1717) — сын голландского купца и промышленника, родился и крещён в православную веру в Москве. Был переводчиком, потом дьяком в Посольском приказе. Позже заведовал Аптекарским приказом и почтовой службой. Подготовил для Петра I проект об учреждении флота в России. В 1703 году впал в немилость; в 1706 году бежал за границу, но вскоре вернулся и вновь служил.
— Понимаю, государь, — отвечал Виниус.
— Землекопов, каменщиков пригнать со всей земли, слышишь?
— Слушаю, государь.
— А ты сам незамедлительно приступай к литью медных пушек нового образца. Чертежи я тебе дам.
— Медные, государь! А где взять меди?
— У меня меди с серебром хватит на триста пушек.
— А где эта медь, осмелюсь спросить, государь?
— В церквах, в монастырях, по колокольням!
— Как, государь, колокола?..
— Да, колокола! Оставь им по малому колокольцу, и того довольно, а все остальные, большие и малые, на пушки!.. Всевышний не нуждается в их трезвоне: он божественным слухом своим слышит вздох души, биение сердца, пост травы!.. На что ему колокола!.. В них ты найдёшь преотменную медь, о какой и не помышляет мой заносчивый брат Карл, медь с примесью знатной доли серебра, и пусть сия медь кричит и глаголет во славу Всевышнего Бога и для благоденствия России!
— Слушаю, великий государь!
— Монахов и черниц, сих дармоедов, попов, дьяконов и причетников заставить молиться святою молитвою — работою во славу Святой Руси, а не поклонами, в коих Вседержитель не нуждается… Ты читал когда-либо пророка Исайю [148] ? — вдруг оборвал он себя, остановившись перед изумлённым Виниусом.
— Читал, государь…— недоумевал последний.
— Читал? Так помнишь, что говорит Вседержитель всем попам и архиереям устами пророка?
148
…читал когда-либо пророка Исайю…— Имеется в виду одна из книг Ветхого Завета. Пророк Исайя родился около 765 года до н. э. Бог в Иерусалимском храме возложил на него пророческую миссию: возвещать падение Израиля и Иуды в наказание за неверность народа. В первые годы своей пророческой деятельности он, главным образом, обличает нравственную развращённость, явившуюся следствием материального процветания в царстве Иуды.
— Не памятую, государь… Библия так пространна…
— А я помню. «К чему мне множество жертв ваших? — говорит Вседержитель попам и архиереям. — Я пресыщен всесожжением овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу… кадило мерзости мы есть»… Слышишь?
— Слышу, государь.
— «Кадило мерзости мы есть» — глаголет Адонай Господь; а попы только и знают, что кадят…
— Точно… только кадят, государь.
— А Бог говорит дальше попам: «Новомесячий ваших и суббот, и дне великого не потерплю, поста и праздности, и новомесячий ваших, и праздники ваши ненавидит душа Моя»… [149]
149
Пр. Исайи, I, II — 15
Виниусу, изумлённому, даже испуганному, казалось, что сам пророк гремит над ним.
— Так лопаты, заступы, кирки, топоры им в руки, а не кадила!.. И посты и праздники ненавидит душа Его, ненавидит!.. А кадила их — мерзость для Него!
Вдруг он оглянулся, услышав, что кто-то сморкается в углу. Там стояли Орлов и Ягужинский, и последний торопливо утирал слёзы.
— Ты о чём это? — спросил царь.
Павлуша потупился и конфузливо молчал.
— О чём, спрашиваю, или кто тебя обидел?
— Государь… я… я, — лепетал Павлуша, — я… от изумления…
— Какого изумления?
— От зависти, государь! — выпалил Орлов и засмеялся. — Если б, говорит, я все так знал и помнил…
— Это похвальная зависть, — серьёзно сказал государь. — И я от зависти чуть не плакал, взирая на все то, что я видел у иноземцев и чего у нас нет.
— Да он, государь, всему завидует…— продолжал улыбаться Орлов.
— А ты, чаю, завидуешь токмо красивым дворским девкам, бабник.
И государь снова обратился к Виниусу.
— Будучи под Ругодевом, я оттедова к морю ездил, — сказал он, и глаза его вновь загорелись вдохновенным огнём. — Сколько там простору и утехи для глаз! Вот коли ты мне к разливу реки изготовишь пушек добрых ста три, то мы с Божьей помощью и до моря променаж учиним.
— Пошли-то, Господи, — поклонился Виниус.
— Так долой с колоколен колокола, и переливай на пушки! А я орала все перекую в оружие, дабы возвысить Россию… А после и орала вновь заведём, и пахать станем.
— Аминь! — взволнованно проговорил Виниус.
17
Время шло, а вестей из-под Нарвы царю все ещё не было. Ни один гонец не примчал в Новгород.
Прошло и восемнадцатое, и девятнадцатое ноября, а вестей нет. Уже на исходе и день двадцатого, а все никого нет от войска.
Чего ждут эти увальни, Головин, Трубецкой, Борька Шереметев? Да и немчура этот, «фон Крой», должен знать воинские порядки. Как третий день не доносить царю, что у них там творится?
— Иван! Снаряжайся и в ночь гони под Нарву.
— Слушаю, государь… Живой рукой привезу вести… Ничего особого не изволишь приказать, государь?
— Нет… Надо допрежь того узнать, что там…
Через несколько минут Орлов уже мчался ямским трактом к выходу Наровы из Чудского озера.
Пётр тревожно провёл остаток дня двадцатого ноября и ночь на двадцать первое.
Рано же утром он вместе с Виниусом и Ягужинским отправился на работы по укреплению города.
На дороге им встретился странного вида старик, почти в лохмотьях, но в собольей шапке. Он стоял посередине улицы и, притоптывая ногами, пел старческим баском, задрав голову кверху:
А бу-бу-бу-бу-бу.Сидит ворон на дубу.Он играет во трубу,Труба точёная,Позолоченная.— Скорей, скорей летите, а то немецкие вороны да собаки все поедят и кровушку всю вылакают, — выкрикивал он, махая руками.
Этот старик обращался к летевшим по небу стаям птиц. То были целые тучи воронья.
Это заметил и царь с своими двумя спутниками.
— Куда это летит столько птицы? —дивился государь. — И все на северо-запад.
— Лети, лети, Божья птичка! — продолжал странный старик. — Боженька припас тебе там много, много ествы, человечинки.