Петровские Ведомости
Шрифт:
– В этом времени принято подвешивать карету-модуль на отдельном шасси. У нас будет торсионная, независимая для всех колёс, жёсткость сами сможем подобрать. Со съёмными гусеницами ты хорошо придумал, хвалю. Этот вариант, я думаю, не такой уж и сложный в реализации, только давление останется тем же – колеса то два с каждой стороны, так что большого прироста в снижении давления на грунт можно не ждать. На погрузчике же оси близко и этот вариант имеет смысл.
– Хорошо, хорошо, без гусениц. Но и никаких ободных колёс, только пневматика и шины! – улыбнулся я, – а то знаю я этих реконструкторов… так, даю на это дело две недели и по пять миллионов на каждую карету. Нужно как минимум три варианта – для местных, без футуризма, простую,
– Тогда давай им обозначения – "С", "М", "П". Своя, Местный вариант и подарочная. – Родил идею Саня.
– Вот ты и давай обозначения. Чем быстрее выполнишь заказ, тем лучше. Для начала производства можешь взять сколько понадобится денег, что бы местный мастер нанял себе штат рабочих для заказа. Желательно, что бы и дизайнер там был, и хороший дизайнер, а не любитель вычурности и золотого блеска… – заключил я, мысленно вписав кареты в статьи расходов. Очевидно, что ездить нам на них ещё долго, и встречать будут "по одёжке", то есть по карете. Сроки нас жмут, так что что бы к зиме была готова хотя бы одна…
– Это ты загнул. Если уж заказывать детали, то никаких особых сложностей возникнуть не должно – тут две недели – крайний срок для всего комплекта. Ещё столько же на сборку и установку всей начинки, и ещё несколько дней на отделку. Итого через месяц будет готово. Если, конечно, делать в экстренном порядке, использовать системы подвеску и детали с автомобилей и мотоциклов, в том числе и электрооборудование.
– Тогда работай. – кивнул я, – ты с Игорем не связывался?
– Звонил утром. Был с бодуна, видать вспоминали молодость с приятелем, так что всё прошло относительно успешно. Будет у нас охрана, но чуть попозже. К каретам полагаются возницы, конюхи и лошади, так что давай ещё коняшек присматривай, где и каких лучше купить…
Проблему с передвижением я счёл решённой, так что сконцентрировался на вопросе начала работы над получением средств для проектов. Следующий флейт возможно пригонят к зиме, и покупателя им директор верфи нашёл – это одна американская киностудия, которая выразила желание купить такие корабли, в количестве до десяти штук, и даже подождать, если качество и антуражность будут на уровне. Клятвенно пообещав американцам, что всё будет не хуже, чем первый образец, верфи принялись за распределение своей доли от предприятия.
Игорь вернулся вечером, да не один, а со свои другом. Другом Игоря оказался пожилой, мужчина, с армейской осанкой и строгим взглядом. Оглядев неодобрительно меня и Саню, он представился:
– Иван Гунин. Капитан запаса, а вы…
Мы представились. Я бросил на Игоря заинтересованный взгляд, на что он ответил кивком. Значит, можно говорить о нашем деле…
– Вы в курсе, для чего вас пригласили? – в лоб спросил я.
– В курсе. Надеюсь, это не розыгрыш. Или мне нужно улыбнуться в скрытую камеру? – поднял бровь капитан.
– Не розыгрыш.
– Я сам не поверил, – сказал Игорь, – пока там не побывал. Иван остался невосприимчив к словам и ждал. Я же, поняв, куда клонит офицер, открыл портал в Архангельский дом. Вместе мы перешли на ту сторону и теперь, в подтверждение моих слов Игорь повёл своего друга к воротам – показать натуральный Архангельск семнадцатого века. Такое не каждый день увидишь…
Одежда на капитане была правда из нашего времени – джинсы и толстовка, но сразу диктовать дресс-код я не стал, потом введу его в курс дела.
– Вот, наконец машина прибыла. Кирилл, нам нужна ещё одна!
– Понял,
– Много. Но не всё, через пару дней договоримся.
Сказано-сделано, Саня перешёл в Тверь и отправился на моей машине, с доверенностью в кармане, в московскую область.
Работа по превращению первого этажа в торговый зал заняла примерно неделю, вместе с предпродажной подготовкой товаров. Помимо неё я только открывал порталы туда-сюда и пропускал людей. Иван в тот же день исчез, а появился к тому времени, как магазин был готов к открытию – первый этаж заняли высокие шкафы со стеклянными витринами, на которых был расставлен товар. Хоть какое-то подобие магазина, хоть бы и примитивное – в этом времени и такого не сыщешь. Некоторые товары, как например, ручки, пришлось расставлять с выдумкой, исписывать ими по листу и выставлять рядом с этими же листами, в деревянных карандашницах. Карандаши тоже были, но не так дорого – перьевая ручка стоила десять рублей.
Да, у нас официально в ходу были рубли, а не ефимки и прочие разномастные монетки, типажи коих не счесть. Ефимок равнялся сорока пяти копейкам.
К слову, о птичках – рубль – это средняя зарплата. Обычный писарь в обычном приказе получал по сорок копеек в месяц. Для мужиков-работяг месячное жалование в пятнадцать копеек считалось стандартом, конюху платили где-то в диапазоне этих цен, так как с одной стороны хороший конюх на вес золота, а с другой стороны грамотность эта должность не предусматривает.
Цены я изучал в процессе исследования рынка. По всей видимости выходило, что средне-высокий класс – бояре и зажиточные купцы тратили от двадцати до ста рублей в месяц. К слову, цены в нынешнем времени были пропорциональны жалованиям – курицу можно было купить за одну-две копейки, килограмм хлеба – четыре копейки, а корова – два рубля. Коз сторговывали от тридцати копеек до рубля. У офицеров было полное раздолье – их жалование было от пяти до пятидесяти рублей.
Стоимость ручки у нас десятка, дюжина листов бумаги – рубль, дырокол, картонная папка и бечёвка для сшивания стоили пятнадцать рублей, в комплекте. Отдельно тоже можно, но более выгодно для нас. Один пузырь быстросохнущих чернил – пять рублей. Это канцелярский уголок, напротив него был уголок с косметикой для дам, вот тут порядок цен другой – Шанель, фирменный, уходил за сто рублей, что вдвое превышало жалование начальника архангельского гарнизона. Туши и тональные крема по тридцать рублей за баночку. Куча принадлежностей для душа – бальзамы и шампуни, старательно перелитые мною из пластиковых бутылей в красивые стеклянные флаконы, которые пришлось купить в своём времени по тридцать рублей, оптом. Зато тут это добавляло к и так недешёвому товару ещё три рубля стоимости.
Заканчивали коллекцию мужские одеколоны – простой, с запахом сосны уходил за десять рублей. Разница в цене с женскими обуславливалась тем, что одни вытребуют денег у мужей, которые не смогут отказать, а другим это нужно для себя, и тратить слишком много им не с руки.
В другом конце зала стояла полностью стеклянная витрина с немецким фарфоровым сервизом на дюжину персон. В нашем времени он стоил недёшево, а уж тут и подавно. Цену я поставил астрономическую – пять тысяч рублей. Рядом с ним стояла парочка витрин со стеклянной посудой и отдельно – сервиз с церковной тематикой. Цена в пятьсот рублей для церковной и тридцать рублей для стеклянной посуды так же была уместной с точки зрения целевой аудитории и качества. Как приятное дополнение к чайному сервизу презентовался цейлонский чай в жестяной баночке. С баночкой вышла вообще интересная история – пришлось погрузить её в кислоту и нагреть, что бы отошла вся краска. После этого опять в кислоты, а потом ещё и выдумать новую этикетку. Ради интересу поработал в фотошопе и распечатал этикетки с названием "Архангельский сервиз".