Петуния Дурсль и совиная почта
Шрифт:
— Так что просто сядьте на эту метлу и постарайтесь попрыгать, авось метла вас послушается, мисс Дурсль!
И Питти прыгала, вспоминая, как увидела такие же нелепые движения в исполнении Розы. Тогда Петунии было смешно, теперь же смеяться совершенно не хотелось. К ее стыду, полеты проходили вместе с Домом Рейвенклоу, так что позор был двойным. Вообще, совместных уроков у них было много, и особенно с этими зазнайками, так что Петуния успела опозориться уже везде.
Но ее "обрадовали" (опять же, глава Дома): на первом курсе за посредственную учебу не исключают. Никаких оценок на уроках не ставили, а пропуск
Эту историю с подробностями ей поведал Альбус, когда они в тот же день, а точнее, ночь, встретились на совместном уроке астрономии. Ему, конечно, ее рассказал не отец, а дядя Рон, любящий пошутить. Питти узнала, что он держит целый магазин розыгрышей и приколов. Ал даже не верил в его историю, пока мама все не подтвердила. В ту ночь оба получили выговор за то, что давились смехом вместо зарисовывания созвездий. Но оно того стоило.
Петуния бы попробовала способ дяди, но не было ни машины, ни водительских прав, ни уверенности, что ее выгонят. Ведь, например, самого дядю Гарри в школе оставили, а она как-никак его племянница. Оставалось только пойти на убийство, о чем Петуния сказала Алу в шутку, но тот нахмурился и ответил, что ради писем из дома не стоит убивать даже Пивза.
— Конечно, Пивз же такой хороший, — прошептала Питти с сарказмом, наклоняясь над телескопом.
— Нет. Но ради писем из дома я бы не стал. — Глаза кузена из травянисто-зеленых стали вдруг темно-болотными.
Петуния удивилась такой резкой перемене настроения брата и не знала, что сказать.
— Ал…
— Альбус. Пожалуйста, — очень серьезно попросил мальчик.
— Конечно, Альбус. — Петуния попыталась положить руку ему на плечо, но он отодвинулся. — Как я могу помочь?
— Никак.
— Но в чем проблема? Я не понимаю.
— Конечно в том, что я в Слизерине.
— Но поче…
Договорить профессор Синистра ей не дала, напомнив, что может назначить и наказание, а не только отнять баллы.
Совершенно разбитая после ночного урока, Петуния вернулась в гостиную Хаффлпаффа. Она уже сносно справлялась с открытием тайного прохода, правда, все равно каждый раз волновалась, что постучит не в том ритме, а потому надеялась купить складной зонтик в ближайшую поездку домой. И плевать, как она будет выглядеть с маггловским зонтом в коридорах этой варварской школы! Пока же девочка всегда разрывалась между желанием зайти в проход в компании однокурсников, чтобы не стучать по бочке самой, и нежеланием лишний раз наткнуться на Флэтворфи или Харта, ставшими уже открыто ее врагами номер один (и два. Первенство еще не выявлено).
Перед огромным полукруглым камином, на котором были весьма искусно вырезаны танцующие бурундуки, в расслабленной позе сидела староста Дома Пруденс Свифт, читая журнал, на обложке которого усатый мужчина шевелился и что-то беззвучно говорил. Еще в первый день миловидная и очень добрая девушка сказала ученикам, что те могут обращаться к ней по любым вопросам, и Петуния решила, что сейчас как раз такой момент. Староста показала себя надежной, особенно после случая на квиддиче, когда в течение
— Доброй ночи, Свифт. Не спится?
— Дурсль, — поприветствовала староста. — Время еще детское. Как дела?
Петуния села в соседнее кресло, теплое, обволакивающее и такое же кричаще-желтое, как и большая часть обстановки, и коротко поведала Свифт о своей беде. Другие ее одноклассники направились сразу в спальни.
— Я тоже из магглорожденных, — качнула девушка медно-золотистыми волосами и захлопнула журнал, — а у тебя, насколько знаю, есть взрослая родня из магглорожденных волшебников. Гермиона Грейнджер, например?
— Нет, она мне не родственница, — ответила Петуния, увидев разочарование на розовощеком лице старосты. — А к чему ты клонишь?
— Просто ты могла бы послать письмо совой не домой, а кому-то из родни, а те бы уже отправили твоим родителям обычной почтой. И наоборот так же. Родители могут отсылать письма в почтовое отделение до востребования. А почтовые ящики есть по всей стране, так что это не так проблематично для твоих родных, как аппарировать или ездить в маггловские города на машине каждый раз, когда ты хочешь спросить у матушки, как дела.
Петуния задумалась и поняла, что она права.
Знаешь, Свифт, это настолько просто, что гениально!
— Обращайся. Не зря Шляпа хотела отправить меня в Рейвенклоу.
— И слава богу не отправила! Там все такие заносчивые, — не помня себя от счастья, воскликнула Петуния.
Она бы обняла Свифт, но уже заметила, что в школе такие нежности не приняты даже среди друзей и родных. Английская старовековая чопорность!
— Ты первый человек, который бузит не на Слизерин.
— Да, к сожалению профессора Спраут, я ужасно нетипична! — Петуния подскочила с кресла, которое будто не хотело отпускать, до того было удобное и мягкое, и побежала в спальню за пергаментом и пером, чтобы сейчас же написать самое длинное в жизни письмо.
Утром пятницы сонная как муха Петуния рискнула появиться на завтрак вовремя. Ей очень нужно было перехватить Ала до того, как начнутся уроки. Но, к сожалению, кузена не было за столом Слизерина, как, впрочем, и его друга Скорпиуса. Спрашивать у их однокурсников Питти не решилась. По причинам, недосягаемым для сознания Петунии, Альбуса Поттера и Скорпиуса Малфоя ужасно не любили как в их Доме, так и во всех остальных. Нет, ее, конечно, тоже не любили, но кто она, и кто сам сын Поттера! Даже Роза кичилась тем, что является его племянницей.
Подождав их появления минут пять, девочка осмелилась подойти к Джеймсу, который, на удивление и к большому счастью Петунии, сидел за столом Гриффиндора один, подальше от сокурсников. Его длинные черные волосы были растрепаны, будто никогда не знали расчески, и наполовину закрывали сонное лицо.
— Привет. Ты не знаешь, где твой брат? — смущаясь, спросила девочка.
— Доброе утро. Неужто перестала притворяться, что мы не знакомы? — Джеймс громко откусил тост.
Петуния с нарастающим гневом подметила, что раз Джеймс задает этот вопрос, он ничего не знает о "просьбе" Розы не распространяться об их родстве. Но сейчас думать об этом было некогда.