Пейтон-Плейс
Шрифт:
«Я должна была положить этому конец в самом начале. Даже если она занимается этим только дома, я должна дать ей понять, что фальшивыми штучками никого не обманешь, а если и обманешь, то очень не надолго».
Констанс вздохнула и глубоко затянулась.
— Чертово время года, из-за него все валится из рук, — сказала она и удивилась себе: у нее не было привычки разговаривать с собой вслух и она крайне редко ругалась.
Из-за этого дождя у кого хочешь начнется депрессия.
В этот год было очень легко все валить на погоду. Весна опоздала и теперь нагоняла упущенное. Она вихрем ворвалась в Пейтон-Плейс и торопилась, торопилась, торопилась. Как Белый Кролик на чай к Мэду Хаттеру, думала Эллисон. Весна
— От этого затошнит и ученого христианина! — зло заявила она однажды, распаковывая товар в магазине.
— Что вы говорите, миссис Маккензи? — спросила Селена Кросс из-за прилавка, где она сортировала детские вещи.
— О, иди к черту, — резко сказала Констанс.
Селена промолчала. Ей больно было видеть миссис Маккензи такой несчастной, а это продолжалось уже не одну неделю. Не то чтобы состояние Констанс всегда проявлялось в том, как она говорит, но никто не может предсказать заранее, когда человек сорвется на грубость, и от этого работа в магазине шла не очень гладко. Когда Селена чувствовала, что Констанс вот-вот взорвется, она всегда старалась первой подойти к клиенту и надеялась, что он не потребует, чтобы его обслужила Констанс. Но хуже всего для Селены было то, как миссис Маккензи вела себя после вспышек раздражительности. Она извинялась, пыталась найти себе оправдания и улыбалась при этом как-то жалко и неуверенно. От этого Селене хотелось похлопать Констанс по плечу и уверить ее, что все будет хорошо. Когда миссис Маккензи извинялась, она становилась похожа на Джо, когда он, сделав что-нибудь, что разозлило Селену, пытался с ней помириться. И вэтом отражалась преданность Селены миссис Констанс Маккензи. Она спокойно выносила вид мучимого раскаянием человека, но только не Констанс и не Джо.
Констанс положила накладную на прилавок и повернулась к Селене.
— Извини, дорогая, — сказала она и улыбнулась. — Я не должна была так с тобой говорить.
«О, не надо, — подумала Селена. — Пожалуйста, не смотрите так!»
— Все нормально, миссис Маккензи, — сказала она. — Я думаю, у каждого из нас бывают тяжелые дни.
— Немного прихватило желудок, — сказала Констанс. — Но я не должна была срывать это на тебе.
— Все нормально, — повторила Селена. — Почему бы вам не пойти домой и не полежать немного. Скоро закрывать. До шести часов я и одна справлюсь.
— Я никуда не пойду, — сказала Констанс. — Через несколько минут со мной все будет в полном порядке. — Она замолчала, услышав звук открываемой двери.
Майкл Росси, казалось, закрыл собой
— Я бы хотел купить носки, — сказал Росси, который выдумал эту причину, чтобы увидеть Констанс Маккензи.
Сначала он надеялся встретить ее на улице, но, увидев его, она всегда переходила на другую сторону улицы или заходила в какое-нибудь здание, и Росси решил встретиться с ней там, где она будет вынуждена заговорить с ним.
Констанс не отвечала, и он повторил:
— Носки. Сочного цвета, если у вас есть. Размер 12,5.
— Селена! — резко позвала Констанс. — Селена, обслужи, пожалуйста, этого джентльмена. — И, не глядя на Росси, она уплыла в заднюю комнату.
Росси стоял не двигаясь и, сощурившись, смотрел ей в спину.
«Интересно, чего она боится, — спрашивал он себя. — А она боится».
— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр? — спросила Селена.
«Можно предположить все, что угодно, — продолжал размышлять Росси, не слыша вопрос Селены, — может, она обладает даром предвидения и знает, о чем я думаю. Всем женщинам нравится, когда мужчина находит их внешне привлекательными, но, возможно, она — исключение из этого правила. Но, если в этом все дело, почему она не выказывает своего отвращения, не отталкивает меня, да все, что угодно, почему она только боится?»
— Вы уже выбрали какие-нибудь носки, сэр? — спросила Селена.
— Да, — рассеяно сказал Росси и вышел из магазина.
Селена подошла к витрине и проводила взглядом высокого, широкоплечего человека. Ей нравился мистер Росси. Он не был первым мужчиной в городе, который тем или иным способом пытался найти путь в спальню Констанс Маккензи. Селене казалось, что все мужчины относятся так к разведенным или вдовам, и Констанс получала свою долю замечаний и предложений. Последнее время это было особенно заметно. С тех пор как Констанс открыла отдел мужской одежды, в магазин устремился новый поток покупателей. Даже Лесли Харрингтон заглядывал, хотя все в городе знали, что он покупает одежду в Нью-Йорке. Больше всего, как заметила Селена, мужчин обескураживало то, что Констанс, кажется, не осознавала, что мужчина способен приударять за ней. Селену забавляло наблюдать за тем, как почти все мужское население города борется за право разыграть партию с первой красавицей Пейтон-Плейс. Миссис Маккензи, кажется, не понимает, что мужчины — люди, рассуждала про себя Селена. Но теперь, как только мистер Росси посмотрел на нее, она не только поняла это, но и испугалась.
— Он что-нибудь купил? — спросила Констанс.
— Нет, — ответила Селена, поворачиваясь к ней. — Думаю, он не увидел то, что искал.
Теперь, когда Эллисон больше не была дружна с Селеной, Констанс вдруг начала испытывать глубокую симпатию к падчерице Лукаса Кросса. Она находила, что Селена умная девочка и хорошая работница. Но иногда, ловя себя на том, что обсуждает с ребенком взрослые вопросы и девочка отвечает ей по-взрослому же, Констанс испытывала что-то вроде шока.
— Что ты о нем думаешь? — спросила она Селену.
— Он самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо видела, — сказала Селена. — Он наверняка красивее, чем доктор Свейн в молодости, и красивее любого киноактера.
«Ты думаешь, я ему нравлюсь?» — В какую-то секунду этот вопрос чуть не сорвался у Констанс с языка.
«Почему это должно меня волновать, нравлюсь или не нравлюсь?» — спросила себя Констанс.
— На этой неделе я собираюсь забрать мое платье, — сказала Селена, чтобы как-то заполнить затянувшуюся паузу. — Я уже накопила нужную сумму, так что в пятницу, перед вечером, я смогу забрать его.