Пик Дьявола
Шрифт:
— Кто у тебя был еще?
— В университете я трахалась со многими парнями. Бесплатно. А потом однажды подумала: а почему бесплатно? Вот как все это случилось.
— Смотри. — Карлос взял ее за руку и положил себе на промежность. — Смотри, Карлосу нравится твоя история.
— Тогда трахни меня, Карлос! Мне это так нравится…
Вассерман, именитый драматург, профессор африкаанса и нидерландского. Пятьдесят три года, мягкотелый, с кустистой бородой и красивым, бархатным голосом. В начале каждого сеанса она ложилась в ванну, а он мочился на нее — иначе у него не
Они подкараулили его ровно в четыре за порогом ее квартиры в Гарденз-Сентер. Едва он открыл дверь, они ударили его по лицу рукояткой кирки, выбив зубы и сломав челюсть.
Услышав шум за дверью, Кристина торопливо накинула халат.
— Нет! — закричала она.
На нападавших были вязаные шлемы с прорезями для глаз, но Кристина сразу узнала телохранителей Сангренегры. Один из них посмотрел ей прямо в глаза и лягнул упавшего Вассермана. Потом оба начали бить его ногами. Позже выяснится: у профессора сломано семь ребер.
— Я вызову полицию!
Один из них расхохотался. Потом они выволокли стонущего, окровавленного профессора за ноги на лестницу и сбросили вниз. Он пересчитал головой ступеньки и обмяк на нижней площадке.
Кристина схватила мобильник и подбежала к нему. Склонилась над ним. При виде того, что с ним сделали, ее замутило. Она дотронулась кончиками пальцев до его разбитого лица. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Несмотря на боль, в глазах читался вопрос.
— Я звоню в скорую, — сказала она.
Набирая номер, она держала его за руку. Он слабо застонал.
— Я не могу здесь оставаться, — зашептала Кристина. — Не могу здесь оставаться.
Приедет полиция. Вопросы. Арест. Ни ей, ни Соне нельзя этого допустить.
Он тихо стонал, лежа на боку в луже крови, окружавшей лицо.
Она услышала, как открываются двери.
— Скорая уже выехала.
Она сжала руку Вассерману, побежала вверх по лестнице и заперла за собой дверь. Торопливо оделась. Карлос! Что ей делать?
Потом она тихо вышла и спустилась на один пролет вниз. Увидела, что у подножия лестницы рядом с Вассерманом стоят охранники. Ее они не заметили. Она поднялась выше, пытаясь сохранять спокойствие. Шла медленно, чтобы не привлекать внимания. Нажала кнопку лифта, стала ждать. Внизу голоса. Лифта не было целую вечность.
Карлос!
Едва выйдя на улицу, она позвонила ему. Он не снял трубку.
Она поехала домой, села на стул в гостиной, сжимая в руке мобильник. Что ей делать?
Позже она позвонила в справочную. Вассермана увезли в «Сити-Парк». Она позвонила туда.
— Сведений не даем.
— Я его сестра.
— Подождите, пожалуйста.
Ей долго пришлось слушать электронную музыку, назойливо лезущую в уши.
Наконец ее соединили с отделением скорой помощи.
— Сейчас он в реанимации, но поправится.
Карлос! Она снова набрала его номер. Телефон звонил и звонил. Кристине хотелось сесть в машину и приехать к нему
Нет. Слишком много осложнений. Кристина заплакала, но не от огорчения. От ненависти.
Успокоившись, она поехала за Соней. Когда она переходила дорогу, держа дочку за руку, то на другой стороне увидела БМВ. Стекла сзади были опущены. Там сидел Карлос и пристально смотрел, но не на нее. Он пожирал глазами девочку, и на его лице застыло странное выражение. Кристине показалось, будто ее ударили кулаком в сердце и давят, жмут, пытаясь ее добить.
БМВ поехал с ней рядом, когда она усаживала Соню в свою машину.
— Теперь я все знаю, кончита!
Он посмотрел на Соню, посмотрел на ее дочку. Если бы у нее в тот миг был пистолет, она бы его пристрелила.
Часть вторая
Бенни
23
Гриссел никогда не боялся начальства. Главным образом потому, что мог перепить любого из начальников — и поодиночке, и всех разом. И обойти их в работе. У него на счету было гораздо больше раскрытых преступлений, чем у них в их бытность детективами, и не имело значения, алкоголик он или нет. Но сегодня ему было не по себе. Они стояли в небольшом зале ожидания у блока интенсивной терапии больницы «Сити Парк». Все стояли, хотя в зале ожидания были и стулья: старшие суперинтенденты Исо Мтимкулу и Матт Яуберт, начальник ООТП и его заместитель, комиссар Джон Африка, начальник уголовного розыска всей провинции, и Гриссел. Чуть поодаль, вне пределов слышимости, сидели Купидон и Кейтер. Оба вслушивались, но начальство говорило тихо. Когда сотрудник отдела находился в реанимации, начальство разговаривало приглушенно.
— Матт, дай мне номер того человека из «Вулворта», — велел комиссар Африка, цветной ветеран, выслужившийся из низов. Он работал и в Кайелитше, и в Кейп-Флэтс, и в дореформенном отделе убийств и ограблений — так тогда назывался отдел особо тяжких… — Я слышал, они хотят обратиться к министру, ну и черт с ними. С министром я разберусь. Это самая малая из наших проблем…
Ну вот, начинается, подумал Гриссел. Не надо было ему бить подонка, он это знал; раньше он никогда в жизни не позволял себе избивать задержанных. Если они собираются развалить дело из-за того, что он вышел из себя, если поганый серийный убийца выйдет на свободу потому, что Бенни Гриссел был зол на весь свет…
— Бенни, — сказал комиссар Африка, — так ты говоришь, что такие повреждения у него на морде из-за того, что он ударился о манекен?
— Да, комиссар. — Он посмотрел Африке в глаза, и все они, все четверо, поняли, что сейчас будет. — Там просто манекен стоял неудачно, подвернулся… Рейнеке ударился лицом о голову манекена. Вот откуда взялись порезы.
— Должно быть, подонок сильно ударился, — заметил суперинтендент Мтимкулу.
— Когда я его схватил, то прижал его руки к туловищу, зафиксировал — ведь у него был пистолет. Поэтому он и не мог прикрыть лицо руками. Вот почему он так сильно ударился.