Пикник на острове сокровищ

Донцова Дарья

– Вава, – подскочила маменька, – какой сын! Разве у молодой женщины могут быть старые дети!

– Что случилось? – спросил я.

И тут в отделение с охапкой плюшевых зайцев в руках ворвался Владимир Иванович.

– Нико, – громовым голосом заорал он, – ты жива?

– Да, – моментально растеряв злобу, ответила маменька, – ой, зайчики. Это мне?

– Конечно, любимая, – засюсюкал Владимир Иванович, приблизился к супруге и услышал призывный плач своего мобильного.

– Ну чтоб им пусто стало! – разъярился отчим.

Он

быстро высыпал длинноухих на стол перед совершенно обалдевшим капитаном, вытащил из кармана сотовый и громогласно заявил:

– И? Патроны не достали? Уроды! Почему? Как нету на складе? Приеду, всех урою. Что с Петькой? Его еще не пристрелили? Ребята, вы меня доведете до ручки. Я рассержусь! Еще два часа назад я велел разобраться с Петькой, Анютой и Сенькой. Вы это сделали? Анюты уже нет? Классно! Почему у нас Петька с Сеней живы? А? Отвечай! Ничего сами не способны сделать! Я лично должен на место прибыть? Сказал же: у меня медовый месяц! Медовый месяц! Я тоже человек и не могу постоянно париться по поводу отсутствующих патронов. Придушите его, сварите в кипятке, положите под танк, воткните в глотку зонтик и откройте, сделайте хоть что-нибудь, но до полуночи он должен помереть!

Молоденький сержантик, став серым, тихо опустился на корточки, капитан вытаращил глаза, мне стало неловко, а Владимир Иванович, запихнув мобильный в пиджак, каменным тоном осведомился у милиционера:

– За что арестовали мою жену?

– Эгисбиеционизьм, – выдавил из себя капитан.

– Эксгибиционизм, – машинально поправил я дежурного и удивился: – Вы шутите?

– Нет, – помотал головой капитан, – мы шли с обходом, видим: стоит на весах голая тетка.

– Я вам не тетка, – подскочила маменька.

– Но ведь и не мужик, – не принял возражений капитан. – Машинист управления хохочет. Не дело это!

– Какой машинист? – потряс головой Владимир Иванович. – Тут железная дорога есть?

– Галка, – подал с пола голос сержантик, – она при весах дежурит, должность ейная называется машинист управления автоматическими весами автомата автоматической выдачи игрушек ценой в сто рублей.

У меня закружилась голова.

– Милая, – растерянно спросил Владимир Иванович у дражайшей половины, – зачем ты сняла одежду, так и до простуды недалеко!

Маменька вытащила из-под шинели косорылого кролика.

– Вот, грабельками достала! Как хотела, так и сделала!

– Ты решила избавиться от лишнего веса, – осенило меня, – поэтому и разделась.

– Ну да, – пожала плечами маменька, – не успела зайку взять, как невесть откуда появляется бомж, цапает мой костюм, я его на стул повесила, и уносится прочь. Я прямо растерялась, и тут выруливают двое полицейских и, вместо того чтобы броситься за вором, кидаются на меня, заворачивают в вонючий кусачий плащ и притаскивают сюда! Милый, разберись!

Владимир Иванович оперся руками о стол.

– Любезнейший, – улыбнулся он.

– Это не плащ, – быстро сказал капитан, – а шинель!

– Какая разница, – топнула ногой Николетта, – царапает и кусается. И вообще, она воняет кошкой, а у меня на них аллергия!

Скажите, вас никогда не удивлял странный факт: многие женщины жалуются на сенную лихорадку, кричат точь-в-точь как сейчас Николетта.

– У меня почесуха от кошек.

Но почему тогда ни одна из них не отказалась от норковой шубы? Да простят меня зоологи, но норка и кошка вроде бы родственницы, если вас покрывает прыщами от прикосновения к одной, то вы должны чихать и от общения с другой.

– Любезнейший, – улыбнулся Владимир Иванович, – вот моя визитка, давайте решим дело миром. Жена не хотела ничего плохого, мечтала всего лишь добыть зайку.

– Кролика? – растерянно уточнил капитан, изучая надпись на этикетке. – Ой! Вы тот самый? Да?

– Ну, – зарделся Владимир Иванович, – не люблю шума, обычно я соблюдаю инкогнито, но… да! Тот самый.

– И бандиты ваши?

– Да.

– И со Зверем знакомы? – с детской радостью продолжал капитан.

– Верно, мы дружим.

– Скажите, он правда такой? Ну… этакий! Понимаете?

– Конечно, – кивнул Владимир Иванович, – знаете, вне, так сказать, служебных рамок, Зверь тихий человек, у него даже хомячки живут.

– Можете мне на своей визитке автограф оставить? – взмолился капитан. – Пожалуйста!

– Нет проблем, – кивнул Владимир Иванович.

– А грабежи еще будут?

– Планируем на июнь, – спокойно ответил отчим.

– Вот бы мне к вам попасть, – щелкнул языком капитан, – небось платите хорошо!

– У каждого своя ставка.

– А Зверю сколько дают?

– Право, мне не слишком удобно разглашать чужой секрет, – замялся Владимир Иванович, – но вам, если пообещаете не болтать, скажу: три тысячи в день.

– Рублей?

– Нет, конечно, долларов.

– Мама родная, – присвистнул капитан, – ну не дурак ли я был, когда в ментовку пошел!

– Так я могу забрать жену? – поинтересовался отчим.

Капитан вскочил на ноги.

– Конечно, ясное дело, безо всяких вопросов. Уж простите, коли чего не так вышло. Мы плохого не хотели! Боялись, простудится дама, стоит на весах в одном бельишке. Это не я! Это Андрюха хай поднял! Начал в вашу жену пальцем тыкать: «Глядите, Александр Петрович, безобразие».

– Не переживайте, любезнейший, – милостиво улыбнулся отчим, – все в порядке. Ванек, держи портмоне, сбегай, милый, в ближайшую лавку, прихвати пальтецо, не может же Нико до машины в шинели идти!

Я взял пухлый бумажник и отправился выполнять поручение. В бархатном, вежливом голосе Владимира Ивановича звучали железные нотки, не позволявшие его ослушаться. Пока я шел к магазину, лихорадочно пытался найти ответ на вопрос: кем же работает Владимир Иванович, что за бизнес у «папы», в какую неприятность вляпалась маменька, выскочив за него?