Пилот Хаоса
Шрифт:
Йорана слегка покраснела и обняла его за талию.
— Наверное, пройдет много времени, прежде чем мы вновь встретимся…
— И может быть, тогда я смогу дать тебе то, что не в силах дать сейчас, — он подарил ей жалкую надежду.
— Тебе трудно? — легкими голосами спросила она.
— Нет, не за тебя, — Палатон встряхнул рюкзак. — Может быть, Недар…
Она ударила его — не сильно, но щека тут же покраснела. Его глаза затуманились от боли, но тут же прояснились.
Йорана прошипела:
— Если мне недостаточно императора, как ты смеешь предлагать мне Недара?
— У тебя высокие требования, — медленно отозвался
Йорана взяла себя в руки. Встав, она прошла к двери, открыла ее и остановилась на пороге.
— Ты пропадешь, если попытаешься…
— А я должен пытаться? Ее глаза ярко блеснули.
— Нет, прошу тебя!
— Тогда я не буду. Я вернусь домой, в Голубую Гряду. Ты найдешь меня там, когда захочешь, — и Палатон пошел от нее.
— Спасибо, — прошептала Йорана ему вслед.
Палатон ждал капсулу, чтобы добраться до школы, желая побыстрее увидеться с Моамебом, как вдруг заметил неподалеку отряд охранников. На табло порта вспыхнули дипломатические знаки, а затем подъехала большая машина. Палатон увидел, как из нее выходит абдрелик, двигаясь со странной, скользящей грацией, как будто пренебрегая законами притяжения.
Палатон решил, что ГНаск впал в немилость у Паншинеа одновременно с ним. Не обращая внимания на суматоху в порту Чаролона, он вновь принялся за чтение.
Огромная тень ГНаска нависла над ним. От него пахло тиной, симбионт непрестанно издавал чавкающие звуки, пока внезапно не замолчал, как будто абдрелик каким-то образом оборвал шумное существо. Его эскорт — чоя и абдрелик — держались на почтительном расстоянии.
— Улетаете, тезар?
Палатон поднял голову. Абдрелик обнажил в улыбке кривые клыки.
— Посланник? Да, улетаю, только местным рейсом, а вы, по-видимому, покидаете планету.
— Жаль, что не придется путешествовать вместе, да? — ГНаск рассмеялся. Его симбионт затряс студенистым телом. — Я слышал, вы отвергли великодушное предложение Паншинеа.
— Предпочитаю дальний космос. Как любой тезар.
— Да, вас растили и готовили для него. Или, по крайней мере, так говорят., — ГНаск опустился на стол — тот был более подходящим для его веса, чем кресло. — Что касается меня, ненавижу путешествовать. К счастью, в моей работе это требуется редко.
— Возвращаетесь домой?
— Нет, к сожалению, не домой, а на Скорбь. А вы?
— Получил новое назначение. — Палатон искоса взглянул на посланника, чувствуя насмешку в его вопросах.
— Грязные дела творятся в Данби.
— Да, слышал.
ГНаск поскреб шершавую складчатую шею.
— Но такие события приближают колонизацию. Вы, чоя, ухитряетесь регулировать прирост населения, но земля уже слишком истощена. Новые планеты, новые земли — вам предстоит большое будущее.
Палатон промолчал. Он понимал, что абдрелику известны взгляды чоя на колонизацию.
— Желаю вам приятного пути, — вместо ответа произнес он.
— А я вам — осуществления судьбы, — иронически отозвался ГНаск, коверкая язык чоя. — Некогда вы спасли мне жизнь. Я намерен отблагодарить вас за это. Мой секретарь передал мне… скажем, небольшой сверток. Было бы затруднительно избавиться от него во время межпланетного перелета. Думаю, будет лучше оставить его вам. Он мне уже не пригодится. — Протянув пакет Палатону, он поднялся и прошествовал к выходу из порта, а охранники потянулись за ним, как нитка за иголкой. Палатон посмотрел ему вслед.
Посланник знал или догадывался о случившемся в Данби. Вероятно, Гатон, Риндалан и даже Йорана делают все возможное, чтобы поддержать Паншинеа. Стоит на Чо начаться гражданской войне, и абдрелики явятся сюда, подобно стервятникам, стремясь выведать у чоя их секреты.
Он ушел в отдельную кабину, прежде чем вскрыть пакет. На пакете стояла дипломатическая печать, и Палатон понял, что вряд ли абдрелика беспокоило его содержимое — трудности с провозом были плодом воображения ГНаска.
Первый предмет из пакета заставил его судорожно сглотнуть. Палатон смотрел на него отсутствующим взглядом. Это была восстановленная, частично обгорелая бумага, и Палатон понял, почему абдрелик не оставил ее у себя — для него она ничего не значила. Восстановленные документы считались сомнительным доказательством, слишком часто они оказывались подделками. Но эта бумага была явно делом рук чоя — должно быть, этого не понимал даже сам абдрелик, между тем как Палатон не сомневался в ее подлинности.
Документ оказался директивой Земного дома — в ней содержался приказ Дарбу убить Палатона. Приказ был кратким и лаконичным, без лишних объяснений, кроме того, что убийство должно быть совершено ради блага Чо. Сердце Палатона застучало в обычном ритме. Он заставил себя высыпать на стол остальное содержимое пакета.
Здесь был крошечный прозрачный флакон с ядом — всего одна инъекция. На нем оказалась печать абдреликов, но ярлык на языке чоя. Как увидел Палатон, яд предназначался для него — на ярлыке было написано несколько слов с эмблемой его Дома. «Спасайся. Остерегайся Паншинеа».
Палатон осторожно повертел в руках хрупкий флакон. Если его и впрямь прислали ему, он этого не забудет. Он потрогал ярлык с виньеткой деда. Аура была слишком слабой, слишком загрязненной абдреликом, чтобы понять ее. Откуда взялся этот предмет у абдреликов? И что он означает? Действительно ли яд предназначен для него или это просто подделка с целью запугать?
Последним предметом был еще один флакон, причудливый и маленький. Палатон повертел его в пальцах, вспоминая запах. От флакона распространялась настолько сильная аура, что ее не смогли загрязнить даже абдрелики… Йорана. На стекле виднелись ряды букв — инструкция, как пользоваться содержимым флакона. Палатон поставил флакон на стол, рядом с ядом, ибо это было еще более любопытное изобретение. Он слышал о подобных снадобьях, часто размышлял, существуют ли они вообще, а вот теперь держал в руках доказательство.
Это был афродизиак. Если бы он не уехал, если бы отказывался исполнить просьбу Йораны, она сумела бы воспользоваться его мужской силой без его ведома.
Он не представлял себе, как действуют такие снадобья, но Йорана, очевидно, была готова на все. Он прикоснулся к флакону пальцем и покрутил его на столе. Прозрачная пурпурная жидкость внутри слегка вспенилась. Палатон размышлял, не добыли ли флакон абдрелики из потайного места в ее комнате — или в его.
Двойная плодовитость партнеров-чоя почти исключала случайные беременности и сексуальные связи по политическим соображениям. Неужели его мать подвергла себя такому риску или заранее решилась на это, давая ему жизнь? Неужели в нем кровь его дома смешана с кровью другого, может быть, даже простого по происхождению… или же он появился на свет случайно, ведь она так и не назвала имя того, от кого зачала?