Пилот Хаоса

Ингрид Чарльз

Недар швырнул в него стаканом. Янтарная жидкость обрызгала Палатона. Он неторопливо вытер лицо и вышел, не сказав ни слова. Он слышал, как позади Недар рухнул в кресло и заказал себе еще стакан. Палатон не видел, как из укромного угла бара вышел чоя, приблизился к утомленному пилоту, и как тот, после нескольких слов, сказанных шепотом, резко привстал и насторожился.

Палатон вернулся в свою комнату на базе. Здесь стояли полумрак и приятная тишина. Проверив хронометр, Палатон понял, что успеет выспаться. Огонек аппарата связи тревожно мигал, поэтому Палатон прежде всего

подошел к нему.

Первое сообщение оказалось от Йораны — он не сразу понял это. Она поддерживала с ним связь в краткие промежутки между контрактами. Йорана уже дослужилась до звания начальника стражи и входила в кабинет министров Паншинеа. Чем выше она поднимется, тем труднее переживет падение, когда Паншинеа в конце концов распростится с властью. Эта мысль наполнила Палатона смешанными чувствами — он до сих пор еще не знал, как относится к Йоране.

Второе сообщение было от деда. Визуальное изображение слегка подпортили солнечные лучи, но даже без этого Палатон вряд ли сразу бы узнал высокого горделивого старца, смотрящего в экран. Однако его голоса остались теми же самыми, хотя время от времени их прерывали напряженные паузы.

«Палатон, я считаю своим долгом сообщить тебе, что наш Дом подлежит Переселению. Не по приказу императора, а по финансовым причинам — мы обанкротились. В нашем роду ты остался единственным тезаром. Твоя двоюродная сестра погибла, выполняя контракт, двое твоих племянников исключены из школы Соляных Утесов. Поддержание нашего дома стало тяжестью, которую я не могу взвалить только на твои плечи. Могила твоей матери… — Здесь голоса деда ослабели так, что были почти не различимыми. На экране было видно, как он старается сдержаться. — Могила твоей матери остается на бывшей территории Дома. Прости меня, Палатон. У тебя остается еще один дом — в Голубой Гряде…» Запись кончилась.

Палатон застыл в напряженном молчании. Не то, чтобы он был слишком привязан к дому своего деда — Голубая Гряда стала его домом с того самого момента, как Палатон переступил ее порог.

Но эти внезапные беды, ослабившие его род… Почему же его племянников, в сущности, только наполовину племянников, отправили в школу Соляных Утесов? Он обнаружил, что не верит этому сообщению, и задумался, не пришла ли в голову Паншинеа идея — теперь, спустя годы, расквитаться с ним? Родственников Палатона обычно не исключали из школ тезаров — причиной этого могла стать только смерть. Одна лишь смерть. Однако дед не упомянул про смерть племянников. Значит, они не прошли какое-то из испытаний. Этому было невозможно поверить.

Что касается двоюродной сестры, Палатон склонил голову и попросил позаботиться о ней Вездесущего Бога. Погибла, выполняя контракт — значит, потерпела аварию… или затерялась в лабиринтах Хаоса. Палатон почти не знал ее — сестра была старше, к моменту его рождения ей уже было присвоено звание тезара, но именно по ее стопам он пошел первым.

Чувствуя смятение, он собрался спать. Думая о школе, Хате и надменном Недаре, прикрыл глаза. Курсанты привыкали к ритуалу медитации, чтобы очистить мысли и совладать со страхами. Машинально Палатон начал медитировать, ибо это был единственный способ заснуть. Как-то незаметно его сморил сон.

Его разбудил сигнал связи.

— Тезар Палатон!

Прежде, чем заговорить, он вскочил на ноги.

— Слушаю. — Его голова была свежей, сны мгновенно отделились от образов реальности. Он прокашлялся и повторил: — Слушаю.

— Нам срочно необходим пилот. Сейчас вы сможете вылететь?

Палатон знал, что в настоящее время на базе нет пилотов, кроме него и Недара, хотя кто-то мог прибыть, пока он спал. Но он понял, что если бы другие пилоты нашлись или им нужен был отдохнувший пилот, его не стали бы беспокоить. Недар был не в форме, не говоря уже о том, что у него были иные обязанности. Палатон протер глаза. «Летать и служить» — таков девиз школы Голубой Гряды.

— Смогу, — пробормотал он и подвинулся к аппарату связи, чтобы подтвердить согласие.

Глава 17

В этот полет он не взял ни штурмана, ни второго пилота. Он молча следил, как в ангаре корабли-госпитали прицепили к основному кораблю-эскорту, который ему предстояло вести. Экипаж и охрана загружались в госпитали с быстротой, поразившей его — однако в этом чувствовались определенный порядок и отсутствие паники. Он должен был отбуксировать медицинское оборудование в четырех кораблях-госпиталях — важная работа, намного важнее, чем контракты только на вывоз отходов. Наблюдая за погрузкой, он вспомнил обвинения Недара.

Только тот, кто в совершенстве знает свою судьбу, может стремиться к ее достижению, осуществить ее или погибнуть. Только тот, кто знает, к чему подготовила его кровь родителей. Палатон знал, что ему суждено быть тезаром — по крайней мере, это он знал наверняка. И ему было достаточно.

Сейчас Моамеб серьезно болен, невропатия прогрессирует, разрушая его здоровье — его образ не мог потускнеть в памяти Палатона. Он думал, что пришла пора вернуться в школу Голубой Гряды, несмотря на гнев императора. После этого контракта он обязательно побывает дома и немного передохнет. Вероятно, в последний раз придет на могилу матери прежде, чем его Дом потеряет все права на эту землю. Пришло время прощаться.

И время вновь встретиться с Йораной. Палатон почувствовал, как сжалось его горло.

Тонкие пальцы коснулись его плеча и пробежали по спине, слегка прощупывая кожу.

— Ты слишком напряжен, — произнесла Фаба, понизив голос так, что слышал ее только Палатон.

Палатон обернулся. Чоя-механик улыбнулась ему. Она прервала сон, чтобы подготовить корабль, темная масса ее кудрявых нерасчесанных волос запуталась вокруг гребня. Она понимала, когда его тело переполнялось желаниями и когда он хотел остаться один. Палатон радовался ее присутствию, хотя их связь никогда не угрожала перерасти в привязанность. Ее пальцы продолжали бегать по спине Палатона, отыскивая нервные узлы.

— Ты вылетаешь сегодня утром?

На самом деле на базе не могло быть утра — просто время сна и время работы благодаря дальнему космосу, окружающему ее, но старая привычка делала искусственное окружение более уютным. Палатон окинул бархатную черноту за иллюминатором.

— Да.

— Тебе повезло, — она убрала руку со спины и на мгновение прикоснулась к его щеке. — Надеюсь, полет будет безопасным.

Распространяя запах машинного масла и духов, она скользнула мимо и направилась в дальний угол ангара.