Пилот мечты
Шрифт:
— Точно, держимся вместе! Идем парами, дистанция километр, — полезные мысли у Рио иссякали на глазах.
Я снова начал кричать, вспоминая всё, что знал о тактике тяжелых флуггеров. Мы даже умудрились выстроиться в подобие боевой коробки, как торпедоносцы без истребительного эскорта. Шесть пар ромбом, ведомый с превышением над ведущим, так чтобы кормовые пушки давали максимально массирование огня в задней полусфере.
Спасибо, господи, что пилоты в бригаде с высоким разрядом. Хотя и слабая надежда. Военный-то я один. И тот недоделанный.
Что наш эскорт?
Дела у эскорта были тухлые. В камерах заднего обзора при сильном увеличении были видны черные точки, не более. Черные точки на черном фоне. Пиратов мы не наблюдали и подавно. Зато отлично были видны тактические отметки: четверка зеленых и восьмерка красных. И отлично работала трансляция.
— Манильо! Сантуш вызывает. «Андромедам» не разогнаться, нас догоняют, сам видишь. Еще минуты три и нас достанут. Надо принимать бой.
— Комачо прав. Разворачиваемся, — подал голос Тосанен.
Хоть сегодня эти двое были в чем-то согласны. Жить охота!
— Поддерживаю. Расходимся в стороны, берем их в клещи. Начинаете вы. На дистанции пятьдесят отваливаете назад, мы на «Горынычах» ведем ближний бой, вы нас прикрываете.
— Согласен. Тойво! Ты знаешь, как я тебя люблю, но сегодня мы друзья.
— Какие вопросы, Комачо.
— Есть уверенный захват, веду всю восьмерку.
— Есть, захват подтверждаю.
— Даю оптимизацию прицеливания. Тактические отметки Аспид-1, 2 мои, Аспид-3, 4 твои. Подтверждение?
— Есть. Парсер оптимизацию подтверждает.
— Доворот лево двадцать, на дистанции двести — огонь!
Двести километров! И триста до каравана, то есть до нас, то есть до меня и моей горячо любимой тушки! Я физически ощутил, как некто злой ухватил мой желудок холодной, очень холодной рукой.
Вокруг сияли безразличные точки звезд. В недалеком тылу началось горячее дело. Я слышал его звуки — звуки космического боя!
Лязгающие команды, крики «прикрой!», сиплое, надрывное дыхание пилотов и яростный гул насилуемых двигателей, прорывающийся сквозь микрофоны. Плотоядное чавканье гашеток и слабая, на грани слуха, вибрация титанировых крылатых тел, когда с пилонов уходят ракеты.
Этот звон донесли до меня радиоволны, и я, сам не знаю как, усилием воли не позволил рукам развернуть флуггер и броситься туда, где ревела плазма и стонал титанир. Опыт двух боевых операций говорил однозначно: хочешь жить — лети и сражайся! А правда сегодняшней жизни возражала: ты не истребитель больше! Я же скрипел зубами от страха и злости да держал курс.
— Работаем залпами по два «Мартеля» в один заход. Все равно другого шанса не будет. — Голос Сантуша утратил обычную вальяжность, что было слышно даже сквозь шелест статики. — Есть дистанция! Огонь!
— Первые ушли! — Тосанен выдохнул.
— Веду Аспида-2!
— Веду четвертого!
— Огонь! — теперь выдохнул и Комачо.
Ракеты высланы навстречу врагу, управляемого оружия больше нет.
«Хаген» — машина грозная. Внутри плоскостей шесть гнезд, куда входят четыре «Мартеля» и два блока «Оводов», плюс шесть пилонов внешней подвески, куда вешай что душе угодно: хоть противокорабельные «Мурены», хоть блоки инфоборьбы, хоть пушки. Но это на флоте. А сейчас немецкие красавцы несли всего четыре «Мартеля», которые только что зажили своей недолгой жизнью.
Прочее их вооружение состояло из двух встроенных курсовых лазерпушек и пары скорострельных ионных пушек для защиты задней полусферы.
— Небраска! Комачо вызывает! К тебе летят два персональных гостинца прямо с солнечных берегов Роны! Центнер силумита и центнер урановых стержней! Имеешь шанс показать класс высшего пилотажа, а мы поглядим. У тебя осталось… секунд шесть.
Небраска ответил так цветисто, что даже бортовой переводчик не осилил хитросплетений американского языка. Хотя что он мог сказать? Что и любой в его ситуации.
А ситуация в этот конкретно момент у него была аховая. Французский «Мартель» имеет запас управляемого хода в космосе две тысячи километров. Что в известной мере компенсирует его средненькую маневренность. На Наотаре такие машинки догоняли даже неподражаемых гребешков — лучших мастеров пилотажа в известной части Галактики. А начинка у них такая, что при подрыве на дистанции триста метров конус поражающих элементов может оставить шансы, пожалуй, только забронированному по самое не могу «Фульминатору», любой другой флуггер — распылит.
И вот прямо сейчас восемь дьяволов дожирали расстояние, а их маленькие злобные мозги вовсю общались, оптимизируя решение профильной задачи «стая на стаю». Импульсы бортовых радаров хлестали по мишеням, тепловые сенсоры приготовились ловить излучение двигателей, а оптическая система намертво впилась в силуэты, выбирая выгодный ракурс. При этом головки самонаведения непрерывно согласовывались с целеуказанием от своих флуггеров.
— Сантуш! Зачем тратить две ракеты на одного?!
— Манильо! Это флуггер Небраски, он один стоит всего синдикатовского сброда. Через десять секунд можете пускать «Оводы». Поддайте жару!
Десять секунд! Вот такой он — бой в космосе. Врага еще не видно, а дело уже решают секунды. Десять секунд… насколько я помнил, «Черный гром» несет аналоги наших ракет среднего радиуса действия «Гюрза», а значит, пилот «Эрмандады» уже в зоне эффективного огня.
Тактический радар зафиксировал пуски с той стороны. Восемь ракет, по четверке на брата! И еще восемь в сторону «Хагенов»! Ох, сейчас завертится!
И завертелось.
Выпустить спокойно оставшиеся ракеты пиратам не дали. Спустя миг после второго залпа их накрыла волна «Мартелей». Пираты спасались как могли. Рассыпались тепловые ловушки, кубическими метрами сыпалось фуллереновое волокно, флуггеры отчаянно фигуряли, ставя электронные помехи с бортовых станций.