Пилот на войне
Шрифт:
— Доклад по танкам.
— Командир, вижу: четыре машины встали, остальные отворачивают с курса.
«Пора отходить. Совсем пора. Очень пора!» — Подумал капитан.
— Что, некисло нам всыпали? — Рука хлопнула по плечу, а рядом на песок приземлился увесистый зад Салмана дель Пино, почему-то в комбинезоне, без скафандра, только лицо скрывала кислородная маска. — Это тебе, господин «Эрмандад», не жулье всякое шугать по Тремезианскому поясу!
Ахилл-Мария вздрогнул от неожиданности.
— Салман! Нельзя так подкрадываться!
— Хы-хы-хы!
— Что вообще происходит?
Салман хмыкнул и ответил, перерезав горло пальцем.
— Вот что! Одну самоходку выбили. Комполка убит…
— Как убит? Они же отступают! Мы же тут одни, батальоном!
— Хренальоном! — Передразнил его Салман. — Банально! Только что танки отстрелялись ракетами, так? Первый залп дали с перелетом. У них дальность тридцать кэмэ. Угодило точнехонько в штабную машину. Все в фарш… Замри!
Удар сшиб Ахилла наземь. Рядом улегся Пино, прижимая товарища рукой.
— Не шевелись!
Послышалось тревожное «шр-р-р-р-р-р-р».
«Беспилотник! Чертов беспилотник!»
Все еще лежа, Ахилл-Мария рявкнул в рацию:
— С бархана! Все с бархана!
Вовремя.
Бойцы чуть не кувырком рванули к подножию, когда верхушка горы вздыбилась, как норовистый жеребец. Тонны песка взлетели в небо, чтобы просыпаться прахом окрест.
— Молодцом. — Похвалил Салман, вытаскивая голову из черно-желтой кучи. — Соображаешь!
— Уходить надо!
— Куда? Без приказа? Я запрашивал штаб бригады. Требовал артудар и авиаподдержку.
— И что?
— Послали меня, вот что! Говорят, ты персонального линкора не желаешь? Какие силы противостоят? Что за части? Численность? Направление?
— Ну и?! — Ахилл-Мария извлек автомат из песка и посмотрел на поднимающегося комбата.
— Языка буду брать! Без «и»! — Усмешка за преградой забрала.
— Сам?! Ты же командир!
— А кто? Может быть ты? Я все на зама оставил, так что не дрейфь! Организуй лучше контратаку, пока я пробираюсь. В общем, я пошел.
— Куда ж ты пошел без скафандра?!
— В броне нельзя. Все средства слежения настроены на сигнатуру скафандров — сразу засекут. Да и сейсмодатчики… Я же без выкладки сто двадцать кило! А если с выкладкой… Бывай, короче.
И огромная фигура Салмана вдруг обратилась стремительной тенью, канувшей в ночи. Ахилл-Мария успел только угадать направление — на левый фланг.
Он взбежал на бархан и залег в воронку рядом с пулеметчиком. Смертоносный агрегат бился в конвульсиях, засыпая поле оперенным вольфрамом. Перед огневой позицией было черно от поддонов.
Ночь навалилась на капитана сотнями вспышек, неясных теней в складках песка и хлопками пуль.
По бокам рассыпались выстрелы его солдат.
Он выпустил из наспинного контейнера последнюю «Стрекозу», выбрал свободный ход на спуске и уставился в панораму, ожидая, когда картинка прояснится.
Первым, что Ахилл-Мария увидел, были далекие метки атакующих вертолетов. Пока еще далекие.
Приклад лягнул в плечо, когда зенитная надкалиберная граната покинула ствол. С панорамы стерлась одна красная рамка. Но их было много, очень много.
Ночь. Пулемет, заходящийся бешеным дятлом. Ложе на сгибе локтя… Вертолеты…
— Комета, как прием? — Это Бердник, спешите видеть. То есть слышать.
— Чисто, командир.
— Держись левее, и не забудь включить поле, а то знаем мы вашу манеру летать без щита на сверхмалых!
Нас много. Все истребители 2-го ГОАКР, а еще четырнадцатое авиакрыло и две эскадрильи «Хагенов», черт знает откуда. На Хордад привалили два европейских эскортника — «Герцог Беррийский» и «Принц Энгиенский», а также тяжелый «Наполеон Бонапарт». Французы, конечно же. «Хагены» — с какого-то из них.
Позади над пустыней — штурмовики. А в стратосферной недосягаемости, опираясь на титанировые крыла, парит «Асмодей» — координатор и наводчик нашего сектора.
— Держим плотный интервал. Высота полсотни метров, выше не забираться. Расходимся для атаки строго по моей команде. — Приказал Бердник.
Григорий Алексеевич олицетворял в тот момент страшную мощь. Командир сводной авиагруппы в полтораста флуггеров!
— Скорость шестьсот двадцать!
Да, вот так мы ползем, оставив Хордад за кормой. Лететь всего ничего — меньше сотни километров, поэтому и темп такой обидный.
— Эскадрильи «Хагенов»! Идти в тылу ордера. Готовьтесь взять превышение пять тысяч по моей команде.
«Хагены» — мои любимые тяжелые истребители. На одном из них я славно погулял в Тремезианском поясе! Очень полезная машина, особенно на дистанции. Будут нас огнем прикрывать, потому что впереди целая клонская авиадивизия, надо к ним со всем уважением. Еще бы, такая силища!
Под брюхо «Дюрандаля» сыплются барханы.
Я невольно подумал, что ласкаю ударной волной чертовски дорогой песочек! Это же почти чистый люксоген!
Панораму, спроецированную на забрало, украшает множество меток. «Рожденные ползать», наша пехота — синяя, чтобы мы случайно их не задели, когда пойдем на штурмовку. Клоны растянулись красной змеей, огибая фланги. В тылу помечена батарея ПКО. Тоже специально для нас, чтобы по-глупому не подставились.
Поверх мизансцены вьются метки клонских вертолетов, а с правого фланга разворачивается авиадивизия. Сорок «Абзу», с десяток тяжелых «Варэгн» и сколько-то там штурмовиков.
Все это видит «Асмодей», а значит и мы.