Pink Floyd. Кирпич к кирпичу

Мухин Олег

МЭТ СНОУ: Что ты думаешь об исполняемых вами песнях, которые ассоциируют с голосом Роджера?

ДЭВИД ГИЛМОР: Мы поем только одну — «Shine On You Crazy Diamond», хотя есть часть песни «Comfortably Numb», которую пел Роджер и которую теперь поют Рик, Гай Прэтт и Джон Кэрин. «Money» на диске пел я. Мы подобрали песни, которые нам нравились, и предпочли петь «живьем» те песни, которые пел я или которые больше ассоциировались со мной. Многие считают, что «Shine On» с моим вокалом звучит очень похоже, но на самом деле я так пел не специально, хотя всегда был хорошим имитатором.

МЭТ СНОУ: Беспокоило ли вас поначалу, что фэны могут плохо отнестись к «Pink Floyd» без Роджера?

ДЭВИД ГИЛМОР: Я знал, что будет какое-то количество недовольных фэнов. Их было не очень много. Среди публики имелись люди, проявляющие свое недовольство в связи с отсутствием на сцене Роджера,

они громко кричали в те моменты, когда остальные зрители были спокойны. Они совершенно правы; я только не понимаю, для чего, черт возьми, они потрудились купить билеты. Если мы им не нравимся, пусть идут на концерт Роджера. Была парочка забавных случаев. Однажды явился целый отряд из восьми парней, на которых были надеты футболки с надписью «Fuck Roger» («Е…ть Роджера»). Был еще один парень, носивший одну из футболок с турне Роджера, у которого на груди зелеными флюоресцентными буквами было написано «Roger Waters», поэтому мне достаточно было бросить взгляд на публику, чтобы увидеть его светящееся имя. Этот парень начал с крика, но к концу второго отделения снял футболку, разорвал ее на кусочки, швырнул на землю и растоптал!

Эти люди не понимают, что произошло. Они думают, что мы что-то сделали с Роджером. Но мы не выгоняли его, мы ничего не делали с ним. Он сам ушел из «Pink Floyd». Он послал письмо в CBS в Америке и в EMI здесь, где было сказано, что он покидает «Pink Floyd», — вполне ясно и определенно. Нам он не сказал — мы узнали, только когда получили копию его письма из звукозаписывающей компании. Он ушел, а мы захотели остаться. Все очень просто. Мы лишь боролись за свою свободу.

МЭТ СНОУ: В семидесятые годы вы ни разу не обсуждали, что произойдет, если кто-то из участников группы захочет уйти?

ДЭВИД ГИЛМОР: Нет. Когда Сид ушел, он был главной фигурой в группе, но остальные парни не сказали: «О, уход Сида уничтожил нас». И когда Рик ушел в 79-м, мы не сказали: «Давайте заканчивать с музыкой». Поэтому когда в 85-м ушел Роджер, почему я должен был прекращать делать то, что я делал в течение последних 17 лет?

МЭТ СНОУ: Ты не хотел бы съездить в Берлин в этот уикенд, чтобы посмотреть «The Wall» Роджера?

ДЭВИД ГИЛМОР: Да, весьма соблазнительно, но я не поеду. Никто из нас не поедет. Полагаю, я посмотрю концерт по телевизору. Я не хочу там оказаться и быть пойманным одним из своих товарищей, когда буду украдкой из-за кулис смотреть шоу, ха-ха-ха! Я не очень хочу ехать. На самом деле я не обдумывал эту тему достаточно глубоко, чтобы знать точно, как я к ней отношусь. Моя борьба с Роджером была за свободу, а если мне нужна свобода, то я должен дать свободу и ему. Поэтому к «The Wall» я отношусь прекрасно — уверен, он покажет очень хорошее шоу.

МЭТ СНОУ: Общался ли ты с ним без адвокатов последние три года?

ДЭВИД ГИЛМОР: О да. Мы встречались и беседовали. Сейчас он перестал приезжать на совещания, которые мы проводим, — мы по-прежнему ведем совместный бизнес, и мы должны проводить совещания, чтобы принимать различные решения, но сейчас он обычно присылает поверенного. Последний раз я разговаривал с ним, когда мы подписывали договор в 1987 году, который остановил все судебные процессы и разрешил нам пользоваться названием бессрочно. Он получил некоторые права, доли и паи, в особенности относительно «The Wall». В договоре имелась пара неясных вопросов, и он впоследствии возбудил два-три судебных процесса против нас, которые им сейчас прекращены.

МЭТ СНОУ: Он что, сразу же обращается в суд? Не пытается встретиться и договориться без адвокатов?

ДЭВИД ГИЛМОР: Да. Думаю, у него есть мой номер телефона, а у меня его нет. Но я не заинтересован в обсуждении с ним чего-либо. Он слишком много лгал и сделал нам слишком много плохого. Я не заинтересован в общении с ним.

МЭТ СНОУ: Как ты думаешь, наступит день, когда вы пожмете друг другу руки и оставите все обиды в прошлом?

ДЭВИД ГИЛМОР: Не думаю. Я не люблю долго злиться, но он сделал много ужасных вещей. Порядочность — это не то, чем он пользуется в погоне за властью. Мы делали все, чтобы помешать его планам отправиться вокруг света с грандиозным шоу под названием «Роджер Уотерс из «Pink Floyd», написанным огромными буквами, и помешать забрать у нас название. Я на 100 процентов уверен, что он именно это собирался сделать, и мы, отправившись на гастроли под именем «Pink Floyd», пожалуй, свели на нет его планы. И его карьера, когда он покинул группу, не сложилась, как он хотел.

МЭТ СНОУ: Каковы со сцены свет и звук флойдовского концерта? Музыканты слышат эффект перемещающегося звука?

ДЭВИД ГИЛМОР:

Можно услышать, да, но перед выходом на сцену следует быть осторожным с выпивкой, поскольку на сцене находится большое количество оборудования. Сцена заполнена маленькими зеркалами, лампами, мониторами и люками, испускающими свет. Поскольку в перерывах между песнями — кромешная тьма, ты должен точно знать, где находишься. У нас есть лампочки-ориентиры, освещающие лестницу позади сцены, по которой мы поднимаемся на нее, и у меня имеется маленькая лампочка с регулируемой яркостью, которая освещает части моей аппаратуры, поэтому если я покручу ручку, то увижу, где нахожусь.

МЭТ СНОУ: Плавучая сцена, на которой вы выступали в Венеции, — до вас кто-нибудь использовал что-либо подобное?

ДЭВИД ГИЛМОР: Я видел похожую в фильме братьев Маркс, но не думаю, что кто-нибудь раньше делал что-либо на таком же уровне. Нам нужно было найти место, чтобы поставить довольно большую баржу, — я ставил задачи, а другие люди их решали!

Концерт в Венеции был потрясающим, но он был также очень напряженным и нервным. Продолжительность концерта была строго ограничена; трансляция через спутник означала, что мы должны были отыграть его абсолютно точно по времени. У нас имелся список песен, и мы укоротили их, чего никогда раньше не делали. Передо мной на полу стояли большие часы с красными цифрами на циферблате, а на листе бумаги было написано время начала каждой песни. Если мы приближались ко времени начала следующей песни, я обязан был прервать ту, которую мы играли. Мы действительно здорово провели время, однако городские власти, согласившиеся обеспечивать безопасность, туалеты и еду, полностью отказались от всего, что они обязаны были сделать, а затем обвинили нас во всех последовавших проблемах. Много чуши было написано об этом, даже некоторыми уважаемыми журналистами из «The Guardian», — статьи о нашей музыке, из-за которой растрескались здания. В городском совете Венеции поднялся большой скандал; одни чиновники хотели избавиться от других, и они воспользовались этими статьями, чтобы дискредитировать своих врагов. Мы стали политическими заложниками.

Большинство местных чиновников просто покинули на время концерта город в надежде, что если что-то не получится, то они обвинят нас.

А потом были гондольеры — они явились к нам и стали угрожать, что если мы не дадим им немедленно 10 000 долларов, то они перекроют пространство перед сценой и будут дуть в свои свистки на протяжении всего концерта. Поэтому мы сказали: «Хорошо, приходите к концу представления, и мы дадим вам 10 000 долларов». Когда они пришли, мы сказали: «Пошли на хер, вы упустили свой шанс!» Были и другие истории, где мы должны были давать взятки людям, чтобы сделать дело. Например, на пути одного из главных каналов находится остров под названием Джудекка, и там у них понтонный мост, перекрывающий канал, который они согласились открыть для нас рано утром на следующий день, чтобы дать пройти нашей сцене, которую тащили буксиры. Затем они отказались открывать канал, поэтому нам пришлось буксировать эту огромную сцену размером с футбольное поле в открытом море. Затем появилась морская полиция, они подошли к борту и сказали: «Вам запрещается идти другим путем». Мы сказали: «Нас не пропускают через тот канал, на который мы договорились». Нам снова пришлось заплатить.

С самого начала Стив был против идеи выступить в Венеции, говорил, что ее будет очень трудно осуществить. В течение всей второй части турне он подходил ко мне и говорил: «Концерт никогда не состоится». А я говорил: «Стив, если концерт в Венеции не состоится, ты будешь уволен». Или что-то в этом роде.

МЭТ СНОУ: Это был блеф?

ДЭВИД ГИЛМОР: Право, не знаю. Не будем выяснять.

МЭТ СНОУ: Ты когда-нибудь был на концерте Жан-Мишеля Жарра?

ДЭВИД ГИЛМОР: Нет. Я видел на видео кусочек его концерта в Док-лэндз, и он не произвел на меня сильного впечатления. Он играет довольно мелодичную музыку, но отсутствует динамика, которую я лично люблю, и многие эффекты напоминали дешевую «миккимаусную» продукцию, однако я не видел концерт «живьем», поэтому на самом деле не знаю. Бедный старый Жан-Мишель плохо подготовился к этому концерту; он не знал, как нужно договариваться с местными властями, и весь концерт оставил неприятное впечатление, потому что он не дал взятку чиновникам; одно не случилось, другое не получилось. Я знаю, что привкус остался у кое-кого из зрителей и после нашего концерта в Венеции, поскольку нас обвинили в том, в чем мы не были виноваты; тем не менее все, кто должен был получить взятки, их получили — и даже те, кто не должен был получить, тоже получили. Этого требовал наш успех!