Пинок в светлое будущее
Шрифт:
– Женщина, простите, а вы случайно не воровать лезете?
Ответом интересовался старичок с тросточкой в руках и в огромной, как зонт, шляпе. Он стоял на земле, задрав вверх голову.
– Я, мужчина, антенну ремонтирую, – вежливо пояснила Зинаида и стала примериваться к форточке.
Вообще для грабителей такая форточка – большая удача. Если бы все окно открывалось целиком, Зина бы в щель точно не просочилась. Но Мышкин заказал нормальную, то есть здоровенную форточку. И, как самонадеянный идиот, конечно же, оставил ее сегодня открытой, дабы в комнату проникал свежий воздух. Вместе с воздухом через нее запросто может проникнуть кто угодно. Например, Зинаида.
Комната встретила ее недоброжелательной тишиной. Будто каждая вещь осуждала некрасивый поступок Зинаиды. На улице еще не наступила кромешная тьма, поэтому свет Корытская не включала – к чему настораживать любопытных соседей, покупай потом у бабы Глаши свои же фотографии по цене портретов супермоделей…
– Да ладно, чего уж… Я же не воровать к вам… я только посмотрю, где тут у него пишущая машинка… – неизвестно перед кем стала оправдываться вслух Корытская.
Стараясь не шуметь, она прошлась по всем комнатам. Вот уж и правду рассказывал Иван! Квартира его совсем не напоминала коммуналку – просторные комнаты, широкая прихожая, обои очень модные, точно такие же Зина видела в журнале «Рязанские мотивы». И кухня совсем не отгорожена стеной, а только маленькой такой барной стоечкой, как у Зинаиды на работе. А телевизор… Как только Иван его на второй этаж заволок? Часы с ангелочками, пепельница в виде бесстыдной голой девицы, фужеры с золотыми ободками, светильник в форме слона… Зинаида даже на некоторое время забыла, зачем пришла, только бой часов привел ее в чувство. Вернее, чуть не лишил этих самых чувств. И все же она взяла себя в руки и приступила к тщательному осмотру. Обстановка была достойной, а вот пишущей машинки нигде не было видно.
– Наверное, в кладовке спрятал… – догадалась Зинаида.
Сунулась туда и замерла. По спине прохладным ручейком заструился пот. Зинаида ясно слышала – в прихожей, в замочной скважине двери, зачиркал ключ.
Недолго раздумывая, Зинаида юркнула в кладовку, притянула изнутри дверцу – осталась лишь маленькая щелочка – и стала ждать… неизвестно чего.
– Слышь, ты обувь-то не снимай! Совсем рехнулся, что ли? – послышался звонкий шепот. – Чистоплюй хренов…
«Если шепчут, значит, это не сам Иван, – мелькнуло в голове Зинаиды. – Может, гости какие? Увидят, что Ивана дома нет, и уйдут. Отсижусь…»
Однако гости вели себя совершено бессовестно. Двое мужчин в невзрачных серых одеяниях работали молча и на удивление слаженно. Перво-наперво они стянули с дивана тонкий плед, кинули его на пол и стали собирать в узел самые красивые вещи. Причем совершенно не интересуясь мнением самого хозяина. Сначала туда уложили большие настенные часы с бронзовыми ангелочками, потом туда же улеглась бесстыжая девица-пепельница, следом – светильник со слоном, какие-то шкатулочки и прочие безделушки.
Зинаида через щелочку следила за действиями «гостей» с молчаливым изумлением. Но когда неизвестные гости потянули с подставки огромный телевизор, ее душа взбунтовалась.
– Вы чего тут творите, а, гады вы этакие? – взревела во все легкие она, выскочив из кладовки.
Мужчины чуть не грохнули здоровенный телевизор об пол.
– Господа соседи! Соседи, мать вашу! Немедленно вызывайте милицию! – орала Зинаида все громче, продвигаясь прыжками к входной двери. – Грабители напали на наш подъезд! Сейчас все наши вещи выносить начнут! Вызывайте подмогу! А то сейчас они из меня труп сделают!
Зинаида от испуга уже перешла на визг. Ведь знала, что надо сидеть как мышка, и чего это глотка взорвалась? Но было уже поздно – слова сами по себе вылетали изо рта немощной женщины, а незваные гости так растерялись, что даже и не сообразили, что даме надо попросту заткнуть рот. Тем временем Зинаида беспрепятственно выскочила в подъезд и долбилась в дверь напротив, где проживал солидный дядечка Павел Наумович с большим серьезным псом.
– Пал Наумыч! Выпускай собаку! Я у Мышкина воров поймала! – тарабанила Зинаида в дверь и верещала на весь подъезд.
Пока Павел Наумович надевал костюм к вечернему выходу, в подъезд выскочили уже все жильцы – и дамы в ночных сорочках, и мужчины в семейных трусах, и даже бабушки в бигудях на седых трясущихся головушках. Грабители только сообразили, что надо бы выскочить на волю через балкон, а к ним уже ринулся грозный пес Павла Наумовича по кличке Наган. Понеслась новая волна крика, визга и матов – пес не давал шевельнуться не только грабителям в квартире Мышкина, но и всем соседям на площадке.
– Что у вас произошло? – не торопясь появился наконец сам Павел Наумович. – Наган! Ко мне! Фу, я сказал! Господа, чего вы вытянулись-то? Расскажет мне кто-нибудь, что произошло?
– Так вы это… пса-то попридержите! Как же рассказывать, если он на любой голос кидается? – еле выговорила Зинаида. – И вообще – в доме у Мышкина грабители обнаружились, их бы задержать, пока не ушли.
Павел Наумович степенно продвинулся в комнату соседа и успел как раз вовремя. Его очам предстала нелицеприятная картина: обтянутый джинсами пухлый зад одного из ночных гостей застрял в форточке и теперь незадачливого вора можно было рассмотреть детально. Второй из похитителей метался по комнате, кидался к другим окнам, но больше в квартире Мышкина балконов не было, а бросаться вниз головой на асфальт, хоть и со второго этажа, парню не улыбалось.
– Колян! Коззел! Чего застрял-то? Не мог по нормальному балкон открыть? – со слезами в голосе орал он на друга и долбил по круглому седалищу коллеги обнаженной девицей-пепельницей.
– Сдавайтесь! – отрывисто предложил Павел Наумович и даже картинно уселся в кресло Ивана. Пес Наган запрыгнул и улегся в такое же кресло напротив.
Общими подъездными усилиями грабители были задержаны, связаны бельевой веревкой и теперь терпеливо дожидались приезда милиции.
– А я, главное, пошла мусор выносить… – вдохновенно врала Зинаида любопытным соседям. – Иду, значит, ведром махаю, ну чисто тебе Красная Шапочка… И тут вижу – дверь у Мышкина открыта.
– Врет она все, – бубнили себе под нос друзья-грабители. – Она уже до нас там воровала.
– Видали наглецов? Хоть бы собаки постыдились! – вздохнула Корытская. Потом снова закатила глаза к потолку и продолжила сочинять: – И я, не побоявшись лишиться жизни, чести и совести, забегаю, значит, к Мышкину и ка-а-а-ак заору!
– Зиночка, Зиночка, только сейчас орать не надо, я тебя прошу, – просила молоденькая Катя, которую принесло с первого этажа. – Я только-только Степашку уложила. Не ори, будь добра.
– Пусть орет! – тряслись бигуди на темечках беззащитных старушек. – Ори, Зинка, наводи больше шума, может, тогда милиция быстрее явится!
Соседские же мужики пытали грабителей по-своему:
– А у вас чего ж, спецьяльный струмент есть для дверей-то? Ванька вона какую дверь построил, а вы все одно влезли. Не, а вы чего, струмент-то с собой в милицию заберете? И на кой он вам тама? Вы тута оставьте, он целее будет!
Воры же с большим вниманием разглядывали Ванькины рязанские обои и в разговор не вмешивались.