Пиноктико
Шрифт:
— Я же говорил, что мы ещё встретимся!
— Да? Я думал, что мне это сказала говорящая касса… Но в любом случае: я рад, что увидел тебя, а не её… Хотя, может быть, они скоро уже будут повсюду? Как там дела у Зоммерфельда?
Петер два раза махнул рукой — как будто перебросил невидимый мячик назад — через плечо… И сказал:
— Забудь. Я ещё там числюсь, но занимаюсь, в основном, другими делами, и вовсе не там… И об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Мне нужно ещё какое-то время восстановиться морально, прежде чем приниматься за новую работу, — сказал я.
— Подожди, подожди, ты же не знаешь, о чём я…
Выслушав его предложение, я сказал:
— Но
— Потому что я видел! — сказал он. Мы с ним уже прошли по Театинерштрассе, пересекли Одеонзплац и попали в кафе «Шуманс»…
Петера там знали, и, несмотря на отсутствие свободных мест, мы простояли совсем немного — у стойки, после чего приветливый официант предложил нам места за квадратным столиком…
Снаружи в этот день был сильный, временами просто ураганный ветер, и с каждым посетителем, приподнимавшим красный парчовый занавес над входной дверью, ветер забегал в бар и забирался всем за шиворот…
Мне, по крайней мере, он туда забирался — я то и дело поёживался… Не думаю, однако, что он проникал за шиворот к дужам — они все были в галстуках… да в сущности и сами были не более, чем сгустки холодного воздуха…
Дужи превалировали, как и следовало ожидать, в этом заведении…
Но Петер оказался не дужем… На работе я его почти не замечал, и мог случайно этим превратить… Но, слава богу, этого не случилось — также, как и герру Зоммерфельду не удалось это напоследок сделать со мной… Выйдя из офиса после его напутственного монолога, я какое-то время был дужем — когда ждал электричку на платформе, глядя на солнечные былинки… Но потом, приехав в город, я постепенно вернулся — при помощи нескольких кружек тёмного нефильтрованного — к обычной форме жизни…
— Что ты видел? — сказал я. — Петер, что ещё за фантазии?
— Я видел, как ты рисуешь!
— Ты бредишь. Я последний раз рисовал в детстве. И то не на уроке рисования — их я принципиально прогуливал, а в кабинете детского психолога… Пока его ждал… Причём он — ты будешь смеяться…
— Да погоди ты, — прервал меня Петер, — я видел, как ты рисовал на работе! На компьютере, в «пэйнтбраше», «мышкой» рисовал, без всяких там световых карандашей, и это было так здорово, эти твои шаржи, в том числе на герра Зоммерфельда…
— Так, значит, ты подглядывал… И не стыдно?
— …что я ещё тогда подумал: тебе нужно заниматься совсем другими вещами. Ты помнишь, я говорил с тобой, я спрашивал, почему ты не работаешь художником?
— Но ты не признался тогда, что подглядываешь…
— Слушай, это же смешно… Все видели, все знали — включая и герра Зоммерфельда…
— Я же их сразу стирал…
— Servus, Jens! Ты посылал их с емэйлами по всему свету, и что, думаешь, они не сохранялись при этом на нашем сервере?
— А, ну да… Честно говоря, я не особенно шифровался. Мне уже было всё равно.
— Мы знали, что ты пришёл туда как чей-то родственник или что-то вроде того… Поэтому герр Зоммерфельд тебя и терпел…
Кстати, это он первый сказал: «Парень явно не на своём месте. Ему нужно рисовать, рисовать…».
Бог ты мой, подумал я, ну что я такого там рисовал… Профили своих знакомых — иногда я сразу же им и посылал эти «benutzerdefinierte Profile» [68] … Помню, что особенно восхитился один одноклассник, временно проживающий в ЮАР, он пишет там докторскую… «Йенс, у тебя память, как у слона!» — написал мне Юрген… А я его спросил, почему, как у слона? Что там такого у слонов с памятью? Я слышал, что они злопамятны… Но я не таков! Я уже простил тебя за то, что ты наябедничал на меня в третьем классе…
68
Профили, определяемые пользователями.
Он ответил, что он сейчас занят приматами и не хочет читать мне лекцию про слонов (Юрген — биолог), он просто имел в виду, что здорово я его…
Ну и что?
Ещё я иногда устраивал на экране пуантилистские вакханалии, фейерверки, на компьютере это ведь получается само собой, какие-то ландшафты там возникали, марсианские, или наоборот — земные, джунгли с гирляндами чёрных обезьян…
Но в основном я, как уже сказал, рисовал знакомые физиономии и рассылал их, если знал их адреса… Кому это нужно в наше время, такое нелепое умение?
Разве что… Где-то я читал, что в тюрьме, особенно в восточных странах, это ценится — умение рисовать портреты… сокамерников.
Что такой человек бывает там почти в таком же почёте, как «сказитель», рассказчик историй… Но мы же, слава богу, и не в тюрьме, и не на Востоке… Ну то есть я отсидел свои шесть месяцев… И всё, и хватит с меня — тюремной графики…
Вот примерно таким был мой ответ Петеру… Который предложил мне какую-то смешную и впрямь работу: стать «виджеем от руки». Ручным виджеем… Оказалось, что сам по себе Петер диджей, кличка — DJ Уды, причём теперь, разочаровавшись в проекте герра Зоммерфельда, он центр тяжести вообще собирается перенести в музыкальную сферу…
Он уже зарабатывает этим больше, чем на «основной» работе… И вот когда он увидел меня в трамвае и вспомнил, чем я занимался на рабочем месте… Ему пришла в голову такая… эвристическая, прямо скажем, мысль: посадить меня за древний комп с пэйнтбрашем, и пускай себе я рисую… Точно так же, как в бюро герра Зоммерфельда…
Уже в «Шумансе» план его уточнился до трёх пунктов: 1. Bilderstrom [69] должен быть непрерывным; 2. Как-то иногда коррелировать с музыкой — хотя бы изредка; 3. Не нужно, конечно, столько голов в одни ворота… Или можно, да — рисовать одну за другой, головы, но тогда быстро, быстро, чтобы они дышали друг другу в затылок… У него есть ремикс, к которому подойдут «головы», да-да…
69
Поток картин.
Так он поговорил ещё минут пять… Я его не прерывал, я его довольно-таки внимательно слушал… И когда он замолчал, я сказал:
— Знаешь, что? Я согласен.
Почему бы мне было не попробовать, собственно… Единственное, что меня смущало, это мой так называемый сценический синдром… Ну это когда в детстве вы не научились декламировать стихи со сцены и стесняетесь направленного внимания… Но Петер моментально рассеял это сомнение: мне вообще не нужно сидеть на глазах у публики. Если я захочу, я могу сидеть в таком кубике, закрытый аппаратурой, да мало ли что можно придумать… На меня никогда не направят прожектор… Зато всё, что будет выходить из-под моей руки… Будут видеть сотни людей — на большом экране… Да-да, на большом… Ну и что? А чем это отличается от сотен людей, которым я посылал свои рисунки из офиса герра Зоммерфельда?.. Если сложить все их экраны, как раз и получится один большой… Так что — почему бы не попробовать?