Пир стервятников
Шрифт:
— Я тоже рада.
— Матушка.
Кейтилин подняла глаза на своего высокого сына.
— Ваше величество, я молилась за ваше благополучное возвращение. Я слышала, вы были ранены.
— Стрела пробила мне руку при штурме Крэга, но все уже зажило. За мной превосходно ухаживали.
— Хвала богам. — Кейтилин перевела дух. Ну, говори же — этого все равно не избежать. — Вам должны были сказать о том, что я сделала. Но назвали ли вам причину?
— Это из-за девочек, я знаю.
— У меня было пятеро детей, а теперь осталось трое.
— Да, миледи. — Лорд Рикард Карстарк отстранил Большого
— Лорд Рикард, — спокойно ответила ему Кейтилин, — смерть Цареубийцы не вернет ваших детей, но жизнь его способна выкупить моих.
— Джейме Ланнистер одурачил вас, — неумолимо отрезал Карстарк. — Вы купили у него мешок пустых слов, не более. Мой Торрхен и мой Эддард заслуживали лучшего отношения с вашей стороны.
— Оставь ее, Карстарк, — громыхнул Большой Джон, скрестив на груди свои ручищи. — Она мать, и ее обуяло безумие. Все женщины так устроены.
— Безумие? — повернувшись к нему, повторил лорд Рикард. — Я назвал бы это другим словом: измена.
— Довольно. — Это Робб выпалил скорее как Брандон, чем как отец. — Никто не смеет называть леди Винтерфелла изменницей в моем присутствии, лорд Рикард. — Затем Робб обратился к самой Кейтилин, и его голос смягчился: — Если бы я мог одним желанием вернуть Цареубийцу в оковы, я сделал бы это. Вы освободили его без моего ведома и согласия… но я знаю, что в этом вами двигала любовь. Любовь к Арье и Сансе и горе по утраченным нами Брану и Рикону. Любовь же, как я узнал теперь, не всегда бывает мудра. Она способна привести нас к безумию, и все же мы следуем зову своего сердца, куда бы оно нас ни вело. Не так ли, матушка?
Вот, значит, как он на это смотрит?
— Если я по велению своего сердца совершила безумство, я готова покаяться в этом перед лордом Рикардом и вами.
— Разве ваше покаяние согреет Торрхена и Эддарда в холодных могилах, куда уложил их Цареубийца? — произнес непоколебимый лорд Карстарк. Сказав это, он протиснулся между Большим Джоном и Мейдж Мормонт и вышел вон.
Робб не стал его удерживать.
— Простите его, матушка.
— Охотно, если и вы простите меня.
— Уже простил. Я понимаю, каково это — любить так, что ни о чем другом думать не можешь.
— Благодарю вас, — склонила голову Кейтилин. (Это дитя по крайней мере остается моим.)
— Нам нужно поговорить в семейном кругу, — продолжал Робб. — Об этом… и о других вещах. Стюард, объяви конец ассамблеи.
Утерайдс Уэйн, стукнув посохом об пол, возвестил, что король отпускает свой двор, и речные лорды вместе с северянами двинулись к выходу. Только тогда Кейтилин поняла, кого здесь недостает. Волка. Где же он? Она знала, что Серый Ветер вернулся в замок, иначе собаки не бесились бы так, но в чертоге его не было, хотя прежде он не отходил от ее сына.
Но она не успела спросить об этом Робба, поскольку ее обступили доброжелатели.
— Миледи, — сказала леди Вермонт, взяв ее за руку, — если бы Серсея Ланнистер держала в плену моих дочерей, я бы сделала то же самое.
Большой Джон, презиравший условности, приподнял
— Твой волчонок уже покусал однажды Цареубийцу и сцапает его снова, если будет нужда.
Галбарт Гловер и лорд Ясон Маллистер держались более прохладно, а от Джонаса Браккена веяло холодом, однако высказывались они учтиво. Брат подошел к ней последним.
— Я, как и ты, молюсь за твоих девочек, Кет. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься.
— Конечно, нет. — Кейтилин поцеловала его. — Я люблю тебя за это.
Наконец все слова были сказаны, и в Большом Чертоге остались только Робб, трое Талли и шестеро незнакомцев.
— Миледи, сиры, — с любопытством спросила их Кейтилин, — вы, должно быть, недавно примкнули к моему сыну?
— Да, — ответил рыцарь с морскими раковинами, — но это не мешает нам быть самыми преданными и горячими сторонниками его величества, что мы надеемся вскоре доказать вам, миледи.
— Матушка, — с несколько растерянным видом произнес Робб, — позвольте представить вам леди Сибеллу, жену лорда Гавена Вестерлинга из Крэга. — Старшая женщина с важной миной вышла вперед. — Ее муж был одним из тех, кого мы взяли в плен в Шепчущем лесу.
Ах да, Вестерлинги, вспомнила Кейтилин. У них в гербе шесть морских раковин, белых, на песчаном поле. Вассалы Ланнистеров.
Робб между тем поочередно называл ей других незнакомцев.
— Сир Рольф Спайсер, брат леди Сибеллы. При взятии Крэга он был кастеляном замка. — Перечный рыцарь склонил голову. Коренастый, со сломанным носом и коротко подстриженной седой бородой, он имел довольно доблестный вид. — Далее идут дети лорда Гавена и леди Сибеллы. Сир Рейнальд Вестерлинг. — Рыцарь с раковинами улыбнулся в свои пышные усы — молодой, гибкий, но крепко сбитый, с отменными зубами и целой копной каштановых волос. — Эления. — Младшая девочка сделала короткий реверанс. — Роллам Вестерлинг, мой оруженосец. — Мальчик хотел было преклонить колено, но, поскольку никто другой этого не сделал, ограничился поклоном.
— Знакомство с вами — честь для меня, — сказала Кейтилин. Видимо, Крэг присягнул Роббу? Если так, то не диво, что Вестерлинги приехали вместе с ним. Бобровый Утес измен не прощает — так повелось с тех пор, как Тайвин Ланнистер дорос до войны.
Из всей семьи только одна осталась неназванной. Девушка робко вышла вперед, и Робб взял ее за руку.
— Матушка, имею честь представить вам леди Жиенну Вестерлинг, старшую дочь лорда Гавена… и мою леди-жену.
Первым, что пронеслось у Кейтилин в уме, было: «Нет. Не может быть. Ведь ты еще ребенок». Следом явилась вторая мысль: «Кроме того, ты дал обещание другой». И третья: «Да помилует нас Матерь, Робб, что ты наделал?»
И только потом до нее дошло. Безумства, совершаемые ради любви! Он поймал меня, как зайца в силок, мне поневоле придется простить его. Несмотря на все свое раздражение, она не могла не восхититься им — он разыграл эту сцену с мастерством опытного лицедея… или короля. Кейтилин, не видя иного выбора, взяла руки Жиенны Вестерлинг в свои.
— Теперь у меня есть еще одна дочь, — произнесла она более чопорно, чем намеревалась, и расцеловала испуганную девушку в обе щеки. — Добро пожаловать под наш кров и к нашему очагу.