Пир стервятников
Шрифт:
Стоящий в зале шум показался ей вдруг нестерпимым. Она пожелала всем доброй ночи и отправилась спать. Войдя с коптилкой в свою комнату, она нагнула голову, чтобы не задеть потолок — очень низкий. Всю мебель там составляла кровать, где вполне могли улечься шесть человек. К подоконнику был прилеплен сальный огарок. Бриенна зажгла его от своей коптилки, заперла дверь, повесила пояс с мечом на столбик кровати. В простых деревянных ножнах, обтянутых облупленной кожей, лежал еще более простой клинок — она купила его в Королевской Гавани взамен меча, отнятого у нее Бравыми Ребятами. Меча Ренли. Она до сих пор страдала из-за того, что не сохранила его.
Был у нее, однако, и другой меч, закатанный в одеяла. Сев на кровать, она развернула его. Золото
— Сталь Неда Старка, из которой ты выкован, будет защищать его дочь, — пообещала она мечу.
Став на колени между кроватью и стенкой с мечом в руках, она молча помолилась Старице, чья золотая лампада освещает людям жизненный путь. Приведи меня к цели, молилась Бриенна, освети мне дорогу к Сансе. Она не уберегла Ренли, не уберегла леди Кейтилин — Джейме она не должна подвести. Он доверил ей свой меч и свою честь.
Кровать при всей своей ширине была недостаточно длинной, и Бриенна, поворочавшись, улеглась наискосок. Внизу тарахтели кружки и бубнили голоса собутыльников. Блохи, о которых упоминал Крейтон, не замедлили явиться и мешали ей спать.
Она слышала, как наверх поднялся Хибальд, а за ним вскоре и рыцари.
— Я так и не узнал его имени, — говорил Крейтон, — но на щите он носил кроваво-красную курицу, и с меча его капала кровь… — Где-то открылась и снова закрылась дверь, заглушив его голос.
Свеча Бриенны погасла. Когда в гостинице стало так тихо, что за ее стенами слышался плеск реки, Бриенна встала, собрала свои вещи, приоткрыла дверь и прислушалась. Босиком она спустилась по лестнице, во дворе обулась и пошла седлать кобылу, мысленно прося прощения у сира Крейтона с сиром Иллифером. Один из слуг Хибальда проснулся, когда она проехала мимо, но даже не подумал ее задерживать. Копыта простучали по старому каменному мосту, и Бриенну обступил лес, черный как смола, полный призраков и воспоминаний. Я еду к тебе, леди Санса, думала всадница. Не бойся. Я не дам себе отдыха, пока не найду тебя.
Сэмвел
Читая про Иных, Сэм увидел мышонка.
Сэм твердил себе, что глаза тереть не надо, и все-таки тер. Это от пыли они так чешутся, а здесь внизу везде пыль. Она поднималась в воздух всякий раз, как он переворачивал страницу, а когда он передвигал кипу книг, взвивалась столбом.
Он не знал, сколько времени просидел без сна, но от толстой сальной свечи осталось не больше дюйма. Сэм зажег ее в самом начале своих трудов, принявшись за груду разрозненных, перевязанных бечевкой листов. Устал он смертельно, но как оторваться? Еще одна книга — и все. Еще страница, и он отдохнет, перекусит. Но за страницей следовала другая и третья, а под перелистанной книгой дожидалась новая. Я только гляну, о чем она, думал Сэм — и доходил до середины, разбираясь в ее содержании. В последний раз он ел похлебку из бобов и сала вместе с Пипом и Гренном. Ну, еще хлеб с сыром сжевал, но это так, не в счет. Именно в тот миг он взглянул на пустую тарелку и увидел мышонка, который лакомился хлебными крошками.
Ростом с половину его мизинца, глазки черные, шерстка серая и пушистая. Сэм знал, что должен убить его. Мыши, возможно, предпочитают хлеб с сыром, но и бумагу тоже едят. На полках ему то и дело попадался мышиный помет, и кожаные переплеты некоторых книг они сильно изгрызли.
Но
Против септона Йоркена ни одна мышь не сдюжит. Сэм очень медленно взялся за книгу левой рукой — но фолиант, очень тяжелый, выскользнул из его пухлых пальцев и хлопнулся на пол. Мышонка как ветром сдуло. Вот и хорошо — прибив это бедное маленькое создание, Сэм плохо бы спал по ночам.
— А книги грызть все равно нельзя, — промолвил он вслух. В следующий раз, пожалуй, надо будет захватить с собой побольше сыру.
Подумать только, как свеча выгорела. Когда он ел эти бобы с салом — сегодня или вчера? Похоже, что вчера, подумал Сэм и зевнул во весь рот. Джон, поди, в толк не возьмет, куда он девался, а вот мейстер Эйемон должен его понять. Мейстер, пока не ослеп, любил книги не меньше, чем он, Сэмвел Тарли. Он понимает, как они затягивают человека — ведь каждая страница открывает перед тобой дверь в иной мир.
Сэм встал и сморщился от боли в затекших икрах. Стул такой твердый, немудрено отсидеть все на свете. Не забыть в другой раз взять подушку. Еще лучше и спать здесь, вон в той каморке, наполовину заставленной четырьмя сундуками, только мейстера Эйемона не годится надолго бросать. В последнее время он ослабел, и ему нужна помощь, особенно с воронами. Есть, правда, еще и Клидас, но Сэм моложе и лучше управляется с птицами.
Захватив левой рукой кучу книг и свитков, а в правой держа свечу, Сэм двинулся по коридорам, которые у братьев звались червоточинами. На каменные ступеньки у выхода из подземелья падал бледный свет — значит там, наверху, день. Сэм оставил свечу в стенной нише и стал подниматься. На пятой ступеньке он запыхался, на десятой остановился переложить книги под правую руку.
Небо цвета белого свинца обещало снег, и Сэму сделалось неуютно. Он хорошо помнил ту ночь на Кулаке Первых Людей, когда упыри пришли к ним вместе со снегом. Ладно, не трусь, сказал он себе. Вокруг тебя твои братья, не говоря уж о Станнисе Баратеоне со всем его рыцарством. Башни и здания Черного Замка казались маленькими рядом с ледяной громадой Стены. Люди, копошась на четверти ее высоты, тянули новую лестницу вверх, к остаткам старой. Лед гулко отражал стук их молотков и визг пил. Строители по приказу Джона работают днем и ночью. Сэм слышал, как они жаловались на это за ужином — при лорде Мормонте, мол, они и вполовину не надрывались так, как теперь. Однако без большой лестницы на Стену подняться нельзя. Разве только в клети, которую поднимают, крутя ворот внизу. Сэм при всей своей ненависти к ступенькам ненавидел эту клеть еще пуще. В ней он всегда закрывал глаза, убежденный, что цепь вот-вот оборвется. Каждый раз, когда железный короб чиркал по льду, сердце у него на миг останавливалось.
Двести лет назад тут были драконы, думал Сэм теперь, глядя, как клеть медленно ползет вниз. Им-то взлететь на верхушку Стены ничего не стоит. Королева Алисанна посещала Черный Замок верхом на своем драконе, а Джейехерис, ее король, летел следом на своем. Может быть, Среброкрылый оставил после себя хотя бы одно яйцо? Или Станнис нашел его на Драконьем Камне? Но даже если яйцо существует, как можно надеяться, что из него вылупится дракон? Бейелор Благословенный молился над драконьими яйцами, другие Таргариены пытались оживить их с помощью колдовства, но все это кончалось либо фарсом, либо трагедией.