Пиратское фэнтези
Шрифт:
— Кэт, сядь, — повторила Грэйс. Кэт села. — Кэт… ты единственное, что осталось у меня в этом мире. Только ради тебя я живой ушла из Хеллварта.
— Если ты велишь мне остаться, я останусь. Но это мой шанс. Мой единственный шанс.
Дэвид тоже умоляюще смотрел на нее:
— На «Сердце королевы» свободно место юнги. Если вы поможете ей переодеться… Я сберегу ее даже ценой своей жизни. Буду заботиться о ней, как капитан Алан заботился обо мне. С ней не случится беды…
Разве они не понимают, как просто ей ответить? Не видят, что для нее существует один-единственный ответ и ничто ее не разубедит?
— Нет, —
Он медлил, и у Кэт вырвался сдавленный всхлип. Грэйс встала. Ей не побить Дэвида в драке, то время прошло. Но с ней оставалась ее слава. Ее гнев. Она не сомневалась, что капитан такого корабля, как «Сердце королевы», не станет затевать здесь драку.
Наконец Дэвид кивнул ей, почтительно отсалютовал шляпой. И ушел.
Кэт, похоже, готова была завопить, будто вернулись давние детские припадки буйства. Лицо ее пылало, губы дрожали. Но она не стала вопить и ничего не сказала. Не сказала даже: «Я тебя ненавижу». Повернулась и выбежала из кухни.
— Кэт! — крикнула вслед Грэйс.
Ей столько всего хотелось сказать. «Дай мне объяснить. Позволь рассказать, почему тебе нельзя с ними. Я хочу для тебя лучшей жизни, чем прожила сама, а лучшая жизнь — не в море»… Но что толку. Девчонка бросилась на кровать, чтобы хорошенько выплакаться. За эти годы Грэйс выслушала сотни историй, рисовавших ее мерзавцем, предателем, выстрелившим в спину своему капитану, покончившим со славными плаваниями «Нимфы».
Только теперь, в эту минуту, она и чувствовала себя мерзавкой.
В полночь в тишине слышен был только шум прибоя. Равномерный, непрестанный и вечно меняющийся шум. Одни волны тяжело бьют в берег, другие ласково плещут, одни большие, другие маленькие. Можно всю жизнь слушать шум волн, и все равно не угадаешь, какой будет следующая.
— Твои глаза как лунный свет на волнах, — сказал ей Алан, когда начал ухаживать за ней.
— Ты украл эту строчку у бездарного менестреля? — улыбнулась она.
— Кто я такой, чтобы судить его дар? Он пел на рыночной площади. Я прошел мимо и услышал одну только эту строчку. Может, следующая была лучше. Но если бы я дождался следующей, опоздал бы на свидание с тобой.
Она рассмеялась его чувствительности и тому, что все, пожалуй, так и было.
Что сказал бы Алан, если бы видел ее сейчас? Такой, какой стала теперь, она была бы ему противна. Дряблая трусиха, боится даже подумать о приключении. «Я всего лишь выполняю ваш приказ, сэр».
Этой ночью на волнах блестела луна. Галеон «Сердце королевы» еще не поднял якорь.
Грэйс легла в постель засветло, но не спала, вслушивалась в шум волн и потому услышала, как открылись ставни в комнатке Кэт, услышала, как кто-то шуршит и скребется, вылезая из окна. Девчонка думала, что она не проснется, но Грэйс были известны все эти уловки.
Грэйс лежала одетой. Теперь она встала, вышла в зал таверны, а из него — в переднюю дверь. Кэт как раз кралась вдоль стены. Грэйс встала у нее на пути.
Кэт завернулась в плащ и прижимала к груди узелок. Не на прогулку собралась, не просто хотела еще разок взглянуть на новый галеон.
— Ты меня не остановишь, — сказала Кэт. — Я ухожу. Если придется, буду драться с тобой, хоть ты и Грегори Ларк.
Грэйс не думала, что это имя звучит так грозно. Оно было историей, сказкой.
Если бы не Кэт, она успела бы забыть, каким был Алан. И что бы он сейчас сказал? «Отпусти ее, или у тебя не будет случая попрощаться».
— Тебе надо обрезать волосы и перевязать грудь, — сказала Грэйс. — И научиться говорить и ходить, как ходят и говорят мальчишки. Тебе ни на минуту нельзя будет забыть, что ты изображаешь мальчика. Ты понимаешь?
Кэт быстро, по-птичьи, кивнула.
— Мужчины, которые любят мальчиков… Дэвид их к тебе не подпустит. Но ты должна уметь сама о себе позаботиться. Дэвиду я доверяю, но только ему, а он не всегда будет рядом, чтобы тебя защитить. Ты понимаешь, Кэт?
— Да, да, понимаю… — Она вдруг расплакалась — беззвучно, только слезы текли по лицу.
Грэйс шагнула к ней, и девочка бросилась навстречу, крепко-крепко обняла.
— Вернись ко мне живой, Кэт, — шептала Грэйс. У нее перехватило горло, и слезы так же текли по щекам. Ей надо было столько сказать Кэт, дать столько советов, но не было времени: скоро отлив и Дэвид, конечно, ждет на причале. Но на один последний совет времени хватит. Одна последняя, отчаянная мольба. — И ради бога, не влюбляйся в своего капитана!
КОНРАД УИЛЬЯМС
68°07'15'' северной широты, 31°36'44'' западной долготы
Перевод Н. Кудрявцева
Звезды вращались за его спиной. Капитан Лоу явился, словно плохая погода, словно нечто отделенное от природы, некая иная сила, движимая ромом, болью и местью. Сталь в зубах. Руки в крови. Его собственной? Он не был уверен. Впрочем, и не задумывался особо об этом. Нет времени останавливаться и думать о ранах, об умерших и убитых. Два месяца прошло с того момента, как «Гордость Мерси» вышла из Ливерпуля. Пороховой смрад разъедал ноздри, во рту стоял кислый вкус страха. Подступало безумие.
В мозгу капитана властвовал Феттер, обволакивая сознание удушливым дымом, нагоняя тени, словно в кузнице. Джейкоб Феттер — мразь морская, падальщик, жрущий донные отбросы, поганая тварь. Месяц назад, в дождливую ноябрьскую ночь, в темной гавани к югу от луны, скрывшейся тогда за облаками, потому, может, и к северу, а может, и в самом аду, Джейкоб Феттер и его команда пробрались на борт и вырезали людей капитана Лоу. Всех хороших людей. Всех жестких, цвета красного дерева людей, мускулистых, с обветренной кожей, любящих грог, которые, скорее всего, без единого стона вынесли бы протаскивание под килем.