Пираты Каллисто (сборник)
Шрифт:
Перушт, стоявший передо мной на влажном песке с ятаганом в умелых руках, был приземистым человеком с широкими плечами, суровым безжалостным лицом и вопросительным взглядом.
Он был лыс, как и все представители его расы, и на голове у него была шапка из зеленого бархата с бахромой. Костюм его, совершенно не похожий на обычный танаторский, состоял из ярко-синего одеяния по колено длиной, с многочисленными алыми кисточками, и кричаще яркого шарфа, многократно обернутого вокруг пояса. На ногах мягкая кожаная обувь с позолотой. На выпуклых мышцах рук медные браслеты, а на груди на тонкой серебряной нити
Возможно, мне следовало бы броситься на него сразу. Задним числом кажется, я мог бы набрать горсть влажного песка, бросить ему в глаза, ослепить его – и вырвать из его рук ятаган. Но – увы! – я этого не сделал сразу, затянул время. Ожидая в любое мгновение возвращения «Джалатадара», я вообще ничего не делал.
Он пристально смотрел на меня. Потом, выкрикнув короткое имя, подозвал товарища или слугу, толстого малого с холодным взглядом, тоже вооруженного саблей.
– Гамел! – крикнул первый.
– Да, господин!
– Посмотри, что выбросило море к моим ногам. – Второй перушт подошел и посмотрел на меня скучающим, лишенным любопытства взглядом.
– Видишь в нем что-нибудь необычное? – спросил первый.
Слуга пожал плечами.
– Ну, у него странный для занадарца цвет кожи, – ответил толстяк, которого первый назвал Гамелом. – Я не знал, господин, что у них бывают такие глаза и волосы.
Перушт хрипло рассмеялся, и я понял, что они находились поблизости, когда наш галеон набирал воду. Мы считали, что нас никто не заметил; так мы по крайней мере надеялись; оказывается, зря.
Первый перушт отрывисто обратился ко мне – Ты, приятель. Как тебя зовут и откуда ты? – Меня зовут Джандар, – невозмутимо ответил я, – и моя родина называется Соединенные Штаты Америки.
Он мигнул, услышав незнакомое название.
– Сое – дине – штат, – он попытался повторить, потом пожал плечами и сдался. – Должно быть, действительно далеко: никогда не встречал человека с такой загорелой кожей и светлыми волосами, как у тебя.
– Да, это очень далеко, – серьезно подтвердил я. И нисколько не преувеличивал. Моя родина в тот момент находилась на расстоянии в триста девяносто миллионов миль от берегов Корунд Ладж. «Далеко» – это еще слабовато сказано.
– Наверно, ты говоришь правду, – сказал перушт. – Я за всю жизнь ни разу о ней не слышал. У вас все с таким странным цветом кожи, волос и глаз?
– Нет, у нас множество цветов, – заверил я его. – Но думаем мы в основном одинаково. Например, мало кому из нас нравится лежать на мокром песке под обнаженным лезвием.
Он рассмеялся и отступил, сделав мне знак встать. Я встал, стряхнул с одежды песок и украдкой бросил взгляд на небо. На нем ничего не было! Но теперь уж мои друзья явно обнаружили мое отсутствие, обыскали весь галеон от киля до фигуры на бушприте и убедились, что меня нет нигде.
Толстяк Гамел заметил мой взгляд.
– Раб считает, что товарищи заметят его отсутствие и вернутся за ним, господин, – сказал он.
Первый
– Тогда пошли. Позаботься о нем, Гамел, – коротко приказал он. И, повернувшись и не обращая на меня внимания, пошел по берегу. Теперь я увидел довольно большой караван, ждавший выше на берегу. Сердце мое упало: с каждым мгновением надежд на спасение становилось все меньше.
Гамел, угрожая своим ятаганом, заставил меня опуститься на колени. Быстрыми уверенными движениями он связал мне за спиной руки и одел на шею нечто вроде ошейника, за который повел меня по берегу к вьючному таптору; тут он привязал ошейник к седлу животного.
– Раб, теперь ты принадлежишь лорду Чаму из Нарука, из дома Искелиона, – объявил он, садясь в седло.
Прежде чем я смог заговорить, он коснулся боков животного острыми шпорами, и караван тронулся в путь. Я не был готов к неожиданному движению и упал в пыль. И был бы затоптан насмерть, если бы не успел вскочить на ноги.
И вот бегом, рядом с вьючным таптором из каравана купца Чама, я прибыл в город Нарук.
Безымянным, беспомощным рабом!
Тапторы – большие бескрылые птицы, похожие на земных страусов, если вы можете себе представить четвероногого страуса размером с лошадь.
Таптор размером с жеребца, с длинной изогнутой шеей и четырьмя ногами, но на этом отдаленное сходство с лошадью кончается. Потому что у этого существа ноги с когтями и шпорами, как у петуха, и есть жесткий хохолок из перьев, растущий у основания черепа и напоминающий хохолок ястреба. У тапторов острые кривые желтые клювы, как у попугаев, и сверкающие глаза с черной радужной оболочкой и ярко-оранжевыми зрачками. В диком виде это свирепые хищники, иногда даже людоеды. Их с огромным трудом приучают к седлу и узде, при этом они никогда не лишаются своей врожденной свирепости и полностью не приручаются, что бы с ними ни делали.
Таптор, к которому меня привязали, был особенно злобным животным. Ему не понравилось, что рядом с ним бежит незнакомый человек, и он делал все, чтобы отогнать меня, бросал мне в лицо пыль, часто устремлялся бегом, чтобы я упал, и тогда он тащил меня по пыльной дороге, пока хозяин каравана ударами дубинки не возвращал его на место.
Упав с высоты в несколько десятков ярдов в ледяное море, почти без сознания выбравшись на берег и выпив при этом половину воды Корунд-Ладж, теперь, вынужденный бежать за таптором с постоянной угрозой сломать себе шею, я был в плохой форме, когда мы наконец достигли ворот Нарука.
Одежда моя покрылась толстым слоем белой дорожной пыли. Голые ноги с многочисленными порезами от камней на дороге оставляли кровавые следы, когда я, прихрамывая, проковылял через ворота в хвосте каравана. Я чуть не задохнулся от веревочной петли, которую Гамел завязал у меня на шее. Приняв все это во внимание, вы поймете, что я почти ничего не помню о том, как выглядел с первого взгляда перуштарский город и вообще ничего не помню о стенах и садах виллы моего хозяина Чама.
Я начал приходить в себя в помещении для рабов. Старик с морщинистым добрым лицом и мягкими, как у женщины, руками осторожно мыл мои окровавленные ноги и смазывал их какой-то мазью. Помню, что у нее был острый смолистый запах.