Пираты южных морей
Шрифт:
— Сто тридцать один, сто тридцать два, сто тридцать три, сто тридцать четыре, — он двигался прямо через плоский участок, все также внимательно всматриваясь во что-то, что держал в руке, — сто тридцать пять, сто тридцать шесть, сто тридцать семь, — и так далее, пока все трое не исчезли в небольшой ложбине меж двумя песчаными холмами на противоположной стороне площадки, откуда до ушей мальчика все еще продолжал доноситься размеренный отсчет.
В тот миг, когда они скрылись за дюной, внезапно вспыхнула молния, и вскоре Том услышал раскат далекого грома. Он подождал еще немного, затем встал и поднялся на вершину дюны, за которой прятался. Там он огляделся по сторонам, но никого не заметил. Тогда Том спустился вниз и проследовал в том же направлении, куда ушли пиратский капитан и двое с сундуком.
Некоторое время спустя Том вновь увидел на небольшом расстоянии впереди три фигуры, после чего обогнул холм по склону, поросшему жесткой осокой, и тогда взору его открылась еще одна ровная площадка, белая от лунного сияния.
Троица как раз ее пересекала и находилась не более чем в двадцати пяти шагах от мальчика. Они снова опустили сундук, и белый с косой и золотыми серьгами на этот раз и вовсе уселся на него отдохнуть, негр же остался стоять рядом. Полная луна ярко освещала все вокруг, в том числе и нашего героя: каждая линия вокруг была четко очерчена белым светом и черными тенями, словно вырезана на слоновой кости и гагате. Пират сидел совершенно неподвижно, и Том, вздрогнув, метнулся назад, почти уверенный, что его обнаружили. Он лежал не шевелясь, ни жив ни мертв от страха. Однако тревога его оказалась ложной, и вскоре до него вновь донесся монотонный отсчет. Выглянув еще раз, мальчик увидел, что пираты идут прямо по плоскому участку побережья. Прямо перед ними лежал невысокий крутой холм. Они не свернули в сторону, а пошли прямо на него: капитан помогал себе взбираться по склону тростью, все так же монотонно отсчитывая и не отрывая взгляда от чего-то, что держал в руке. Потом они вновь исчезли за белым гребнем.
Так Том и крался за пиратами с величайшей осторожностью, пока они не отошли от берега едва ли не на километр. В следующий раз он четко увидел их с небольшого возвышения, обрывавшегося с другой стороны к песчаному днищу внизу, имевшему форму свода чаши. И вся эта гладкая низина была залита ослепительно ярким лунным светом.
Тот белый, что тащил сундук, теперь стоял на коленях. Том поначалу не разобрал, чем именно тот занимался. А он затачивал из палки длинный кол, и по завершении сей работы поднялся и подошел к предводителю, который стоял рядом с вертикально воткнутой в песок тростью: по-видимому, для того, чтобы отметить некое определенное место. Капитан вытащил трость, воткнул вместо нее кол и принялся забивать его деревянной колотушкой, которую ему протянул негр. В полной тишине резкий стук звучал очень громко, и Том лежал, наблюдая, и гадал, что же все это значит. А пират быстрыми ударами забивал кол в песок все глубже и глубже, пока на поверхности не осталось всего лишь сантиметров пять. Когда он закончил, снова тускло вспыхнула молния, за которой через некоторое время последовал раскат грома, и Том, посмотрев на запад, увидал серебристый край шарообразной и четко очерченной грозовой тучи, медленно поднимавшейся по небу и расталкивавшей перед собой гонимые ветром облака.
Капитан Кидд на острове Гардинера
Двое белых теперь склонились над колом, негр же стоя за ними наблюдал. Затем человек с тростью стал отходить по прямой, держа один конец мерного шнура, другой конец которого человек с косой прижимал к верхушке кола. Натянув шнур, капитан отметил это место на песке крестом, а затем они отмерили еще один отрезок.
И так повторялось еще пять раз, а затем из своего укрытия Том увидал, как пират с косой забивает другой кол, как раз у основания отлогой песчаной возвышенности, резко взметавшейся вверх высокой белой дюной, отчетливо проступавшей на фоне ночного неба. Когда главарь закончил, они вновь принялись отмерять что-то с помощью шнура, в процессе чего исчезли в другом направлении, уведшем их за дюну, где Том уже не мог видеть, чем пираты занимаются.
Негр все также сидел у сундука, где его оставили те двое, и луна светила так ярко, что Том мог даже разглядеть ее мерцание в белках глаз чернокожего разбойника.
Из-за холма в третий раз раздался резкий стук колотушки о кол, и через какое-то время из-за белеющего откоса в низине вновь возникли пираты.
Они прошли прямиком к сундуку, белый с негром снова его подняли, и все вместе двинулись через площадку за край холма, исчезнув из поля зрения мальчика.
Том Чист не мог видеть, чем занимаются пираты, и он не осмеливался пройти через низину, что теперь их разделяла. Он так и лежал, размышляя, что же они там могут делать, а тем временем туча поднималась над горизонтом все выше и выше, и после каждой вспышки из клубящихся изъеденных глубин ее все громче и громче звучал гром. В тишине до нашего героя то и дело доносился лязг словно бы какого-то железного инструмента, и он пришел к заключению, что пираты закапывают сундук — но вот где именно, этого он не видел.
Он так и лежал, слушая и наблюдая, а на пески уже налетали порывы ветра, и из брюха грозовой тучи, с каждой минутой становившейся ближе и ближе, вырывались все более громкие раскаты грома. А Том все караулил.
Вдруг, совершенно неожиданно, из-за песчаного холма вновь появились три фигуры: пиратский капитан шел впереди, а за ним по пятам следовали негр и белый. Они прошли почти половину светлой площадки песка меж холмом и дюной, за которой притаился Том, когда вдруг белый остановился и нагнулся, как будто бы завязать шнурок.
Вследствие этого негр оказался на несколько шагов впереди своего товарища.
Дальше события развивались столь внезапно, стремительно и неожиданно, что Том Чист едва ли успел осознать смысл происходящего, прежде чем все было кончено. Когда чернокожий прошел вперед, белый вдруг молча выпрямился, и мальчик увидел, как в руке его в лунном свете блеснуло лезвие длинного кортика. За спиной ничего не подозревающего негра он по-кошачьи сделал шаг, другой. Затем в мертвенно-бледном свете вновь сверкнуло лезвие, и последовал удар, глухой звук которого Том явственно услышал даже из своего укрытия. Негр издал короткий вскрик, отдавшийся эхом, и, спотыкаясь, побежал было вперед, но остановился, сделал еще пару шагов и, наконец, на мгновение замер как вкопанный.
Том явственно видел, как нож вошел в его спину, и мальчику даже показалось, что он разглядел отблеск острия, когда оно выскочило из груди жертвы.
Пиратский капитан тем временем остановился и теперь, опираясь на трость, безучастно взирал на происходящее.
Потом чернокожий снова побежал. Белый какое-то время таращился ему вслед, а затем начал преследовать свою жертву. Негр был уже недалеко от Тома, когда вдруг пошатнулся и упал. Он попытался было встать, но вновь упал и растянулся на песке. В тот же миг передний край тучи накрыл луну, и внезапно воцарилась полнейшая тьма. Однако в тишине Том услышал звук еще одного удара и стон, после чего голос белого возвестил капитану, что все кончено.
Наш герой разглядел неясный силуэт вожака, пересекавшего низину, а затем тучи рассеялись, и в свете луны его взору предстал белый, стоявший над неподвижно распростертой на песке фигурой негра.
Тогда Том Чист вскочил и побежал прочь, нырнув в покрытую тенью песчаную ложбину. Затем он понесся вверх и снова вниз, в следующую впадину, и дальше, по скользящему песку, задыхаясь и с трудом хватая ртом воздух. Мальчику казалось, что сзади раздаются шаги преследователей, и беднягу охватил такой ужас, что он каждый миг ожидал почувствовать меж собственными ребрами холодный клинок кортика.
Так Том и бежал, словно в кошмарном сне. Ноги его наливались свинцом, он задыхался, в глотке у него пересохло. Но он все бежал и бежал, пока наконец не очутился перед лачугой старого Мэта Абрахамсона: к тому времени уже совершенно хрипя от удушья, едва стоя на ногах, с дрожащими от слабости коленями.
Том открыл дверь и ввалился в темную лачугу — ибо и Мэт, и Молли давно уже спали в своих кроватях. И в тот же миг вспыхнула молния, а когда он захлопнул за собой дверь, последовал раскат грома, да такой мощный, что задрожали окна домика: казалось, будто нечто невероятно тяжелое обрушилось прямо на крышу с небес.