Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие
Шрифт:
Мы видели только песцовые капканы и заячьи ловушки на юго-западном берегу острова Нортумберленд. Немногие из песцовых капканов были снабжены приманкою, и ни одна из заячьих ловушек не имела петель. Первое указание на жилище эскимосов на острове Нортумберленд было в бухте, находящейся на западе от большого ледника…
Пустое поселение состояло из двух каменных жилищ, двух помещений для собак и восьми складов птиц и ворвани. Все входы как в жилища, так и в собачьи помещения открывались прямо на юг, кровли сняты или упали внутрь. Общий способ постройки был такой же, как и у других, которые мы раньше исследовали; большие кости китов, моржей и нарвалов, черепа, лопатки и позвонки образовали большую часть их стен» (Пири, 1906, с. 139–142). Оказалось, что на острове находится небольшое поселение коренных обитателей Гренландии, и, таким образом, поручение руководителя экспедиции Кук успешно выполнил, включая переселение семейства Иквы с супругой и двумя детьми к экспедиционной базе.
После этих рекогносцировок выяснилось, что окрестности экспедиционной базы выглядят следующим образом. Сама база располагалась в нескольких милях от крайней западной оконечности полуострова Редклиф – мыса Кливленд, разделявшего две акватории – бухту Мак-Кормик, вторгавшуюся в сушу на 10 миль в северо-восточном направлении, и гораздо более обширный залив Инглфилд, простиравшийся от указанного мыса к востоку и юго-востоку на 60 миль при ширине в 10 миль. Инглфилд имеет многочисленные бухты-ответвления (Олерика, Академическая, Боудин и др.) в куты [5] , куда спускались выводные языки ледникового покрова Гренландии. Отмеченные выше острова Герберт, Нортумберленд и Гаклюйта находились на юго-западе от зимовочной базы в пределах от 10 до 50 миль и были доступны для экспедиционных вельботов. Между бухтой Мак-Кормик и заливом Инглфилд на плато располагался небольшой изолированный ледниковый покров, тогда как в бухту Мак-Кормик с ледникового покрова Гренландии спускался выводной язык Санни (Солнечный), сильно разбитый трещинами. Расположенный поблизости другой выводной язык, Тукту, заканчивался на суше и был практически лишен трещин – позднее Пири использовал его для выхода на ледниковый щит Гренландии. В целом описанные особенности оказались весьма благоприятными для выполнения программы экспедиции. Пири в своей книге не пишет, знал он о такой ситуации заранее или же выбор места для зимовки был сделан с ходу, непосредственно с борта судна.
5
Кут – тупик; в данном случае тупиковая часть залива.
Аборигены Гренландии
Рекогносцировка местности продолжалась и с наступлением осени, особенно в куте бухты Мак-Кормик, поскольку там можно было ожидать благоприятных условий для выхода на ледниковый покров Гренландии. Несмотря на несчастье с ногой, Пири не оставлял мысли о предстоящем походе, к которому следовало основательно подготовиться – в частности, создать склады продовольствия и необходимого снаряжения. Эта работа была поручена молодому норвежцу Эйвину Аструпу, превосходному лыжнику, и все тому же Гибсону. Первоначально намеченный на 2 сентября выход был, однако, задержан из-за сильного стокового ветра, столь обычного для ледниковых районов Арктики. В кут бухты Мак-Кормик участников похода экспедиционные вельботы доставили только 4 сентября. В заброске грузов, производимой на собственных плечах, участвовали также Кук и геолог Джон Вергоев, причем на каждого приходился солидный вес, 20–30 килограммов, главным образом продовольствия (галеты, консервы, пеммикан и т. д.). Когда отряд Аструпа отправился вверх, остальные вернулись на вельботе к экспедиционной базе, угодив при возвращении в своеобразную ловушку, когда местный стоковый ветер от ледника Санни не «состыковался» с ветром, вызванным общей синоптической обстановкой.
Финал возвращения в своей книге Пири описал так: «Медленно ковыляя с помощью доктора по снегу от вельбота к дому, я обещал себе никогда не оставлять его, пока не приобрету прежней своей физической силы. Однако бездеятельность дома была хуже, и два дня спустя я снова был в боте» (Пири, 1906, с. 163). Пири отправился в плавание в бухту Мак-Кормик для возвращения отряда Аструпа, которому удалось забросить груз лишь до высоты 700 метров из-за выпавшего глубокого снега. Пири умел не жалеть ни себя, ни других.
«22 сентября я снова послал Аструпа и Гибсона к вершине бухты, чтобы взойти на внутренний лед и изучить условия путешествия насколько возможно дальше к северо-востоку. Протащив свои сани пять дней и достигнув высоты 4000 футов (менее 1500 метров. – Авт.), они решили вернуться вследствие сильных снежных бурь, сильных ветров и тяжелой работы…
…Аструп высчитал, что они сделали около 30 миль вглубь щита. Они повернули назад в тот день, когда потеряли из виду землю (точнее, не землю, а выходы коренных пород на западе по периферии ледникового покрова. – Авт.). В дороге им было тепло, и Аструп думает, что температура не падала ниже 10° по Фаренгейту (–25 °C. – Авт.)… Результатом этой предварительной разведки было то, что следующей весной моя санная партия прошла до северо-восточного берега и назад более 1200 миль, совершенно не устав, хотя мы везли с собой все свои припасы» (Пири, 1906, с. 165).
Пока продолжалась заброска необходимых грузов на ледниковый покров, неугомонный начальник экспедиции отправился на вельботе вместе с оставшимися сотрудниками в залив Инглфилд, несмотря на угрозу льдообразования. Начало ледостава существенно ограничило его первоначальные задумки, но неудачу с рекогносцировкой местности компенсировала удачная охота. При наличии свежего мяса цинга практически не угрожала зимовщикам. Пири обогатил описание охоты на морского зверя следующей примечательной деталью: «Миссис Пири оставалась хладнокровной и… где могла, закрывала своим телом мою увязанную в лубки ногу от возбужденных движений других, наполняя магазины наших винчестеров по мере того, как они опорожнялись» (Пири, 1906, с. 167). В ту пору Пири умел находить сочные бытовые детали при описании событий – качество, которое он не проявил в своей главной книге о походе на полюс.
Как и в любой зимовочной экспедиции, наступлению полярной ночи предшествует множество не самых значительных, но необходимых дел и событий. К таковым, в частности, относилось несение суточных вахт на экспедиционной базе всеми участниками поочередно. Пири, разумеется, не забыл отметить, что «3 октября в первый раз я прошел почти полмили без костыля и палки» (Пири, 1906, с. 171). До того как лег постоянный снеговой покров, предстояло собрать разные вещи и экспедиционное снаряжение, оставленное в осенних поездках в окрестностях базы. Супруги Пири работали вместе, и вскоре начальник экспедиции обнаружил, что «еще не в состоянии подвергаться тяжелым физическим усилиям. Трехмесячное заключение с моей ногою подействовало на мою выносливость, и, кроме того, нога начинала беспокоить меня, если я ее утруждал» (Пири, 1906, с. 172). В середине октября последовала очередная охота на оленей, в которой «доктор покрыл себя славой. До того ему не удавалось застрелить ни одного оленя. Теперь он побил рекорд всей экспедиции, уложив пятерых» (Пири, 1906, с. 173).
Жозефина Пири
Жозефина и Роберт Пири
Летние контакты с эскимосами также не остались без последствий. По свежему льду бухты Мак-Кормик с северного берега к Редклиф-Хаузу 13 октября пришел со своей упряжкой эскимос Наудинга. От него другие аборигены узнали о зимовке американцев, и вскоре эскимосы целыми семействами потянулись к Редклиф-Хаузу в надежде на заработки. Соответственно, возникла проблема размещения.
«7 ноября, – пишет Пири, – в лагере было 17 мужчин, женщин и детей, кроме нашей партии, и вой 21 собаки делал ночь оживленной… 11 ноября была построена снежная хижина в 60 квадратных футов для остановки посещающих меня друзей» (Пири, 1906, с. 178). Как будет показано ниже, это добавило работы Куку и обеспечило ему материал по теме исследований.
«С наступлением темноты, – продолжает Пири, – охотничий сезон закончился… Однако мы не находили темноту угнетающей, так как наш самый темный день будет еще только через месяц… У нас было много поводов быть благодарными за сопровождавшее нас до сих пор счастье, и я подумал, что мы могли бы с особенной признательностью соблюдать день, который дома выделяется в знак благодарности за наше национальное и домашнее благополучие» (Пири, 1906, с. 181–183). Таким образом, американский праздник День благодарения граждане Соединенных Штатов отметили на севере Гренландии в неком полярном варианте. В специальном приказе по такому случаю отмечалось «сохранение нашей одинокой маленькой партии до сих пор в добром здравии», что в контексте событий, очевидно, было заслугой Кука. В тот день температура в окрестностях Редклиф-Хауза опустилась до –27 °C. 26 ноября участники экспедиции собрались за праздничным столом. «Вся партия была одета в цивилизованную одежду, но не во фраки – костюм, который некоторые из газет включили в нашу экипировку. В гардеробе Аструпа не нашлось рубашек, и он импровизировал грудь сорочки из полотенца. Шелковый флаг был прикреплен над столом. Позже наши друзья-эскимосы приняли участие в нашем веселье, и вся партия вместе с туземцами забавлялась играми и состязаниями в силе до позднего вечера» (Пири, 1906, с. 184).
Конец года, однако, принес и неприятности – болезни у собак, включая случаи бешенства. Тем не менее работа на экспедиционной базе шла своим чередом. «Доктор Кук производил с прекрасными результатами опыты таяния снега над лампами с тюленьим жиром: каждый день приносил ему новые задачи. Как будто он не имел кучу дел, фотографируя и измеряя своих «хаски» (так называли аборигенов Гренландии пришлые белые. – Авт.)… Вергоев, Гибсон и я строили и налаживали самозаписывающий измеритель приливов, который был поставлен 30 ноября… Лед в бухте в полынье измерителя приливов был толщиной в 26 дюймов… 3 декабря я скроил, – описывал Пири события зимовки, – первый спальный мешок. 9 декабря моя швея (эскимоска. – Авт.) начала работать первую «кулиту» или куртку из оленьей шкуры. Последняя кожа из моего запаса была сжевана (способ размягчения кожи у эскимосов. – Авт.), и все меха были готовы для шитья одежд. Я кончил сани 17 декабря. Мы много упражнялись на дворе, практикуясь ходить на лыжах и коньках, путешествуя к ледяным горам (айсбергам. – Авт.) за льдом, который растапливали на воду. Аструп и я сделали два или три путемера (одометра – измерителя расстояний, который устанавливался на нартах. – Авт.)» (Пири, 1906, с. 189–191).