Писатели США. Краткие творческие биографии
Шрифт:
Уайлдер — автор многочисленных экспериментальных коротких пьес на мифологические и исторические сюжеты или разрабатывающих метафизическую проблематику, которые вошли в сборники «Ангел, потревоживший воды» (The Angel, That Troubled the Waters, 1928), «Долгий рождественский обед» (The Long Christmas Dinner, 1931) и др. Однако его репутация как драматурга основана на двух полноактных пьесах: «Наш городок» (Our Town, 1938) и «На волосок от гибели» (The Skin of Our Teeth, 1942), отмеченных Пулитцеровскими премиями. В первой вещи унылое бытие американской провинции раздвигалось до масштабов вселенской романтической аллегории, утверждавшей неизменяемость простейших жизненных состояний человека, что в обстановке 30-х гг. ассоциировалось с утверждением стабильности существующего уклада. В другой драматург тоже вписывает действие в огромную протяженность
Некоторые театроведы (Р. Корриган) считают Уайлдера трагедийным драматургом, другие (Т. Боггард) — автором высокой комедии. Стремление поместить конкретную ситуацию «в область идеи, типа, универсального», философский скепсис, разрушение сценической иллюзии — все это позволяет, скорее, считать Уайлдера одним из родоначальников американского антитеатра. Уайлдеру принадлежит также основанный на пьесе австрийского комедиографа И. Нестора фарс «Сваха» (The Matchmaker, 1954), переделанный впоследствии в популярный мюзикл «Хелло, Долли!» (Hello, Dollie! 1953).
Уигглсворт (Wigglesworth), Майкл (18.Х.1631, Йоркшир, Англия — 27.V.1705, Молден, Массачусетс) — пуританский теолог, проповедник и поэт, автор религиозно-дидактической поэмы «День Страшного суда» (The Day of Doom, A Poetical Description of the Great and Last Judgment, 1662), которая пользовалась в американских колониях огромной популярностью и многократно переиздавалась.
С 1638 г. Уигглсворт — в Новой Англии, изучал медицину в Гарварде, но после мистического «видения» обратился к теологии. Получив в 1656 г. степень магистра, поселился в Молдене, близ Бостона, где до конца жизни исполнял обязанности священника и врача. Не имея возможности из-за слабого здоровья регулярно выступать с проповедями, занялся литературной деятельностью и опубликовал ряд стихотворений, три поэмы, несколько теологических трактатов и сборников медитаций.
Ревностный пуританин, Уигглсворт безоговорочно принял установленную доктриной систему норм и запретов; искусство, считал он, имеет право на существование в обществе, если всецело подчинено задачам религиозного назидания и представляет собой разновидность проповеднического красноречия, цель которого — придать «старой истине новое обличье». Редко выходил за рамки традиционной пуританской образности, оперируя канонизированными символами для разъяснения основополагающих кальвинистских догматов. Его большие поэмы — по сути дела, искусно зарифмованные проповеди, насыщенные цитатами из Писания и призванные раскрыть провиденциальный смысл бытия. «День Страшного суда» (224 восьмистишия, прыгающий балладный метр с внутренними рифмами) трактует концепцию предопределения и рисует ужасающие картины судилища, призванные вселять «страх божий». Тема «Спора Господа с Новой Англией» (God's Controversy with New-England, 1662, опубл. 1873) — божественное предназначение Америки как «Нового Ханаана». Засуха и прочие природные бедствия интерпретируются здесь в качестве знамений, указывающих, что новоанглийские колонии отклонились от своего предназначения и нарушили ковенант («доовор») с Господом; тема «Ядомого, исторгнутого из ядущего» (Meat out of the Eater, 1669) — «необходимость и полезность страданий» для человека.
Дидактические установки Уигглсворта в большой степени определяли его поэтику: он был сторонником «простого стиля» (plain style) в искусстве, английская поэзия барокко оказала на него меньшее влияние, чем на других пуританских поэтов.
Уилбер (Wilbur), Ричард [Парди] (р. 1.III.1921, Нью-Йорк) — поэт. Окончил Гарвардский университет (1954), где впоследствии преподавал. Принадлежит к послевоенному поколению поэтов, начинавшему свою литературную деятельность в условиях спада демократических движений и пересмотра традиций, окрепших в 30-е гг. Всевластье «новой критики», которая насаждала в искусстве эталон «деперсонализированного» творчества, не признающего ни лиризма, ни гражданственности, ни причастности к злобе дня, в ту пору было непоколебимым. Уилбер испытал воздействие таких доктрин не менее глубоко, чем Дж. Берримен, Т. Ретке, Р. Лоуэлл — самые одаренные из его литературных сверстников, и потребовались годы, чтобы это сковывающее влияние было им преодолено.
В первых сборниках Уилбера — «Прекрасные метаморфозы» (The Beautiful Changes, 1947), «Церемония» (Ceremony, 1950), «Бестиарий» (A Bestiary, 1955) — исключительно высокое мастерство формы часто оказывается самоценным, не помогая, а скорее препятствуя построению мирообраза, который обладал бы художественной логикой и завершенностью. Много лет спустя в книге эссе и автобиографических заметок «Отклики» (Responses, 1976) Уилбер писал, что для него, участника второй мировой войны, духовный опыт, приобретенный в казармах и на фронте, явился потрясением, которое открыло жестокость мира, приблизив к истинам о человеке, слишком часто оказывающемся пленником иррациональных сил, потаенных страхов, слепой агрессивности, животных инстинктов. Это типично американское восприятие уроков войны, не находя в раннем творчестве Уилбера непосредственных отзвуков, тем не менее ощутимо сказывается и на тональности первых книг поэта, и на характере их образности.
Лирике Уилбера изначально была свойственна воздушность, акварельность красок, тонкость штрихов, непринужденность импрессионистского наброска. Однако быстро завоеванное признание еще не было свидетельством истинного творческого становления поэта. Диапазон выраженных им настроений вплоть до середины 50-х гг. оставался довольно узким и легко предсказуемым. Окружающая жизнь осознавалась как реальность глубоко антиэстетичная, вульгарная, внушающая отвращение своей плоской одномерностью. Поэзия была осмыслена как высокая игра, которая служит прибежищем интеллекта, духовности, культуры, и как откровение о сущности мира, воспринимаемой в категориях, близких экзистенциализму.
Переломным для Уилбера стал сборник «Земное» (Things of This World, 1956), в перспективе времени предстающий как один из манифестов «исповедального направления», которое доминировало на протяжении примерно полутора десятилетий — вплоть до начала 70-х гг. «Исповедальность» была больше чем откровенностью лирического самоанализа. Настаивая на том, что стихи всегда должны быть автобиографичны, лучшие из последователей этого направления — Лоуэлл и Уилбер в первую очередь — сумели воссоздать пережитое ими в послевоенные годы как духовную историю поколения, изведавшего и страх перед действительностью, и чувство разрыва времени, мучительного перелома в человеческом самоощущении, катастрофичности эпохи. Трудное, но необходимое и целительное обретение причастности к судьбам мира, каким бы противоречивым, а нередко и шокирующим ни выглядел реальный общественный опыт, было главным итогом этой эволюции.
Весь этот круг настроений нашел под пером Уилбера отзвук особенно непосредственный, поскольку поэт раньше, чем другие, сумел изжить увлечение бесстрастным объективизмом, враждебным его дарованию лирика. В поэтическом «я» Уилбера, каким оно открывается читателю «Земного» и «Совета пророку» (Advice to a Prophet, 1961), нет ничего от «маски», как обосновал и утвердил это понятие Э. Паунд. Стихи Уилбера оказываются лирической исповедью в точном смысле слова, но эта исповедь обладает значением документа времени, становясь важной главой в истории самосознания послевоенной Америки. Не случайно сборник «Стихотворения» (Poems, 1957) получил Пулитцеровскую премию.
Уилбер — один из немногих современных поэтов США, сохранивших верность метрическому стиху, своеобразно сочетающемуся с верлибром скорее не уитменовской, а европейской, прежде всего французской, разновидности. Общение с французской культурой — Уилбер известен и как крупнейший мастер поэтического перевода, особенно часто обращавшийся к Мольеру (переводы «Мизантропа», 1955; «Тартюфа», 1963; «Школы жен», 1971), многое дало искусству этого поэта. Отточенный стих Уилбера, стремление к ясности и завершенности каждого образа, постоянно чувствующаяся ирония, афористичность мысли, поэтика «мимолетностей» — как бы случайных наблюдений, непритязательных зарисовок, на поверку обнаруживающих глубину смысла, все это делает Уилбера узнаваемым в любом его стихотворении. Уилберу сопутствует репутация традиционалиста, даже архаиста. Она обманчива, хотя по-своему и понятна: биение пульса современности обнаружить в стихах Уилбера непросто.