Письма императора
Шрифт:
– Лично у меня другой вопрос, – вмешалась Амалия. – Это вы обыскивали мой дом в мое отсутствие и ранили мою собаку?
– Да, – признался Люсьен, потупившись. – Мы искали шкатулку, в которой был ключ к талисману.
Амалия пристально посмотрела на него:
– Вы что, тоже верите во всю эту чушь?
– А вы нет?
– Молчите вы оба! – яростно зашипел Ален. – Смотрите!
То тут, то там из-за деревьев показывались фигуры вооруженных людей. Люсьен стиснул пистолет и затаил дыхание.
– Все в порядке? – спросил высокий человек в маске, выступая вперед.
– Так точно, – доложил один из его
– А где талисман? – продолжал замаскированный. – Где он?
Ален весь подобрался, над его верхней губой проступили капельки пота. Прежде чем Люсьен успел пошевельнуться, Ален несильно ударил его камнем по голове. Журналист, охнув, повалился, а Ален забрал его пистолет.
– Что вы делаете? – прошептала Амалия.
– Бегите, – шепнул Ален. – Я должен рассчитаться с этим сукиным сыном!
Амалия хотела сказать ему, чтобы он одумался, потому что врагов все равно больше, но Ален порывисто притянул ее к себе и поцеловал.
– Послушайте, – пробормотала она, когда он отпустил ее, – не надо! Он убьет вас!
Ален весело блеснул глазами.
– Не убьет, – отозвался он. И, выскочив из-за камня, открыл огонь по человеку в маске, который как раз в это мгновение поднимал с земли черный камень.
Незнакомец покачнулся и рухнул на землю, но его люди, которых ошеломило неожиданное нападение, быстро пришли в себя и начали отстреливаться. Ален почти добежал до деревьев, за которыми мог бы скрыться, но тут в него попали две пули, и он упал. Нападающие подбежали к своему главарю, который корчился на земле.
– Вы ранены? – пролепетал один из них. – О боже мой!
– Пустяки, – отозвался незнакомец. – Кираса отразила пули, вот только левая рука немного задета. – Ему помогли подняться, и он стоял, пошатываясь, водя глазами по сторонам. – Он еще жив, – крикнул он, завидев Алена, – добейте его!
– Не смейте, принц! – выкрикнула Амалия, поднимаясь во весь рост из-за валуна.
Все в изумлении обернулись к ней.
– Как вы меня назвали? – высокомерно переспросил главарь.
Амалия вскинула голову.
– Довольно, принц Луи де Ларжильер, – сказала она. – Я узнала вас по голосу. Снимите маску.
Глава 7
Усмехнувшись, главарь нападающих медленно стянул маску, и Амалия убедилась в том, что не ошиблась. Перед ней действительно стоял принц Луи.
– Добрый вечер, госпожа баронесса, – сказал он. – Здравствуй, Жером, – добавил он, обращаясь к Сен-Мартену, который от изумления не мог вымолвить ни слова. – Ты удивлен? Не вижу ни малейшего основания. – Он подбросил талисман на ладони. – Ведь камень с самого начала был предназначен для законного короля, а не для потомков императора. Если бы не жадность слуги Перпиньона, талисман уже давно оказался бы у нас. Долгие годы мы искали его и наконец нашли. – Он улыбнулся. – Благодаря вам, госпожа баронесса.
Амалия подалась вперед.
– Это не бриллиант, – процедила она сквозь зубы, – а обыкновенный хрусталь. А вы – сумасшедший.
– Ну да, – вздохнул принц Луи. – Мы все здесь сумасшедшие. И я, и он, – он кивнул на Жерома, – и вы, Амалия.
– Я искала сокровище бабушки Луизы, – возразила она, – и только.
– Да, но «сокровище бабушки Луизы» – условное обозначение талисмана власти, –
Амалия опустила глаза. Куда больше ее мучило другое: как она с самого начала не догадалась, что в деле замешаны роялисты. Ведь Венсана в свое время взяли на место кучера, который (по чистой случайности, разумеется!) получил место у герцога Жуанвильского, внука короля Луи-Филиппа… И она, такая умная, такая проницательная, не обратила внимания на это обстоятельство!
– Хорошо, – сказала Амалия принцу. – Вы получили свой великий талисман, так забирайте его и убирайтесь ко всем чертям.
– Нет-нет, – застонал Жером, – что вы делаете! Ни в коем случае нельзя его отпускать! Ведь в талисмане таится сила, которая вам и не снилась. Если он разбудит ее…
– Конечно, разбужу, – легко согласился принц Луи. – Множество людей были королями, не имея ни воли, ни ума, ни таланта, а у меня они есть. Так что я стану тем, кем пожелаю, а желаю я стать выше всех на земле. – Он улыбнулся еще шире. – Правда, тут есть один маленький нюанс. Мне вовсе не хочется, чтобы ты, Жером, или вы, баронесса, путались у меня под ногами или пытались выкрасть у меня камень, зная теперь, чего он стоит. Так что не обессудьте, – закончил он со вздохом, – но мне придется вас убить.
– Сначала тебе придется убить меня, – возразил чей-то голос, который Амалия признала без колебаний.
И принц Луи, обернувшись, с некоторым страхом заметил во мраке какие-то темные фигуры.
В следующее мгновение одна из них с размаху выплеснула на его людей ведро какой-то жидкости.
– Ты кто такой? – в остолбенении спросил Луи.
Во тьме чиркнула спичка, осветив голубые глаза и черные волосы.
– Инспектор Готье? – пробормотал Ларжильер. – Какого черта!..
– Добрый вечер, монсиньор, – сказал Готье.
И он резким щелчком отшвырнул горящую спичку от себя.
То, что произошло вслед за этим, Амалия будет помнить всю жизнь. Облитые горючей жидкостью, люди вспыхнули, как факелы. Они выли, кричали и катались по земле, пытаясь сбить огонь. Луи, оставшийся невредимым, сделал движение, пытаясь бежать, но Анри молча загородил ему дорогу.
– Ах, так! – крикнул Луи и выхватил шпагу. – Полегче, инспектор! Уверен, этому вас в полиции не обучали!
– Верно, – шепнул Анри. – Только я не инспектор, я принц. Принц воров. А звать меня Перванш.
– Анри, осторожно! – закричала Амалия. – На нем кираса, он не боится оружия!
– Это мы еще посмотрим, – буркнул Готье.
Кто-то из его подручных бросил ему шпагу, и он схватился с Ларжильером один на один. Что же до людей Перванша, которых он привел с собой, то они вступили в сражение с людьми принца.
– Хорошо фехтуете, сударь! – крикнул Луи. Шпаги скрестились с такой яростью, что высекли голубоватые искры.
Почти не обращая внимания на сражающихся, Амалия осмотрела своих сообщников. Тростинка был мертв, и она закрыла ему глаза. Но Венсан, когда она дотронулась до него, издал слабый стон и пошевельнулся. Оказалось, пуля угодила в подкову, которую он носил в нагрудном кармане. Амалия поручила ему заняться раненым Франсуа, а сама встала на колени рядом с Аленом и приподняла его голову. Она знала, что ничего больше не сможет для него сделать. Он умирал, но, завидев ее, заставил себя улыбнуться.