Письма из Тольятти
Шрифт:
– Юрий Семенович, хватит темнить, довольно играть в кошки-мышки, извольте нам, гражданин хороший, рассказать, о чем это шепчутся ваши питомцы, когда перед сменой собираются в якобы хоккейный кружок?.. Да вы поймите, что мы ради этого две недели сидим в бригаде – так что не темните, голубчик, пожалуйста!
Юрий Семенович для своего возраста, на наш взгляд, излишне серьезен и суховат, держится прямо, подбородок волево приподнят, словно мастер боится забыть о том, что он мастер… Тем не менее Юрий Семенович вскоре «раскалывается».
– Все это вам может справедливо показаться ребячеством, – осторожно говорит он, – но члены бригады в работе на конвейере как бы имитируют
Как это ничего особенного, если мы от удивления прилипаем к дерматиновому дивану? Ведь вот он, вот он лежит на ладони во всей оголенности – один из самых главных секретов успешной работы уже родной нам бригады!.. Мы торопливо роемся в томах, статьях и вырезках, так как – книжные души! – спешим жизненное явление подтвердить наукой.
– Вот оно! Вот!.. Все так, как и полагается… Гляди, гляди – она!
Это довольно объемистая статья доктора философских наук, профессора В. Ядова, опубликованная в «Литературной газете». Статья называется заманчиво: «Кто не любит работу и почему?», и в ней мы действительно находим научно обоснованное объяснение на первый взгляд несерьезной игры в воображаемый хоккей. Он, то есть профессор В. Ядов, после того как основательно разбирает два важных принципа заинтересованности в труде – стремление к творчеству и материальную заинтересованность, – пишет такое, что проливает на наши усталые головы освежающую струю: «…есть немало и других социально-психологических мотивов. Например, престижность работы, причем это понятие для нас качественно иное, чем на Западе, где престиж почти всегда можно выразить в получаемой зарплате…» Замечательно! Отлично! Разве не то же самое и почти такими же словами писал Роже Гиберт?.. Ученый и французский профсоюзный деятель! Неплохая компания для внушительного подтверждения наших жизненных наблюдений. А?
– Шайбу, братцы, шайбу! – подает, как и прежде, голос Папуля.
«Шайбы» так и влетают в ворота противника от рук ребят, уверенных в том, что они – молодцы и делают лучшие в стране автомобили. Одна шайба за одной, одна за одной…
– Слушайте, братцы, товарищи, граждане, – восторженно вопим мы, обрадованные сообщничеством профессора В. Ядова. – А как же с монотонией, как же с перегрузками, как быть с человеком – придатком проклятой машины?
– Простите! – изысканно, но предельно холодно кланяется нам Папуля. – Миллион раз пардон, но не сможете ли вы, дорогие наши гости, столь серьезные вопросы перенести на не-ра-бо-чее время? Еще раз – пардон.
– Да-с! Папуля есть Папуля, – и Семен Табачников досадливо лезет пальцами в затылок: чесать густую волосню от оплошности, а я… Я – понахальней и поэтому кричу Папуле с вызовом:
– Не стройте из себя хирурга в момент разреза на сердце, Папуля! Минуту назад вы, бросив гайковерт, делали прогульон в те места, куда и цари пешком ходят, а теперь… Одним словом, бросьте ваши глупости…
– Наблюдательный товарищ! – сдержанно улыбается в ответ Папуля. – Впрочем, пока вы старались поддеть меня, исчез в энном направлении сам дефектчик Слава – борода из бород…
Дефектчика Славы Меньшикова на самом деле нет на ответственном рабочем
– Газированная водичка сегодня, братцы, хороша, – делится он открытием. – А для тебя, Мишенька Сметанин, в ларьке персональные сигареты «Варна» появились.. Я, доброхот и гуманист, прихватил для тебя пачечку… Держи, а пятаками потом расшвыриваться будешь…
Поймав на лету пачку сигарет, Михаил Сметанин вешает на условленное и удобное место гайковерт, отойдя в сторонку, неторопливо вскрывает пачку, размяв сигарету, прикуривает ее от газовой зажигалки… А как же уникальный гайковерт? Им, оказывается, потихонечку орудует Костя Варенцов, который теперь выполняет две производственные операции – свою и Мишину.
– Как же так получается, братцы, что на столь высокопроизводительном конвейере, столь (при полной проектной мощности ВАЗ будет выпускать 10, 5 автомобиля на одного работающего в год, а высшее мировое достижение – 11, 0) Как же так получается, что на высокопроизводи…
– Вечером, товарищи, вечером! – снова ставит нас на место неумолимый Папуля.
Молодежные холостяцкие общежития на ВАЗе так хороши, что им может позавидовать столичный институт, обучающий студентов самой модной и необходимой сегодня отрасли знаний. Модерные комнаты на двоих, всяческие удобства сангигиенического порядка, окна – во всю стену, мебель – последнего фасона, а главное – можно, не выходя из общежития на свет божий, безбедно существовать холостяку-одиночке. На нижних этажах многоэтажного здания – столовая, комнаты бытового обслуживания, красный уголок, холлы для отдыха и прочее, и прочее.
Комнаты в общежитии, естественно, несколько теснее Георгиевского зала, но в одной из них сегодня вполне хватает места, чтобы в жизненном пространстве поместились все до единого члены «нашей бригады». Каждый занимает место согласно своему характеру и привычкам. Слава Меньшиков чуть иронически созерцает шумное и веселое общество с подоконника, Галина Чистова – моя землячка – устроилась так, чтобы было можно украдкой заглядывать в настенное зеркало, шахматисты Костя и Миша сидят сейчас дружным рядком, харьковчане Сергей и Саша вольготно – они хозяева комнаты – развалились на кровати, Неля Губанова со строговатыми бровками сидит на отдельном стуле, Вера Федосеева – представительница ОТК – от Славы Меньшикова большую дистанцию не держит, а что касается мастера Юрия Семеновича Хлопова, то он занял единственное в комнате удобное кресло – начальство все-таки!
Речь, как и следовало ожидать, идет снова и снова о так называемой престижности труда, о болезненной на всех всемирно известных конвейерах Запада монотонии, о том – исчадие ли ада само конвейерное производство и не обречен ли каждый из сидящих в комнате ребят до дряхлого пенсионного возраста крутить гайки. Одним словом, разговор серьезный, философский, социологический. Слово, так сказать, в текущий момент имеет контролер ОТК Вера Федосеева. Она, оказывается, только на рабочем месте да наедине со Славой Меньшиковым щебечет да попискивает, а здесь – техник автомобилестроения! – голос у нее крепкий, глаза серьезные, движения сдержанные.