Письма о науке. 1930—1980
Шрифт:
Я придаю исключительное значение организации нашего научного хозяйства на данной стадии нашей научной жизни. Со своей стороны, за этот год я много потратил сил, добиваясь быстроты и точности снабжения. Что касается импортного снабжения, то тут были большие неполадки. Но я думаю, что если Вы будете меня и впредь поддерживать, как Вы делали до сих пор, то удастся добиться порядка. <...>
Но вот наше отечественное научное снабжение скандально плохо. Первый раз я Вам писал по этому поводу 15 ноября 1935 г. С тех пор писал письма, записки то Вам, то тов. Бауману и, помните, особо резкое письмо Пятакову, все с интервалом не менее 2-х месяцев, а результат — полный нуль. Пока Вы только обещаете, но, по существу, ничего не сделано. Это очень нехорошо, я же чувствую себя в роли Дон Кихота, борющегося с ветряными мельницами.
Сейчас для меня, как
Итак, подводя итог моего отчета, я вижу, что 50% моего времени ушло на работу по организации моего института. Это много, но это окупится в будущем, так как здоровый хозяйственный организм является, как я уже говорил, зароком удачи научной работы. 30% времени я работал хам для себя, а 20% ушло на общественные дела. <...>
Итак, наступает 1937 год. Будете ли Вы по-прежнему мне помогать? Без этого у нас, конечно, ничего не будет выходить. А это тоже нельзя считать нормальным, так как я хорошо знаю, что непосредственная Ваша работа исключительно важна и ответственна для всей страны. Мне же приходится Вас часто беспокоить по мелочам, вызванным неорганизованностью нашей жизни. Но если я делаю это, то только потому, что мне кажется, [что] опыт, приобретенный в нашем институте, будет Вами обобщен и поведет к более скорой и здоровой организации нашей научной жизни. Если по истечении нескольких лет у нас наука станет на более здоровую базу и я почувствую, что в этом деле была моя лепта, то тогда все прожитое с легкостью окупится. Эта надежда и есть основной источник моей энергии.
Пока что я думаю, что на этот, 37, год у меня хватит еще силы и бодрости духа, а у Вас терпения.
Привет и с Новым годом.
П. Капица
41) И. В. СТАЛИНУ [71] [Декабрь 1936 — январь 1937]
...Также мне пришлось давать довольно много консультаций. К этому делу я хорошо привык в Англии. Но у нас в Союзе, столкнувшись с нашими заводами, передо мной ясно очертился совсем отличный склад нашей промышленности по сравнению с английской. Мне кажется, это очень важный вопрос, о котором я хочу сейчас Вам писать, потому буду откровенен, и если у меня будет резкость в очертании вопроса, то заранее [прошу] простить.
71
Черновой набросок неотправленного письма. Датируется по содержанию
У меня были две большие консультации, к которым я отнесся с особым вниманием. [На] первом заводе (эти оба завода были одни из передовых заводов Москвы) я давал только общее идейное направление развития их работы. Из этого ничего не вышло, как из семени, брошенного на песчаную почву. Ко второму заводу я подошел конкретно, дав полный расчет, так сказать, провел всю теоретическую инженерную работу. Вышло не больше толку. Контраст поразительный с Англией. Конечно, не раз в жизни я давал ошибочные советы, но эти ошибки обнаруживались после того, как предложенное было выполнено, и очень часто это указывало еще новые пути и часто до чего-нибудь можно было докопаться. У нас — творческая инерция, скептицизм, лень заводов стоит в полном контрасте с английской промышленностью. Связать нашу научную творческую мысль с практикой при данных условиях немыслимо.
Вот в чем причина такого состояния промышленности у нас по сравнению с английской.
Англия была в прошлом веке самой передовой технической страной и в эти годы ведет еще во многих отраслях техники. Читая биографии ведущих ученых Англии 19 века, [таких], как Фарадей, Кельвин, Дэви, Джоуль и другие, видно, что они были тесно связаны с промышленностью. Далее, все средства, на
Наука на Западе создается капиталистической промышленностью (а не наоборот). Расцвет творчества в технике в капиталистическом мире неизменно сопровождается расцветом науки. Наука нужна промышленности для двух целей. Первое: она дает материал для творчества над рационализацией производства <...> и удешевления, что диктуется необходимостью конкуренции. Это, конечно, ведет к безработице. Во-вторых, научные открытия открывают новые культурные возможности поднятия уровня жизни и таким образом создают новые возможности для помещения капитала в новые [отрасли] промышленности, как кино, фото, радио, телевидение, телеграф, телефон, авиация и т. д. Это, конечно, уменьшает безработицу, но мы знаем, что на деле все же безработица увеличивается и с ней <...> капиталистическое хозяйство путей борьбы не нашло и не может найти. Но, чтобы поддержать свой творческий характер, промышленность нуждается в науке и она ее развивает. Забота об этом творческом характере проходит красной нитью через всю английскую промышленность. Не только сейчас в Англии тратятся большие деньги, строятся научные лаборатории гораздо больше, чем у нас, [но] существует целая научная промышленность, которой у нас ныне в помине нет, существуют колоссальные организации «технического интеллекта» [с] популярными лекциями, музеями и пр., которые у нас тоже только в зачатке.
У нас, конечно, промышленность развивается исключительно сильно, у нас самая здоровая политическая и экономическая система в мире, но развитие нашей промышленности поражает отсутствием творчества. Все развитие пашей промышленности базируется на перенятии чужого опыта, у нас преобладают, как говорят, «цельнотянутые конструкции». Надо прямо сказать, что если в политическом и хозяйственном отношении мы самое сильное государство, то в отношении прогресса науки и техники мы полная колония Запада. Запад знает эту нашу слабость и хорошо ее оценивает. Они охотно нам продают за несколько миллионов любую техническую помощь. Они знают, что этим они нам не помогают, а нас губят. Они хорошо знают (как и хороший школьный учитель), что, если приучить людей зубрить, они отучаются думать. Мне как-то раз пришлось консультировать очень долго в одной очень крупной английской фирме. Они осваивали в это время одну аппаратуру, освоенную уже американцами. Они закупили у американцев техническую помощь, так же, как и мы. Но об этом мало работников знали. Директор завода заставлял своих научных работников и инженеров докапываться до уже известных результатов самостоятельно. Директор мне говорил: «Если мы не пройдем весь путь с начала хотя бы в части вопросов, мы никогда не сможем самостоятельно развиваться дальше». Затраты на решение известных проблем должны были окупиться в будущем.
Я не могу перечислять все <...> факты, доказывающие отсутствие творчества у нас в промышленности, но лучшим доказательством служит отсталость и слабость нашей науки, которая так слаба только потому, что наша промышленность не дает никаких творческих запросов. <...>
Конечно, в создавшемся положении, может быть, и нет ничего трагичного, о чем волноваться. Наша промышленность защищена крепкой таможенной стеной и монополией от западной конкуренции. Так оно, конечно, и правильно. Пробудившаяся страна жадно поглощает все после многовекового голода, и пока она не утолит свой голод, может быть, и не нужно выдумывать новые блюда, а довольствоваться испытанными рецептами западноевропейской кухни. Америка в конце прошлого века и в начале нашего переживала примерно то я;е самое. <...>
Что нам делать? Конечно, детально весь путь трудно указать, его покажет нашей партии сама жизнь, как и всюду, где новые методы социалистического хозяйства вводились в жизнь. Но основное направление, мне кажется, должно быть такое. Начать развитие паших творческих сил с промышленности и техники, а не с науки, как у нас сейчас, мне кажется, пытаются делать. Творческие запросы техники к науке неизбежно поднимут ее само собой. Чтобы поднять творческий элемент в технике, конечно, надо идти на непроизводительные расходы, но их нечего бояться. Например, знаменитая и самая передовая в мире оптическая фирма Цейс в Германии так распределяет свои доходы: