Письма. Часть 2
Шрифт:
Огорчена? Нет. Если бы сама жизнь не вмешивалась я, за физическим (хроническим!) невмешательством в свою жизнь, до сих пор сидела бы в Трехпрудном пер<еулке>, в д<оме> № 8 с двумя огромными тополями, которого уже нету (в <19>19 г. снесен) и где родилась. Поэтому — приветствую бессердечие Завазала, Гирсы [357] и пр.
Знаете ли, дорогой Валентин Федорович, что мне стыдно Вас благодарить? Вы ходили, ездили, изводились — а я «благодарю». Вы делали — а я — говорю! Не гадость? Благодарность точно сводить счеты—несводимые, ибо дело и слово — несоизмеримы.
357
Сотрудники
Благодарить я буду эсеров, которые для меня ничего не сделали, даже на письмо не ответили (писала и Лебедеву, и Слониму). Эсеры доказали, что им на меня наплевать. Что мне остается? Благодарить за искренность. И поблагодарю — плевком же.
Вот Вам пример (из моей бывшей вандейской жизни): рыбак вытаскивает утопленника: откачивает, отмачивает (для рифмы! скорей: просушивает!) отпаивает — отстаивает. И утопленник, ртом, прожженным солью и ромом: «Большое, большое спасибо!» Что с рыбаком? Рыбака тошнит.
Людовик Баварский — страстная любовь моей 16-летней матери. Проезжая место, где утонул, бросила кольцо — обручилась. Так что (Wahlverwandschaften [358] ) некоторым образом — мой отец. А вот стих о нем — не мой, чей не помню:
В горах — как здесь, в покое царском —Торжественная тишина,И о Людовике БаварскомГрустила верная луна…И еще стих Верлена:
Roi! О seul prince de ce siйcle. — Sire! [359]
358
Избирательное родство (нем.).
359
Король! Единственный принц этого столетия, — Сир! (фр.)
— Из сонета Поля Верлена «A Louis il de Baviere»
Сама бы с наслаждением поехала на его озеро, где м. б. еще бродит тень моей 16-летней матери и достоверно лежит ее кольцо. Сердечный привет от всех нас. Пишите!
МЦ.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d'Arc
12-го декабря 1927 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Я Вас не забыла. Вы одно из самых милых мне воспоминаний в последних Вшенорах, из которых Вы — кажется — уехали? Адреса Вашего не знаю, потому пишу на Анну Антоновну. [360]
360
А. А. Тескова.
Что Вам рассказать о себе, о нас? Начнем с нас: Мур огромный, все говорит, рост и вес пятилетнего (покупаю на французские «six ans» [361] ), разум по возрасту, а возраст 2 г<ода> 10 мес<яцев>. Красивый, кудрявый, отчаянный. Белокур и бедокур. Настоящий мальчик. Игрушки: «машина» (автомобиль), поезд, палки, полное отсутствие женственного начала. Поэта не выйдет. Не горюю.
Але четырнадцать лет, выше меня, крупная, красивая, спокойная, очень гармоничная. Недавно поступила в школу рисования, за месяц большие успехи, даровита и любит.
361
Шесть лет (фр.).
С<ергей> Я<ковлевич> весь в евразийстве. Житейские ресурсы — игра в к<инематогра>фе, [362] но скромен, горд — зарабатывает мало: с 6Ѕ до 6 ч. — 40 фр<анков>, из к<отор>ых 7 на обед и 5 на дорогу, итого 28 фр<анков>. А мог бы, по данным, 100. Выступления раза два, три в неделю, но фильм («Жанна д’Арк») кончается, и что будет дальше — неизвестно. Хорошо бы: другой фильм.
О себе. Написала во Франции поэмы: «С моря», «Попытка комнаты», «Лестница», «Письмо к Рильке» [363] (будет в № III «Верст»), «Поэма воздуха» и ныне кончила II ч<асть> «Тезея» — «Федру». (Задумана трилогией: «Ариадна» — «Федра» — «Елена».)
362
В 1927–1928 гг. С. Эфрон подрабатывал в кинематографе статистом. Известно, что в этом качестве он принимал участие в фильме «Страсти Жанны д’Арк» (режиссер К. Дрейер).
363
«Новогоднее»
Не помолодела — не постарела, живу хоть лучше, чем во Вшенорах, но и хуже: нет той природы и свободы. И друзей нет. Вся жизнь в детях, в домашнем и в тетради.
Надеюсь весной приехать в Прагу, все зависит от 1000 крон, к<отор>ые — соберу или не соберу? — пражским выступлением (нужны на дорогу туда и обратно, жить буду у Анны Антоновны). Очень соскучилась по Праге.
Да! На самых днях будет оказия в Париж: в Прагу едет наш добрый знакомый П. П. Сувчинский (вождь евразийства) на несколько дней. Если не трудно, милый Валентин Федорович, передайте Анне Антоновне для него наши «драгоценности». Он у нее будет. Очень хотела бы, чтобы Вы с ним повидались, но не знаю, где остановится.
Очень рада буду, если отзоветесь. Сердечный привет Вам и Вашим. Пишите обо всем.
МЦ.
29-го дек<абря> 1927 г.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d'Arc
С Новым Годом, дорогой Валентин Федорович! Желаю Вам в нем — но у Вас всё есть— а Россия — в <19>28 г. — несбыточна.
Где Вы и что Вы? Я Вам недавно писала через Анну Антоновну. Если отзоветесь, напишу большое письмо.
Нынче выходит № III «Верст» и, скоро, моя книга стихов «После России» (1922 г. — 1925 г.) — получите обе.
Всего лучшего Вам и Вашей семье от нас всех.
МЦ.
КУБКЕ Ф.
Вшеноры, 14-го марта 1925 г.
Многоуважаемый доктор,
У меня из своих вещей далеко не все. Посылаю Вам, что имею: «Метель», «Фортуну» (пьеса), «Психею», «Царь-Девицу», «Ремесло», отдельные стихи, напечатанные в газетах, и два прозаических отрывка из неизданных московских записей: «Вольный проезд» и «Чердачное». [364]
364
Речь о возможности перевода на чешск. язык
<…> Все, что я Вам посылаю — единственные экземпляры. «Метели» у меня нет даже в черновике, приехав из России восстановила по памяти.
«Молодца», который выйдет на днях. Вам с удовольствием подарю. Шлю привет Вам, Вашей милой жене, сыну. Как назвали? Мой — Георгий!..
Вшеноры, 26-го августа 1925 г.
<…> Самое позднее — послезавтра, в пятницу, отправлю Вам I ч<асть> «Героя труда» (записи о Валерии Брюсове), неделю спустя — II ч<асть>. Так что, не позже как дней через десять, у Вас будет вся вещь (около двух листов), из которых и выберете, по своему усмотрению, для «Prager Presse». Я лично посоветовала бы взять «Вечер поэтесс», дающий не только Брюсова, но картину времени (1921 г.). Прочтете — увидите.