Письма

Толкин Джон Рональд Руэл

Кстати, ты спрашивал про «лорда Нельсона», — это было на предварительном заседании по поводу учреждения Объединенного Христианского Совета, — уж он-то ни одного не пропустит. Забыл тебе рассказать: на гилгудовском «Гамлете» он дождался паузы и заорал с бельэтажа: «Отличная постановка; мне очень нравится, вот только ругательства повыбрасывайте!» То же самое он проделал в драмтеатре. В Новом театре его едва не линчевали. А ему все — как с гуся вода.....

Твой родной папа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Иначе — «непрерывное поклонение Святым Дарам». Дароносица со Святыми Дарами установлена на троне; и верующие молятся перед нею по очереди на протяжении сорока часов; этот срок, скорее всего, установлен в ознаменование того времени, что тело Христово пролежало в гробнице.

2.

«необходимость, принуждение» (греч.).

3. Элизабет Дженнингз, позже ставшая известной поэтессой; ее семья дружила с семейством Толкинов.

090 К Кристоферу Толкину 24 ноября 1944 (FS 64)

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Дорогой мой, с тех пор, как я в последний раз

тебе писал, от тебя письма, нам на радость, так и посыпались.....Нас ужасно позабавил твой рассказ о церемонии вручения «крылышек». Интересно, как «местному оркестру» понравилось со свистом носиться в воздухе! А еще я подивился про себя: и как это тебя угораздило прочесть и запомнить цитату из гномических стихов Эксетерской книги. И впрямь убедительный довод (а ведь прежде мне это и в голову не приходило) в защиту поющих в ванне! При виде англосаксонских строчек я ужасно порадовался; от души надеюсь, что вскорости ты вернешься и усовершенствуешь свои познания в этом благородном наречии. Как говорил отец сыну: «Is nu fela folca paette fyrnge-writu healdan wille, ac him hyge brosnad». Что можно считать комментарием по поводу переполненных университетов — и заката учености. «Ныне толпы народу хотят добраться до древних рукописей, но разум их угасает!» Мне приходится преподавать древнеанглийский либо рассуждать о древнеанглийском с таким количеством юнцов, напрочь лишенных таланта или хотя бы склонности усвоить предмет или извлечь из него хоть какую-то пользу..... Вчера 2 лекции; потом переписал заключения комиссии по досрочным экзаменам.... а затем великое событие: вечер у «Инклингов». В «Митру» добрался к 8; там ко мне присоединились Ч. У. и Рыжий Адмирал /*Роберт Эмлин Хавард («Хамфри») (1901—1985), инклинг и близкий друг К. С.Льюиса, в дружеском кругу был известен под прозвищем «Рыжий Адмирал» из-за своей рыжей бороды*/ (Хавард), вознамерившиеся подзаправиться топливом, прежде чем присоединяться к слегка подгулявшим сотрапезникам в Модлине (К. С. Л. и Оуэну Барфилду). К. С. Л. так соловьем и разливался, но и мы были в неплохой форме. О. Б. — единственный, кто справляется с К. С. Л., заставляет его всему давать определения и перебивает его самые догматические утверждения ненавязчивыми distingue /*(Здесь) «Дайте определение!» (доел. «Я различаю») (лат.)*/. В результате получился самый что ни на есть занимательный дискуссионный вечер, на котором (если бы нас подслушивал посторонний) могло показаться, будто сошлись заклятые враги и осыпают друг друга оскорблениями, прежде чем повыхватывать пистолеты. Уорни был в превосходной «майорской» форме. В какой-то момент, когда аудитория наотрез отказалась дослушать до конца рассуждение Джека и его определение понятия «Случай», Джек объявил: «Хорошо же, отложим до другого раза; но если нынче ночью вы вдруг скончаетесь, вы умрете, зная о Случае куда меньше, чем могли бы». Уорни: «Это лишний раз иллюстрирует то, что я всегда говорил: нет худа без добра». Но было и немало всего интересного. Небольшая пьеска про Язона и Медею за авторством Барфилда, 2 превосходных сонета, присланных К. С. Л. одним начинающим поэтом; и весьма поучительная дискуссия о «призраках» и об особой природе гимнов (К. С. Л. состоит в комиссии по пересмотру «Древних и современных» /*«Гимны древние и современные», сборник англиканских церковных гимнов, наиба лее часто используемый и по сей день*/). Ушел я никак не раньше 12.30 и до постели добрался в первом часу утра.....

Твой родной папа.

091 К Кристоферу Толкину 29 ноября 1944

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Дорогой мой!

Вот небольшая порция «Кольца»: последние две из написанных глав и конец Четвертой Книги этого великого романа, в котором, как ты сам увидишь (что в общем несложно), я загнал героя в такой переплет, что теперь даже сам автор не вытащит его без труда и усилий. Последняя глава растрогала Льюиса едва ли не до слез. И все равно, мне главным образом хочется узнать твое мнение; ведь я уже давно пишу, имея в виду в основном тебя.

Вижу по моему «журналу», что послал тебе 3 главы 14 октября и еще 2—25 октября. Это, я так понимаю, были: «Кролик, тушеный с травами», «Фарамир», и «Запретная заводь», и «Дорога до Перепутья», и «Лестницы Кирит Унгола». Первая посылка уже должна была до тебя дойти, надеюсь, примерно ко дню рождения; вторая вскорости воспоследует; хотелось бы верить, что новая партия прибудет к тебе в начале нового года. С нетерпением жду твоего вердикта. Ужасно раздражает, когда твой главный читатель от тебя в Десяти Тысячах Миль или летает туда-сюда на Грохочущем Ставне. Для читателя оно, конечно же, еще тяжелее, но авторы, будучи авторами, безнадежно эгоцентричное племя. Книга Пятая и Последняя открывается тем, что Гандальв скачет в Минас Тирит; этим эпизодом заканчивается последняя глава Третьей Книги, «Палантир». Кое-что из этого уже написано или существует в набросках. Далее последует снятие осады Минас Тирита благодаря атаке всадников Рохана, в ходе которой падет король Теоден; Гандальв и Арагорн отбросят врага назад к Черным Вратам; переговоры, в ходе которых Саурон предъявит разнообразные свидетельства (такие, как митрильную кольчугу), доказывающие, что Фродо у него в руках, однако Гандальв обсуждать условия откажется (и все равно — страшная дилемма, даже для мага). Затем действие переместится назад к Фродо и к его спасению Сэмом. С высоты они увидят, как из Черных Врат хлынут все громадные Сауроновы резервы, и поспешат вдвоем через всеми покинутый Мордор к горе Рока. С уничтожением Кольца, — как именно это произойдет, я не уверен: все эти последние отрывки были написаны давным-давно и теперь уже не годятся ни в том, что касается подробностей, ни в том, что касается размаха (ибо вся вещь сделалась куда грандиознее и возвышеннее), — Бараддур /*Так в оригинале.*/ рушится, и войска Гандальваустремляются в Мордор. Фродо и Сэма, что сражаются с последним из назгул на скальном островке, в окружении огня, извергающегося из горы Рока, спасает орел Гандальва; а затем придется распутать все разрозненные сюжетные линии, вплоть до пони Билла Ферни. Немало этой работы придется на последнюю главу, где Сэм зачитывает своим детишкам отрывки из огромной книги и отвечает на все их вопросы о том, что и с кем случилось (это будет перекликаться с его рассуждениями о сути историй на Лестницах Кирит Унгола) [1]. Однако заключительным эпизодом станет поездка Бильбо, Эльронда и Галадриэль через Ширские леса по дороге к Серым Гаваням. Фродо присоединится к ним и уйдет за Море (перекличка с его видением дальней зеленой страны в доме Тома Бомбадила). Так заканчивается Средний Век и начинается Владычество Людей, и Арагорн на далеком троне Гондора трудится не покладая рук, чтобы установить некоторый порядок и сохранить память о прошлом среди беспорядочной людской массы, что хлынула на Запад волею Сауро-на. Но Эльронд уплыл, и все Высокие эльфы — тоже. Что сталось с энтами, я пока не знаю. Возможно, когда я начну записывать, все получится совсем не так, как в этом плане; книга словно сама собою пишется, стоит мне начать, как если бы только тогда и обнаруживается истина, лишь частично угаданная в предварительных набросках.....

С любовью - твой родной папа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Эта «последняя глава» была написана в форме эпилога к «Властелину Колец»; в итоге Толкин предпочел не публиковать ее.

092 Из письма к Кристоферу Толкину 18 декабря 1944 (FS 68)

То, что ты о себе рассказываешь, не то чтобы способствует моему душевному спокойствию: опасное это ремесло, ну да сохранит тебя Господь, милый мой мальчик; но, поскольку отчасти оно радует тебя куда больше, нежели все, что происходило с тобою до сих пор, я тем утешаюсь. Мне было бы куда приятнее, если бы день твой планировался разумнее, чтобы ты имел возможность отдохнуть как следует: обучение посредством стрессов кажется мне абсурдом. Но, боюсь, Воздушные Силы в основе своей абсурдны per se /*Сами по себе (лат.)*/. Как бы мне хотелось, чтобы ты не имел ничего общего с этим кошмаром. По правде говоря, для меня это — тяжкое потрясение, что мой родной сын служит этому современному Молоху. Однако подобные сожаления тщетны; я отчетливо понимаю, что твой долг — выполнять эту службу настолько хорошо, насколько хватит сил и способностей. В любом случае это, наверное, лишь своего рода брезгливость: так человек, обожающий (или обожавший) бифштекс и почки, не желает ничего знать о скотобойне. Пока война ведется таким оружием и любая выгода принимается (как, скажем, сохранение собственной шкуры и даже «победа»), ужасаться военным самолетам означает лишь уходить от проблемы. И все равно я ужасаюсь.....

Нынче утром..... пообщался немного с К. С. Л. У него назревает четвертая (или пятая?) книга, которая, по всей вероятности, пересечется с моей (смутно намеченной третьей [1]). Я тут последнее время набираюсь всяких новых идей насчет доисторической эпохи (через Беовульфа и разные другие источники, о которых, может, и писал) и хочу включить это все в одну историю про путешествие во времени, которую я некогда начал и давным-давно отложил в долгий ящик. К. С. Л. обдумывает историю про потомков Сета и Каина. А еще мы прикидываем, не написать ли нам в сотрудничестве книгу о «языке» (его природе, происхождении, функциях) [2]. Где бы только взять времени на все эти проекты!

ПРИМЕЧАНИЯ

1. После «Мерзейшей мощи» и «Расторжения брака» Льюис опубликовал сказку «Лев, колдунья и платяной шкаф». Однако Толкин, скорее всего, имеет в виду какую-то другую книгу Льюиса, оставшуюся неоконченной. Толкиновской «смутно намеченной третьей» книгой, возможно, были «Записки клуба «Мнение»»: см. «Биографию», стр. 269—270.

2. Льюис сообщил Чаду Уолшу, навестившему его летом 1948 г., что эта книга будет называться «Язык и человеческая природа» и выйдет на следующий год в издательстве «Студенческое христианское движение»; но книга так и не вышла. В 1950 г. Льюис писал другу: «Наша с Толкином книга, — любая книга, создаваемая в соавторстве с этим великим, но нерасторопным и непунктуальным человеком, — выйдет, я боюсь, на греческие календы» («Письма К. С. Льюиса»).

093 К Кристоферу Толкину 24 декабря 1944 (FS 70)

Я оч. рад, что тебе понравились следующие три главы «Кольца». Третья посылка должна попасть к тебе около 10 декабря, а последняя — 14 января. Буду рад новым комментариям — как только выкроишь время. Разум., Сэм — наиболее тщательно прорисованный персонаж, преемник Бильбо из первой книги; истинный хоббит. Фродо не так интересен, потому что по необходимости возвышен и обременен (так сказать) миссией. Книга, пож., закончится на Сэме. По выполнении великого Квеста /*Поход, целью которого являются поиски сокровища или выполнение какой-либо важной миссии. Адекватного перевода этого термина на русский язык не существует (поход, поиск, миссия, приключение), а между тем он весьма часто используется в литературе для обозначения сюжетов, сходных с сюжетом «Хоббита» и «Властелина Колец».*/ Фродо, естественно, сделается слишком благородным и изысканным и уйдет на Запад вместе со всеми выдающимися личностями; а вот С. обоснуется в Шире, среди садов и пабов. Ч. Уильямс, который тоже читает это все, говорит: замечательно, что в центре ее — не раздор, война и героизм (хотя и они тоже изображены с пониманием), но свобода, мир, повседневная жизнь и доброе расположение духа. И тем не менее он согласен, что для всего этого необходимо существование огромного мира за пределами Шира, — иначе все это станет избитым и банальным в силу привычки и погрязнет в рутине.....

К слову сказать, ты сперва написал Harebell, а потом переправил на Hairbell. He знаю, интересно ли тебе это; просто я однажды подробно изучил вопрос с этим названием — поспорив с одним догматиком-ученым. Совершенно очевидно, что (а) старый вариант названия — harebell («животное» название, подобно многим другим старым названиям цветов), и (б) означает оно «гиацинт» (hyacinth), а не «колокольчик» (campanula). Bluebell — название сравнительно новое, было придумано как раз для колокольчика; шотландские «bluebells» — конечно же, колокольчики, а вовсе никакие не гиацинты /*Harebell (hare+bell, «заячий колокольчик», вариант: hairbell), bluebell (blue+bell, «синий колокольчик»), campanula (уменьшит, от лат. сатрапа — «колокол») — английские названия колокольчика*/. За перенос названия (в Англии, не в Шотландии; и, если на то пошло, не в неиспорченных провинциальных диалектах отдельных областей Англии), а также и за надуманное написание hairbell, кажется, ответственность несут невежественные (в том, что касается этимологии) и надоедливые педанты-ботаники нашего времени, — из тех, что предлагали folk'sglove вместо foxglove /*Foxglove (fox+glove, «лисья перчатка») — наперстянка. Вариант написания folk'sglove дословно означает «народная перчатка»*/ — и вводят нас в заблуждение. Что до последнего, корень, вызывающий здесь некоторое сомнение, это glove, а не fox. Foxes glofa встречается в древнеанглийском; в таком варианте, а также и в форме – cl'ofa: в старинных травниках, где несколько необдуманно используется для обозначения растений с крупными широкими листьями, напр., лопуха (его еще называют foxes clife, ср. clifwyrt /*Поскольку clifian= «прилипать, приклеиваться», очевидно, что foxes clife и clifwyrt изначально означали «лопух». Cl'ofa — скорее всего ошибка в написании gl'ofa, возникшая из-за путаницы в названиях. — Прим. авт.*/=foxglove). Об этих древних ассоциациях с животными почти ничего не известно; расшифровке они не поддаются. Возможно, в ряде случаев они восходят к утраченным сказкам о животных. Любопытно было бы попробовать сочинить сами сказки под эти названия.