Письмо Виверо

Бэгли Десмонд

— В зависимости от того, какая глубина, — ответил я осторожно. — Наибольшая глубина, на которую я опускался, примерно сто двадцать футов.

— Вероятно, этого будет достаточно, — сказал он. — Может быть, ваше участие в экспедиции все-таки окажется полезным; мы сможем обследовать сенот. — Он резко сменил тему. — Будьте на месте как можно быстрее.

Рядом с бассейном располагается ряд кабинок, которые использовали для переодевания. Я принял душ, вытерся, накинул махровый халат и прошел к дому. Когда

я уже входил в дом, до меня донеслись слова Фаллона…

— …подумал, что он может скрываться в виноградных листьях, и поэтому передал поднос криптографам. Это может быть количество прожилок на листьях или угол, под которым листья расположены к стеблю, либо какая-нибудь комбинация из подобных деталей. Что ж, ребята тщательно обследовали его, пропустили результаты через компьютер и ничего не получили.

Это была гениальная и полностью ошибочная идея. Я присоединился к группе, окружившей стол и внимательно рассматривающей подносы. Фаллон сказал:

— Теперь мы имеем оба подноса, поэтому должны заново повторить всю процедуру. Виверо мог разделить свое сообщение между ними.

Я поинтересовался небрежно:

— Какие подносы?

Голова Халстеда дернулась вверх, а Фаллон повернулся и посмотрел на меня удивленно.

— Что значит какие? Вот эти два.

Я посмотрел на стол.

— Не вижу никаких подносов.

Фаллон, выглядевший озадаченным, раздраженно закудахтал:

— Вы… вы сумасшедший? Что же это по-вашему такое, черт возьми? Летающие блюдца?

Халстед бросил на меня гневный взгляд.

— Давайте закончим с этими играми, — сказал он. — Мервилл назвал это подносом; Хуан де Виверо в свою очередь писал о подносе, так же как и Гусман в своем письме Гаррику.

— Мне это ни о чем не говорит, — признался я. — Если кто-то назовет подводную лодку аэропланом, она все равно не полетит. Старший Виверо, их создатель, не называл подносами свое творение. Он не написал: «Посылаю вам, мальчики, пару прекрасных подносов». Давайте посмотрим, что он написал на самом деле. Где перевод?

Когда Фаллон доставал из кармана пачку листов, с которой никогда не расставался, глаза его блестели.

— Вам лучше объяснить все как следует.

Я перебрал листы бумаги и остановился на последней странице.

— Он пишет: «Я посылаю вам подарки, сделанные в той чудесной манере, которой мой отец научился у чужестранца с Востока». И вот еще: «Дайте пелене враждебности пасть с ваших глаз и посмотрите на мои подарки незамутненным взором». Вам это ничего не говорит?

— Не много, — выдавил из себя Халстед.

— Это зеркала, — сказал я спокойно. — И то, что все использовали их как подносы, не может повлиять на данный факт.

Халстед раздраженно хмыкнул, но Фаллон нагнулся, чтобы посмотреть на них повнимательнее. Я сказал:

— Дно «подносов» сделано

не из меди — это зеркальный сплав, отражающая поверхность, и она слегка изогнута: я проверял.

— Должно быть, вы правы, — сказал Фаллон. — Так значит зеркала! И что мы с этого имеем?

— Взгляните поближе, — посоветовал я.

Фаллон взял одно из зеркал, а Халстед завладел другим. Через некоторое время Халстед произнес:

— Я не вижу ничего, за исключением отражения собственного лица.

— И я не более того, — сказал Фаллон. — И к тому же отражающая поверхность не слишком хорошая.

— А что вы ждали от металлического зеркала, на которое последние четыреста лет клали всевозможные вещи? Но это тонкий трюк, и я раскрыл его случайно. У вас есть киноэкран?

Фаллон улыбнулся.

— У меня есть нечто лучшее — кинотеатр.

Иначе и быть не могло! У миллионера Фаллона все на широкую ногу. Он провел нас в небольшой кинозал примерно на двадцать мест, расположенный в той части дома, где я раньше не был. «Я использую его для проведения неформальных лекций», — объяснил он.

Я огляделся по сторонам.

— Где слайд-проектор?

— В проекционной комнате — за той стеной.

— Он понадобится мне здесь, — сказал я.

Он посмотрел на меня с любопытством и пожал плечами.

— О'кей, я распоряжусь, чтобы его принесли.

Последовала пауза на десять минут, в течение которых двое слуг принесли проектор и, действуя по моим инструкциям, поставили его на стол в центре зала. Фаллон выглядел заинтересованным; Халстед скучающим; миссис Халстед — прекрасной. Я подмигнул ей.

— Сейчас мы устроим весьма интересное шоу, — сказал я. — Вы не подержите зеркало, миссис Халстед?

Я подошел к проектору и сделал небольшое пояснение.

— Я собираюсь использовать этот проектор как мощный источник света. И я направлю луч таким образом, чтобы он, отразившись от зеркала, упал на экран. Скажите мне, что вы увидите.

Как только я включил проектор, Фаллон сделал резкий вздох, а Халстед, в мгновение ока утратив свой скучающий вид, весь превратился во внимание. Я повернулся и посмотрел на изображение, появившееся на экране.

— Как вы думаете, что это такое? — спросил я. — Контуры немного расплывчатые, но мне кажется, что это карта.

Фаллон сказал:

— Что за черт! Откуда здесь?.. Ох, неважно. Не могли бы вы немного повернуть это зеркало, миссис Халстед?

Изображение на экране дернулось и поплыло, а затем остановилось, сориентированное по-новому. Фаллон прищелкнул языком.

— Думаю, вы правы — это карта. Если вон тот изгиб внизу справа-залив Четамал, а его форма очень похожа, то выше мы имеем заливы Эспириту Санто и Асценсион. Следовательно, перед нами восточное побережье полуострова Юкатан.