Пистолеты для двоих (сборник)

Georgette Heyer

PISTOLS FOR TWO

Тлевшая много недель ссора внезапно вспыхнула из-за такой мелочи, что кто угодно лопнул бы со смеху, если бы узнал причину. Однако дело дошло до пистолетов вовсе не потому, что Джек вдруг попятился в дверях, наступил Тому на ногу, и тот расплескал шампанское. А Джек побледнел и плотно сжал губы совсем не из-за того, что Том в ответ обозвал его раззявой. Если ты знаком с человеком сызмальства, вы вместе играли, ходили в школу, удили рыбу и охотились – обзывай его сколько душе угодно: вы отметелите друг

друга или просто посмеетесь, но уж точно не сойдетесь холодным утром в присутствии секундантов. Пусть даже вы не настолько близкие друзья, дуэли давно вчерашний день и годятся только для сцены! Дедушка Тома, само собой, участвовал в них пять раз, если верить семейным легендам – по самым что ни на есть пустяковым поводам. Однажды он сошелся в поединке с двоюродным дедушкой Джека, Джорджем. Как же забавно они, должно быть, выглядели, посмеивались Том и Джек, представляя себе картину: бритые наголо (оба деда носили парики), вместо манжет топорщатся несуразные рюши, которые нужно подворачивать, на босых ступнях синяки от жесткой земли. В наши дни люди не выставляют себя на посмешище и выбирают пистолеты. Хотя дуэли теперь случаются нечасто и уж вовсе не потому, что вы столкнулись с кем-то в дверях.

Нет, столь немыслимая ситуация возникла по причине куда более серьезной. Впрочем, серьезной Марианну Трин не назовешь: она была самой беспечной и легкомысленной из всех известных причин раздора.

Удивительно, как сильно может измениться женщина всего за три года! Перед тем, как малышка Марианна Трин отправилась на юг, в школу-пансион, в ней не было ничего примечательного. Собственно, Том прекрасно помнил, как они с Джеком и Гарри Денвером считали ее глупым созданием, сующим свой веснушчатый нос туда, где девчонкам быть не положено. Ее отъезд из Йоркшира остался незамеченным, а поскольку каникулы она проводила у бабушки в Лондоне, то вскоре о ней совсем позабыли.

И вот Марианна вернулась. Она провела великолепный сезон в Лондоне, а когда большая часть сливок общества отбыла в Брайтон, миссис Трин привезла ее домой, в Трин-Холл, и соседи возобновили знакомство с девушкой на одном из приемов в Хай-Хэрроугейт. Какое же потрясение испытали тогда все молодые люди на несколько миль вокруг! Кто бы мог предположить, что столь ослепительная красавица – конопатая малявка Марианна, которая раньше донимала непрестанным нытьем: «Можно мне пойти с вами? Пожалуйста, разрешите мне тоже пойти…»

Они почти никогда не разрешали, и теперь Марианна им отомстила. Впрочем, она была слишком весела и беззаботна, чтобы думать о мести, а если порой и проявляла к кому-то чуть большую благосклонность, чем к остальным, то изо всех сил старалась демонстрировать свою беспристрастность.

Джек и Том ходили у нее в любимчиках, потому что, вне всяких сомнений, были самыми усердными из ее воздыхателей. Окружающие шутили и даже слегка посмеивались над тем, что они неразлучны всегда, даже когда дело коснулось первой любви. Но это ничуть не охладило их пыл. Странным и досадным представлялось то обстоятельство, что родственники не в состоянии осознать серьезность их намерений, а совсем наоборот, полагают, что если человек еще не отучился в Оксфорде, то и думать о женитьбе ему слишком рано.

Каждый из двоих считал себя достойным претендентом на руку и сердце Марианны. Вероятно, Джек имел небольшое преимущество, потому что его отец носил титул баронета. Правда, отец Тома носил титул сквайра, а это тоже кое-что да значило, к тому же Том – единственный сын, а у Джека было два младших брата, о которых отцу тоже предстояло позаботиться.

Поначалу их ухаживания вообще не сопровождались взаимной неприязнью. Оба считали Марианну бесподобной, соперничали во вполне дружественном духе, и, пожалуй, ни один не заметил, когда именно исчезло их расположение друг к другу. Возможно, Джек в душе завидовал высокому росту и широким плечам Тома (от которых так млеют женщины), или Тому не давали покоя изысканные манеры Джека и его благородный профиль. Какой бы ни была причина, отношения между друзьями дали трещину. Молодые люди озлобились, стали смотреть друг на друга с подозрением, и каждый искал повод оскорбить другого. Несколько раз дело едва не доходило до рукоприкладства, но до этого злополучного вечера ни один из них не задумывался о том, чтобы положить конец ссоре ранним утром на просеке под Стенхоупом – в месте, где по традиции решались вопросы чести.

В том, что к концу лета Марианна остановит свой выбор на одном из них, приятели не сомневались. Оставалось лишь гадать, на кого падет этот выбор, поэтому делом первостепенной важности было не допустить незаслуженного преимущества перед соперником. Повздорив пару раз, они пришли к соглашению, – во всяком случае, так считал Том, пока сегодня на приеме у Тринов своими собственными глазами не убедился в коварстве Джека. Каждый из них намеревался послать Марианне букет с запиской, и с чьими цветами она будет на балу, тому и принадлежит ее сердце. У главного садовника сквайра Том добыл прелестный букет из красных роз и душистого горошка. Поутру молодой человек отправился в Трин-Холл верхом, чтобы передать подношение через сурового дворецкого, однако тут как назло случилась пренеприятная история. Витая в блаженных мечтах, Том скакал, отпустив поводья, и вдруг его кобылу Бесс ужалил слепень. Том вылетел из седла. Бедные цветочки!.. Лепестки дружно осыпались на землю, из букетницы филигранной работы остались торчать лишь унылые голые стебли…

Беда не приходит одна. Едва Том поймал Бесс, как на дороге из Мелбери-Корт возник новенький экипаж Джека. Рядом с Джеком на сиденье лежали шикарные желтые розы, так что было нетрудно догадаться, куда он держит путь.

Тремя месяцами раньше, застав Тома в такой ситуации, Джек покатился бы со смеху; но сегодня он был вежлив как никогда; при виде остатков несчастного букета его губы лишь презрительно дрогнули. А еще он имел невероятную наглость проявить великодушие, сказав, что поскольку с Томом произошло несчастье, то и ему не следует преподносить свой букет. Именно на этом собирался настоять и Том, раз уж у них был уговор. Так он и заявил Джеку, ненавидя того за чопорность. Джек пренебрежительно улыбнулся и намекнул, что только такой недоумок, как Том, мог додуматься подарить красные цветы богине с изумительным золотистым оттенком волос.

Весь день это происшествие не давало Тому покоя, но мысль о дуэли даже не мелькнула у него в голове. Не появилась она и вечером, по приезде в Трин-Холл, когда перед ним возникла Марианна – восхитительная в бледно-желтом облаке тончайшей шали поверх белого атласного платья, с букетом из желтых роз в затянутой перчаткой руке. Единственной разумной мыслью было разве что подспудное желание всыпать Джеку при первом удобном случае, если тот (между прочим, превосходный боксер) не наваляет ему первым.

Прием устроили грандиозный. Из Лондона прибыли несколько светских джентльменов, выделявшихся на фоне остальных гостей Трин-Холла. В другое время Том, который живо интересовался модой, обязательно обратил бы внимание на то, как завязан шейный платок у беседующего с миссис Трин франта, или с завистью оценил бы покрой сюртука на танцующем с Марианной господине из Лондона. Несмотря на его красивое лицо и превосходную манеру держаться, Том не испытывал ревности к этому старику – и скорее всего, почтенному отцу семейства – ему было лет тридцать, не меньше.

Вся ревность, вся бурлящая злоба были припасены для Джека, самого близкого друга. Даже отличное шампанское мистера Трина не принесло успокоения. Спустя какой-нибудь час лишь самый непроходимый тупица не заметил бы, что два симпатичных молодых человека из Манора и Мелбери-Корт готовы вцепиться друг другу в глотку.

А потом Джек сделал шаг назад, чтобы любезно пропустить пожилого джентльмена, наступил Тому на ногу, и тот расплескал шампанское.