Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах

Барри Джеймс

Последними идут Близнецы. Описать их невозможно – того и гляди примешь одного за другого! Питер плохо себе представлял, что такое близнецы, а то, чего не знал он, не разрешалось знать и другим, вот почему Близнецы не могли сказать о себе ничего определённого и только держались поближе друг к другу и пытались всем угодить, словно извинялись за что-то.

Мальчишки исчезают во мраке, а за ними, после перерыва – впрочем, очень короткого, так как на острове всё происходит быстро, – выходят на их след пираты. Их ещё не видно, но голоса их слышны, и поют они всегда одну и ту же страшную песню:

Хватай, держи, души, трави!Да здравствует разбой!Пускай потонем – и на

днеМы встретимся с тобой!

Более кровожадных бандитов ещё не видывал свет! По ним давно уже плакала верёвка. Вот немного впереди, как всегда наклонив голову к земле и прислушиваясь, сверкая золотыми дублонами в ушах и загаром на мускулистых руках, идёт Красавчик Чекко, тот самый Чекко, который приказал вырезать своё имя кровавыми буквами на спине тюремщика в Гао. Этот огромный негр, что идёт за ним, поменял множество имён с тех пор, как отказался от того, которым матери до сих пор пугают своих детей на берегах Гуиджимо. За ним – Билл Джукс, весь покрытый татуировкой, тот самый Билл Джукс, которому по приказу Флинта, капитана «Моржа», дали сотню ударов плёткой, прежде чем он выпустил из рук мешок с золотыми луидорами, а за Биллом – Куксон, говорят, он брат Чёрного Мэрфи (только это не доказано), а за ним – Старки-джентльмен, служивший когда-то младшим учителем в закрытой школе, – он даже убивает не без учтивости! – и Лапша, у которого руки растут задом наперёд, и Верзила, что служил у капитана Моргана, и боцман Неряха, как ни странно, очень милый человек, который вонзал нож так нежно, что на него невозможно было обидеться, и Роберт Маллинз, и Альф Мейсон, и многие другие негодяи, издавна наводившие на всех ужас в Карибском море.

В окружении этого тёмного сброда, огромный и мрачный как ночь, ехал Джеймс Крюк (он всегда подписывался «Джэс Крюк»), о котором шла слава, что это единственный человек, которого боялся сам Корабельный Повар. Он возлежал на грубо сколоченной колеснице, которую везли пираты, а вместо правой кисти у него был железный крюк, и он то и дело подгонял им пиратов. Обращался он с ними, как с псами, и они подчинялись ему беспрекословно, как псы. Его смуглое лицо было смертельно бледно, волосы падали ему на плечи длинными локонами, на небольшом расстоянии походившими на чёрные витые свечи, что придавало грозный вид его прекрасному лицу. Глаза у него были нежно-голубые, как незабудки, в них светилась безграничная скорбь, и, лишь когда он ударял тебя своим крюком, в них вспыхивали вдруг две красные точки, озарявшие их свирепым пламенем. В манерах он всё ещё сохранил нечто величественное, так что даже когда он раскраивал тебе череп, то делал это не без достоинства, и говорят, что он славился как прекрасный рассказчик. Страшнее всего он бывал в те минуты, когда проявлял наибольшую учтивость, – это, вероятно, и есть знак настоящего воспитания; изящество речи, не изменявшее ему, даже когда он бранился, и благородство манер свидетельствовали о том, что он не ровня своим подчинённым. Обладая безграничной храбростью, он, по слухам, боялся только вида собственной крови – она была густой и весьма необычного цвета. В одежде он старался подражать стилю, связанному с именем Карла II, – когда-то в начале своей бурной карьеры он услышал, что про него говорили, будто он странным образом похож на злосчастных Стюартов, – а во рту держал мундштук собственного изобретения, в который вкладывались одновременно две сигары. И конечно, самой мрачной его чертой был железный крюк.

А теперь давай-ка убьём какого-нибудь пирата, чтобы продемонстрировать, как это делает Крюк. Кого бы нам выбрать? Ну вот хотя бы Верзилу. Вот они идут, Верзила вдруг спотыкается и налетает на капитана, помяв его кружевной воротник; взмах страшного крюка, что-то с треском рвётся, крик – тело незадачливого Верзилы отброшено в сторону, а пираты, не оглядываясь, идут мимо. А капитан даже не вынул сигары изо рта. Таков тот ужасный человек, с которым предстоит сразиться Питеру Пэну.

Кто же из них победит?

Следом за пиратами

тропою войны, видимой только опытному глазу, бесшумно крадутся индейцы – у всех ушки на макушке. Их обнажённые тела блестят жиром и краской, в руках они держат ножи и томагавки. Это свирепое племя Пиканини (не путать с добрыми Делаверами или Гуронами). Впереди идёт на четвереньках Великий Малый Барс, увешанный таким количеством скальпов, что они мешают ему продвигаться в принятой им сейчас позиции. А замыкает шествие Тигровая Лилия, самая своевольная из принцесс. Она идёт с гордо поднятой головой, прекраснейшая из темнокожих красавиц, гордость племени Пиканини, то кокетливая, то холодная; любой из краснокожих удальцов, не раздумывая, взял бы её в жёны, но она старается держаться подальше от алтаря, милее всего её сердцу томагавк. Смотри, они ступают по сухим веточкам так, что ни одна из них не хрустнет!

Ты только слышишь их затруднённое дыхание. Это потому, что они слишком много ели в последние дни и немножко растолстели, – но ничего, это ненадолго, скоро опять похудеют. А сейчас лишняя полнота может сильно им повредить.

Индейцы исчезают, как и появились, бесшумно, словно тени, и вот уже их место заняли дикие звери. Кого только нет в этой огромной процессии: тут и львы, и тигры, и медведи, и всякие мелкие хищники, которые обычно до смерти их боятся. На этом благословенном острове все они, а особенно те, что охотятся на людей, живут бок о бок, одной дружной семьёй! Языки свисают у них из пасти – они сегодня голодны.

Когда наконец и они исчезают из виду, из лесу выползает огромная Крокодилица. Ею замыкается круг. Скоро мы узнаем, кого она выслеживает!

А за Крокодилицей вскоре снова появляются мальчишки, и так они всё и кружат по острову, пока кто-нибудь не остановится или не изменит скорость. Вот тогда-то и начинается куча-мала!

Все они зорко смотрят вперёд, и никто не подозревает, что опасность может подкрасться сзади. Как видишь, остров совершенно всамделишный!

Первыми вышли из круга мальчишки. Они повалились на траву возле своего подземного дома.

– Хоть бы Питер скорее вернулся! – говорили они, боязливо озираясь. Как странно, не правда ли? Ведь каждый из них повыше своего капитана да и пошире в обхвате.

– Один я не боюсь пиратов! – сказал Малыш.

Теперь ты понимаешь, почему он так и не сделался всеобщим любимцем?!

Но тут вдалеке послышался какой-то шум, и он поспешно добавил:

– Но я тоже хочу, чтоб он поскорее вернулся… Интересно, узнал он что-нибудь про Золушку?

Они заговорили о Золушке, и Шалун сказал, что, наверное, его мама была очень на неё похожа.

О мамах они беседовали только в отсутствие Питера – это была запретная тема, одна глупость, по его мнению.

– Я помню про свою маму только одно, – сказал Задавака. – Она часто говорила папе: «Ах, если бы у меня был собственный счёт в банке!» Не знаю, что это такое, но мне бы так хотелось подарить ей этот счёт!

Тут вдалеке раздался какой-то шум. Ты или я, конечно, никогда бы ничего не расслышали, но мальчишки прожили всю жизнь в лесу и тут же смекнули, в чём дело. Это были пираты, они пели свою ужасную песню:

Хо-хо! Пиратское житьё —Весёлые деньки!Давно скучает по тебеВерёвка из пеньки!

В тот же миг пропавшие мальчишки… Но где же они? Их здесь уже нет. Зайцы и те не скрылись бы из виду быстрей!

Тебе-то я могу сказать, куда они делись. Все, кроме Задаваки, который пошёл на разведку, уже сидят в своём домике под землёй. Прелестный дом! И ты там скоро побываешь! Но только как они туда попали? Поблизости нет даже кучи хвороста, которая могла бы прикрыть вход. Вглядись попристальнее! Видишь на поляне семь толстых деревьев с дуплом, куда легко может пролезть мальчишка? Это и есть семь дверей в подземный дом! Вот уже много лун подряд ищет их Крюк. Неужели он найдёт их сегодня?