Плацдарм по бросовой цене
Шрифт:
– Чемодан, пожалуйста, откройте!
Вот этого я не ожидал! Мне показалось, что мои внутренности в мгновение превратились в глыбу льда, и она сорвалась от собственной тяжести. Краем глаза я заметил, как рядом застыл истуканом Влад.
– Вы что, плохо слышите?
У меня в голове с бешеной скоростью понеслись мысли. Что делать? Что сказать Владу? Хлопать глазами и делать вид, что я сам не понимаю, как доллары трансформировались в журналы?
Я знал, что моя ложь будет раскрыта, но не думал, что это произойдет так быстро. Мы не успели даже ступить на землю Эквадора и поскандалить в
Женщина в форме смотрела на меня, как на дебила.
– Мужчина! – произнесла она отчетливо. – Я прошу вас открыть чемодан и предъявить вещи к досмотру.
Я буквально физически ощущал, как рядом со мной тает Влад. Уже почти утратив волю к сопротивлению, я приблизился к уху строгой чиновницы и, соорудив на лице какую-то совершенно немыслимую физиономию, тихо шепнул:
– У меня там… как бы сказать… вещи интимного характера… Надувные, понимаете, куклы, имитаторы… И я бы не хотел при всех…
Я заметил, как кровь прильнула к щекам женщины. Она опустила глаза и произнесла:
– Идите за мной.
– Стой здесь! – краем рта буркнул я Владу, взял чемодан и пошел сквозь строй провожающих нас злорадными взглядами пассажиров, которые в отличие от нас летели самолетом Аэрофлота, причем в салоне экономического класса.
Женщина в форме завела меня в маленькую каморку, посреди которой стоял большой обшарпанный стол, пропитанный слезами неудачливых контрабандистов. Я прикрыл за собой дверь, взвалил чемодан на стол и безоблачно взглянул на женщину.
– Открывайте!
Я выставил на замках код, щелкнул запорами и поднял крышку. Интереснее всего было наблюдать за тем, как меняется выражение на лице женщины. Сначала – любопытство и настороженность. Затем, по мере того как она переворачивала стопки журналов, – недоумение. И, наконец, она подняла на меня наполненный состраданием и легкой брезгливостью взгляд.
Она откашлялась, осторожно уточнила, действительно ли это мои вещи, и, получив утвердительный ответ, с трогательной заботой, с которой опекают умственно отсталых, сказала:
– Хорошо. Все в порядке. Можете закрывать.
Инцидент был исчерпан. Все завершилось бы очень мило и гладко, если бы вдруг в каморку не ворвался Влад. Я едва успел захлопнуть крышку чемодана, как он, наехав на стол и едва не перевернув его, возмущенно крикнул женщине:
– Не имеете права!! Все это заработано честным трудом! Но в нашей стране налоговое законодательство поставлено кверху ногами! Я не позволю вам присвоить все это себе!! Слышите?! Не позволю!!
Женщина побледнела, отступила к окну и на всякий случай прижала руки к груди. Она смотрела на Влада с ужасом и, кивая, тихо бормотала, пытаясь его успокоить:
– Хорошо! Не волнуйтесь, пожалуйста! Я ничего себе не возьму! Пожалуйста, успокойтесь!
– Так и знайте – я дойду до начальника таможни!! Я так этого не оставлю!! – продолжал орать Влад.
Я незаметно ударил его локтем в солнечное сплетение. Влад произнес сдавленное «хык!» и заткнулся. Улыбнувшись и разведя руки в стороны, словно
Как только мы очутились в зале, я скрытным движением вставил кулак Владу под ребра.
– Какого черта!! – сквозь зубы зашипел я. – Ты, горилла необразованная, чуть все не испортил! Зачем ты поперся за мной?
Влад, сдавливая мне руку как тисками, громко сопел и все время касался коленом чемодана, словно девичьего бедра.
– Какое счастье! – бормотал он, не обращая внимания на мои эпитеты. – Пошли быстрее, пока она не одумалась! Но ты видел, как я на нее наехал? Она сразу откинула лапки в стороны! Ты понял, какой точный я нанес удар?!
Я молчал, давая Владу возможность оправдаться и получить моральное удовлетворение. Я был бесконечно виноват перед ним и не имел права качать права.
– Господа! – кинулся нам наперерез гид. – Прошу в машину.
Мы вышли из таможни и с облегчением вдохнули сырой воздух, насыщенный прогорклым запахом авиационного керосина. Оглушительный рев и свист двигателей заставил Влада замолчать, и каждый из нас погрузился в собственные раздумья. Мой друг опять посветлел лицом, как небо после грозы, и приятные перспективы обозримого будущего обаяли его. Влад напоминал мне рыболовный поплавок, который время от времени уходил ко дну, но затем целеустремленно всплывал на поверхность.
Я чувствовал себя далеко не таким счастливым, как Влад. Еще не остыв от таможенных переживаний, я уже рисовал в своем воображении намного более страшные картины своего разоблачения. Вот мы в Эквадоре. Я поднимаю на ноги местную полицию, нанимаю частных детективов, чтобы отыскать Анну, но все мои усилия оказываются тщетными. Анна как в воду канула вместе с деньгами. Тянуть время уже невозможно. Влад торопит, чуть ли не силой тащит меня в земельный департамент. Вот мы с ним заходим в кабинет, чиновник читает текст соглашения, затем протягивает нам договор. Вот Влад его подписывает, а чиновник предлагает заплатить пятьсот тысяч долларов наличными. Влад небрежно кивает мне. Я открываю чемодан, и страшный крик Влада…
– Эй, конкистадор, не спи!
Влад толкнул меня между лопаток. Я тряхнул головой, словно пытался избавиться от дурных мыслей, и зашел в микроавтобус. Влад, бережно поддерживая чемодан за днище, втиснулся следом за мной. Дверь захлопнулась. Мы покатили к самолету. Я инстинктивно прильнул к окну. Напрасно появилась эта надежда. Если бы Катя пошутила! Если бы Анна никуда не улетала!
Самолетик был маленьким, раскрашенным в ядовито-оранжевые и зеленые цвета, отчего напоминал саламандру, расставившую в стороны свои лапки. Рядом с трапом, ведущим на хвостовую рампу, стояла смуглая стюардесса далеко не юного возраста в ослепительно-белом костюме. Она поздоровалась с нами по-английски, я ответил ей по-испански. Влад, боясь упустить свой шанс, тотчас ввернул по-английски какой-то замусоленный комплимент. Мы оба были на высоте.